“Ради всего святого”, - бормочу я Джеку, прежде чем зачитать вслух. ‘Вау, ты так впечатляюще играешь в регби! Такой грубый вид спорта. А женщины-регбистки? Они особенно крутая порода ’. Я недоверчиво смотрю на Джека. “И в своем ответе вы просто соглашаетесь с тем, что женщины-регбистки крутые!”

“Я думал, он имел в виду в целом. Я и не подозревал, что он думал, что я женщина-регбистка, - вздыхает Джек.

Боже мой. Эти два придурка.

Это было бы почти забавно, если бы не тот факт, что они переписывались за моей спиной. Относились ко мне как к ребенку, которому нужно помочь завязать шнурки. Как маленькая девочка, которой нельзя было доверить жить своей собственной жизнью.

Гнев пронзает меня, когда я вспоминаю поведение Джека в те первые недели. Все это время я думала, что он был милым и защищал меня. Беспокоился, когда я часами отсутствовала в Суррее. Взял меня за руль, потому что не доверял это Джейми. Защищал меня от своего друга Сэма, Нейта и Бена Талли.

Ему было наплевать на меня. Он заботился только о том, чтобы вернуть моему отцу его деньги.

Жжение от предательства обжигает мне горло, пульсируя от уже застрявшего там комка эмоций.

-Я не могу поверить, что ты взял его деньги, ” выдыхаю я, и теперь я снова плачу, мои щеки мокры от слез. Я am ребенок. Гребаный дурак.

“Я не знал тебя”, - говорит он, и в его голосе проскальзывают нотки отчаяния. “И я не из богатой семьи, как все вы. Я не шутил насчет того, что Ли и Джейми полностью оплачивают свою аренду за год. Тем временем я беру деньги своей матери, когда она едва может позволить себе ипотеку. Я увидела легкую возможность и воспользовалась ею ”.

Я быстро моргаю, пытаясь справиться с переполняющими меня эмоциями. “ Я даже не виню тебя за это, Джек. Ты прав — я происхожу из привилегированного места. Я не знаю, каково это - едва сводить концы с концами. За что я виню тебя, так это за то, что ты держал это в секрете от меня. Ты мог бы мне сказать.

Он пристыженно опускает голову. “ Я не знал, как это сделать. Я знал, что ты будешь в ярости.

-Ни хрена себе.

“Вначале это не казалось чем-то особенным. Я просто присматривал за тобой. Убедился, что ты не слишком напивался в пабе, не слишком сильно веселился на вечеринках и все такое.

-Значит, няня.

“Нет. Да. Может быть, поначалу. Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько ты чертовски удивительная. Ты мне сразу понравился ...

-Не так сильно, как тебе нравились деньги моего отца, - с горечью перебила я.

“—и я оправдывал это, напоминая себе, что это то, что я сделал бы для любого другого партнера. Просто так получилось, что на этот раз мне за это заплатили. Но чем больше я узнавал тебя, тем более неправильным казалось принимать деньги от твоего отца. Сглотнув, он указывает на свой телефон. “Прочти последнее электронное письмо”.

-Нет. Я закончил читать.

Он умоляет меня взглядом. “Пожалуйста. Это одно электронное письмо. Я отправил его после того, как мы поехали кататься. Во второй раз, когда мы поцеловались.

Я стиснула зубы. “ Да. Я помню. Ты ответил на мой поцелуй, а потом отстранился, притворившись, что хочешь сохранить нашу дружбу...

-Я не притворялся.

“—когда выясняется, что ты просто чувствовал вину за то, что принял кровавые деньги от моего отца. Верно? Разве не поэтому ты убегал каждый раз, когда мы целовались?

“Пожалуйста”, - просит он. “Просто прочтите это”.

После минутного колебания я заставляю себя посмотреть на экран.

Мистер Блай, каким бы щедрым вы ни были, я не чувствую себя комфортно, принимая от вас еще какие-либо арендные платежи. Я считаю Эбби хорошей подругой и обещаю тебе, что буду присматривать за ней, несмотря ни на что. Я также хотел бы вернуть средства, которые вы уже перевели, хотя мне действительно нужно некоторое время, чтобы вернуть их.

Реакция отца типична. Он недвусмысленно говорит ему, что не примет никаких денег, которые Джек попытается вернуть.

-Эбби, - умоляет Джек.

Я отрываю взгляд от его телефона.

-Разве это ничего не значит?

Раздается резкий смешок. Я швыряю телефон обратно. - Хочешь, я поздравлю тебя с тем, что ты обрел совесть?

Он потирает лоб, явно уставший. Страдающий. “ Нет. Я... - Он умолкает.

Я опускаюсь на край своей кровати, вспоминая последние пять, почти шесть месяцев. Я ни на секунду не подозревала, что Джек общался с моим отцом.

Это так унизительно.

Нет, это...

-Это инфантилизирует, - бормочу я. “ Ты понимаешь, как дерьмово я себя чувствую? Я знала, что мой отец не считал меня взрослой, но ты… Я думала, ты видел во мне... Мое горло сжимается до боли. “ Как женщину. Я издаю сдавленный звук. “Но я был всего лишь маленьким ребенком, с которым тебе приходилось нянчиться”.

“Нет”, - настаивает он. “Это совсем не так”.

Все больше деталей начинают вставать на свои места. “Теперь все имеет смысл. Вот почему вы держали дистанцию с самого начала. Почему ты все еще держишься на расстоянии.

“Расстояния нет. Я чувствую себя ближе к тебе, чем почти к кому-либо еще в моей жизни, - говорит Джек мягким голосом.

Я продолжаю, как будто он ничего не сказал. Потому что я ему не верю. Я больше ничему не верю.

“Вот почему ты не попросил меня перестать встречаться с Нейтом. Почему ты не затронул тему "что-мы". Это твой способ держать меня на расстоянии вытянутой руки. Я качаю головой, поражаясь собственной глупости. “ Теперь я это понимаю. Ты говорил мне, что не любишь брать на себя обязательства, но я не слушал. Это моя вина.

-Пожалуйста, ” говорит он, заикаясь. - Позволь мне все исправить, Эббс.

“В этом нет необходимости. Это соглашение, заключенное с моим отцом, а теперь и со мной, исчерпало себя ”.

-Этого не произошло. Я могу это исправить.

Он тянется ко мне, но я спрыгиваю с кровати.

-Сейчас я хочу лечь спать, Джек. Просто уходи.

—Пожалуйста...

-Нет. дрожащей рукой я держу открытой дверь своей спальни. “Мы здесь закончили”.

Он неохотно двигается, вглядываясь в выражение моего лица в поисках решимости. Когда он не видит возможности для дальнейших споров, он направляется к двери.

-Мне жаль, ” грубо говорит он. - Я никогда, никогда не хотел причинить тебе боль.

Комок, застрявший у меня в горле, мешает говорить. “ Мы были обречены оказаться здесь. Лучше сейчас, чем потом, верно?

С этими словами я закрываю дверь и опускаюсь на кровать. Мгновение спустя Хью запрыгивает на меня и делает несколько кругов, прежде чем свернуться калачиком у моих ног. Чувствуя себя совершенно оцепеневшей, я некоторое время наблюдаю, как ветви за моим окном трепещут на ветру, воспроизводя обрушивающуюся лавину ночи, которая только что обрушилась мне на голову.

Разрушения впечатляют.

43

Я ПРОПУСКАЮ УТРЕННИЕ ЗАНЯТИЯ На СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ И вместо этого ОТПРАВЛЯЮСЬ В отель МОЕГО ОТЦА, где консьерж лебезит и суетится вокруг меня, как будто я знаменитость. Этот мужчина даже поднимается со мной на лифте в пентхаус, а затем представляет меня моему отцу, как будто я приезжий сановник, а не дочь этого чувака.

Мы не произносим ни слова, ожидая, пока этот льстивый джентльмен уйдет. Как только он это делает, вежливое выражение лица моего отца исчезает само собой, и он прерывисто вздыхает.

-Давай присядем, - говорит он.

-Прекрасно. Мой тон не резкий, а смиренный. И все же он вздрагивает.

Мы устраиваемся на противоположных концах плюшевого диванчика в гостиной его дорогого номера. В другом конце комнаты стоит сверкающий рояль, на котором стоят пустой бокал и две открытые бутылки красного. Скамейка выдвинута, несколько нотных листов разложены на полке для пианино. Я мельком замечаю размытые пометки, сделанные карандашом.

“Ты писал музыку?” Я удивленно поворачиваюсь к нему.

Он кивает. “Не мог уснуть. Не спал всю ночь, работая над новой песней”.