Ли уже здорово продвинулся в перечислении всех мало-мальски знаменитых людей, которых встретил за свою жизнь, и до сих пор не осознал, что остальные давно перестали его слушать.

– Он всегда рад развлечь самого себя, – бормочет Джек мне на ухо. – А вот мне все еще интересно услышать что-нибудь о тебе.

Мне, разумеется, ни капли не удается скрыть расцветающий на щеках румянец. От его слов, от того, как его губы изгибаются в мимолетной улыбке. Ему даже стараться не надо, у меня мозг сам собой отключается. Привлекательные мужчины в этом отношении просто ужасны.

– Вы все учитесь в Пембридже? – спрашиваю я. Это первое, что приходит мне на ум в отчаянном стремлении поддержать разговор.

– Нет, только Ли. Я на третьем курсе в Сент-Джозеф. Джейми оканчивает Лондонский императорский колледж вместе с остальными мажорами и будущими премьер-министрами.

– Истинный вопрос в другом… – вклинивается в разговор Ли, облокотившись на локти и перегнувшись через стол. – Останется Эбби здесь или сбежит обратно в Штаты?

– Что, ты разве не останешься? – хмурится Джейми. – Почему?

Ли трагично вздыхает и отвечает за меня:

– У ее дражайшего папочки сложилось впечатление, что она будет жить с женщинами. А тут, о чудо…

Джейми пожимает плечами.

– Но ведь папуля за океаном, так?

Я киваю.

– Ну да.

Он снова пожимает плечами.

– Так соври.

– Врать придется по-крупному. – Я никогда не лгала отцу. По крайней мере, насчет серьезных вещей.

– Тебе ведь надо обходить этот вопрос месяц-другой, так? – замечает Джек. – А потом можно будет сказать ему. Прерывать учебу будет уже поздно, верно?

– Ты моего папу не знаешь. Он патологически беспокойный.

С другой стороны, я начинаю чувствовать себя вполне комфортно. Ребята сделали все, чтобы я почувствовала себя как дома, чтобы поняла, что мне рады. Я боялась, что из-за нашего колоссального недопонимания возникнет неловкость, натянутость, но ничего подобного.

Кроме того, я несколько месяцев ждала, когда представится такая возможность. Мне выпал шанс изучить Лондон, его историю и архитектуру. Добраться до первоклассной библиотеки Пембриджа. А главное – шанс пожить без постоянного пристального наблюдения со стороны отца. Знаю, он действует из наилучших побуждений, но жить в его тени бывает душновато.

А здесь, даже под сумрачным английским небом, какое бывает на закате лета, все равно чувствуется дневной свет.

Так что, когда парни пытаются осторожно выведать у меня ответ, я на мгновение задерживаю дыхание и решаю, что последствия могут идти куда подальше.

– Ладно. Я остаюсь.

Ли моментально светлеет.

– Да-а-а! Жду не дождусь, когда…

Он резко замолкает. На лестнице, а затем в коридоре раздаются торопливые шаги, что-то мелькает, а потом громко хлопает входная дверь. Мы все поворачиваемся к Джейми, но он только в очередной раз пожимает плечами.

– Гигантские мыши.

После завтрака я пишу папе. В Нэшвилле в это время только солнце поднимается над кронами деревьев, но он все равно сразу же отвечает.

Я не уверена, смогу ли врать, глядя ему в глаза, так что пытаюсь увильнуть.

С последнего нашего разговора он себя до предела накрутил. Как обычно.

Ненавижу всю эту ситуацию. Я уже знаю, что сделаю, и от этого внутри все скручивается в узел.

К слову, я совершенно не горжусь тем, что делаю. Ложь бросает тень на невероятную возможность, которая мне представилась, на шанс расширить горизонты, а заодно вывести свое образование на новый уровень.

Если папа узнает правду, и без того обострившаяся сепарационная тревога целиком поглотит его. А вот через несколько недель – через месяц или два – все изменится. Он к этому времени адаптируется, привыкнет к опустевшему гнезду. Тогда я ему все и расскажу. Уверена, к этому моменту он поймет, почему мне пришлось подтасовать кое-какие факты.

Вот размазня.

Может, найти ему кролика для эмоциональной поддержки или еще что.

Раздается стук в дверь, и ко мне заглядывает Ли – сказать, что через десять минут у нас общий сбор. Стало быть, есть время ответить Элизе, которая ночью прислала мне несколько сообщений.

К моему изумлению, она не спит.

Мне действительно надо хоть что-то узнать о регби.

Внизу, в гостиной, в кресле у камина сидит Ли. Джейк и Джейми устроились на противоположных концах дивана, пальцы Джейми нервно набирают что-то в телефоне.

Когда я вхожу, Ли кивает, чтобы я села между его друзьями, и даже не пытается это скрыть. Я устраиваюсь где велено и пытаюсь внушить себе, что меня совершенно не разочаровывает, что Джек надел рубашку.

– Итак, – Ли поглядывает на часы. – Я созвал вас всех, чтобы повторить правила, установленные в этом доме.

– А нельзя слегка поторопиться? – ворчит Джек. – Я качаться собирался.

Джейми стонет.

– Да ты вечно качаешься.

– Вот именно. И тебе стоит попробовать. Добавишь мышц своим ручонкам, а то они на карандаши похожи.

– Зачем? – презрительно фыркает Джейми. – Я так выгляжу, не прикладывая никаких усилий.

– Знаю. В том и смысл.

Ли сжимает переносицу и тяжело вздыхает.

– Вы, двое, закончили или ждете, что мы с Эбби подтвердим, что каждый из вас мужественный по-своему, и заверим, что вы оба ошеломительно красивы?

– Не-а, – дерзко улыбается Джек. – Я это и так знаю.

И он чертовски прав. Я сижу к нему так близко, что, кажется, вот-вот взорвусь.

– И я, – поддакивает Джейми, высокомерно вздернув подбородок.

От Джейми так и веет шиком большого города. Он определенно привлекателен. Но не мой тип. Мне не нравятся парни, которые ухаживают за волосами больше, чем я сама.

– Как я уже говорил, – снова начинает Ли. – Правило дома.

Что ж, ладно. Видимо, мы сократили список «правил, установленных в доме» до одного-единственного.

Тут он смотрит прямо на меня, будто пытается вцепиться пальцами мне в душу.

– Отношения с соседями по квартире строжайше запрещены.

Вот как.

– Мы называем это правилом Джейми, – угодливо добавляет Джек.

Джейми на это никак не реагирует – продолжает копаться в телефоне и делает вид, что происходящее его совершенно не интересует.