– Эбби, это Джейми, – представляет Ли и готовит еще одну тарелку для вновь прибывшего. – Джейми, это Эбби.

Джейми – типичный бледный англичанин. Я таких видела в романтических комедиях и рассчитывала увидеть в Лондоне вживую. Он берет с плиты чайник и наливает себе чашечку, садится рядом со мной за стол и с шаловливой улыбкой хватает у меня с тарелки кусочек бекона.

– Привет, Эбби. – Он нарочито хлопает ресницами, и я уверена, что такое поведение вкупе с аристократическими чертами лица и шикарной улыбкой выпускника частной школы всегда срабатывает с девушками. – Хорошо спала?

Я энергично киваю.

– Великолепно.

Ли фыркает.

Джейми кивает мне.

– Замечательно.

Ли, помахивая лопаткой, указывает на тарелку сосисок.

– Мне и ей сделать порцию?

Хотя вопрос адресован Джейми, тот даже не поднимает взгляда от тоста, сосредоточенно намазывая его джемом.

– А это кто? – пренебрежительно спрашивает он.

– Ты меня спрашиваешь, потому что не помнишь ее имени? – сухо уточняет Ли.

– О ком мы говорим? – с любопытством вклиниваюсь я.

– Вот ведь вопрос, а? – Ли склоняет голову, заслышав скрип пола наверху. Кто-то торопливо проходит по этажу, потом захлопывается дверь. – Не говорите мне, что это Джеки стал таким легким на ногу.

Джейми пожимает плечами и говорит – видимо, своему тосту:

– Мыши, наверное.

Шаги раздаются снова – на сей раз куда более медленные и тяжелые. Кто-то спускается по лестнице. И вскоре выясняется, что принадлежат звуки бронзовой от загара горе мышц – светловолосому парню с голым торсом и легкой щетиной. У него столько кубиков пресса, сколько у меня ресниц не найдется. Видимо, это Джек. Хотя он легко сошел бы за Тора. Ему разве что гигантского молота не хватает.

«А может, он прячет его в штанах…»

Клянусь, я буквально слышу в голове голос Элизы.

– Вы знаете, что наверху бегает полуголая женщина? – тянет он с сильным австралийским акцентом, а потом плюхается на стул с другой стороны от меня.

Он тянется за своей порцией яичницы и попутно одаривает меня такой очаровательной улыбкой, что весь мой мир сдвигается с привычной оси.

Святые угодники. Никогда не видела вживую такого привлекательного мужчину. Идеальная квадратная челюсть и очаровательные ямочки на щеках. Бицепсы размером с мои бедра.

– Остаются подозрения, что она являет собой несколько мышей в костюме человека, – заявляет Ли, с сарказмом поглядывая на Джейми, который по-прежнему всецело поглощен завтраком.

Джек украдкой посматривает на меня.

– Ты ведь не несколько мышей в костюме, верно?

Я качаю головой.

– Я Эбби. Можешь звать меня… э-э… Эбби.

О боже.

Серьезно? Как еще он меня будет звать, черт возьми? Сьюзен?

Его губы подергиваются в усмешке.

– Я Джек. – Пауза. – Зови меня Джек.

У плиты фыркает Ли. Я могу лишь догадываться, какие красные у меня сейчас щеки.

К счастью, Джек избавляет меня от мучений, не заостряя внимания на моем внезапном помутнении сознания.

– Ясненько. Значит, мы с Эбби не мыши. Рад, что с этим разобрались.

Глаза у него невозможного, завораживающего голубого цвета. Космические и сияющие, и я осознаю, что пялюсь, только когда он со знающим видом ухмыляется и подмигивает, намекая, что поймал меня на горячем.

«Здорово, Эбби. Как незаметно».

– Я просто волнуюсь о бедной девушке. – Ли встает по другую сторону стола и принимается ковыряться в завтраке, но в основном он поглядывает на Джейми, чтобы тот осмелился посмотреть в ответ. – Как думаешь, она потерялась?

– Нет никакой девушки, – упрямо откликается Джейми. Солит яичницу и с каждым мгновением негодует все больше.

У Джека размах крыльев как у семьсот сорок седьмого «Боинга». Он ест, периодически касаясь локтем моей руки, но, кажется, не замечает этого.[8]

– Думаешь, она выползла из его гардероба?

Джейми склоняется ко мне и тихо шепчет:

– Будь лапочкой и смени тему, а?

– Эбби… – сердито предупреждает Ли. – Помни, кто приготовил тебе бекон.

У меня всегда была слабость к отчаявшимся и угнетенным, так что я бросаю Джейми спасательный круг.

– Ну, введите меня в курс дела. Давно вы живете вместе?

Ли закатывает глаза.

– Как всегда.

Джейми придвигается и целует меня в щеку.

– Эббс, ты просто роза среди цветов.

– Мы переехали сюда прошлой осенью, – подает голос Джек, не переставая жевать.

– А как вы все познакомились? Вы давно дружите? – спрашиваю я.

Он поглядывает на остальных.

– Наверное, с тех каникул, да? С того испанского заведения, где на стене были жуткие головы.

Я изгибаю бровь.

– Головы?

– Не было никаких голов, – отмахивается Джейми. – И дело было перед весенним семестром. На квартире у той девчонки, Карлы, в Челси. Вы же ее помните.

Джек накладывает на тост яйца, сверху – сосиску, сгибает тост пополам и целиком запихивает в рот. Проглотив, он откликается:

– Помнится, ты стащил с грузовика порцию чипсов.

– Я оставил ему сорок фунтов.

– А сколько, по-твоему, стоит пачка чипсов?

– Вы оба ошибаетесь, – раздраженно вклинивается Ли. – В том местечке с масками на стене работал Нейт, как раз в тот вечер, когда Джек явился с парнем из команды по регби. С тем, у которого девушка была. А потом она вышла из туалета, и вся помада у нее была размазана по лицу Джейми. Ее парень здорово расстроился.

– Точно. – Джек хлопает ладонью по столу и указывает на Джейми. – Тебе же еще задницу надрали. – Он смеется, и от его низкого смеха мое сердце начинает биться чуть быстрее.

– Ой, да отвали, Кэмпбелл, – сердится Джейми.

– О нет. – Я пытаюсь сдержать нервный смех при мысли о том, что Джейми ввязался в драку в баре с приятелем Джека. Потому что предполагаю, что мужчины с габаритами Тора держатся вместе. – Ты ведь не стал с ним драться, правда?

Ли смеется, откусывая тост.

Джейми тут же встает на дыбы.

– Конечно, не стал! Я своевременно оценил ситуацию и решил, что наиболее разумный выход – довериться инстинкту самосохранения.

Я с трудом подавляю ухмылку.

– Иными словами?

– Иными словами, он заплатил приятелю Джека пятьдесят фунтов, чтобы тот не повредил его хорошенькую мордашку, – отвечает за него Ли. – То есть, по сути, он заплатил парню пятьдесят фунтов за то, что пообжимался с его девушкой.

На некоторое время все трое погружаются в спор о тонкостях финансовой дипломатии, проявленной Джейми, в ходе чего Ли поясняет, что Джейми «вполне состоятелен». В том смысле, что связан с британской аристократией. У меня на родине такая формулировка означает, что он своего рода знаменитость, а может, наследник большого состояния, сколоченного на корпорациях. Здесь же она подразумевает пафосные титулы, замки и еще бог знает что.

За завтраком нам удается растопить лед и завязать нормальный разговор – толком познакомиться, а потом у ребят возникает неизбежное желание узнать что-нибудь об американке в их рядах. И вот тут мы добираемся до самого коварного момента.

– Ну я изучаю историю Европы. Понятное дело, так здесь и оказалась. Сама я из Лос-Анджелеса, но сейчас живу рядом с Нэшвиллом. Это в Теннесси.

– Из Лос-Анджелеса? Это где Беверли-Хиллз? – оживляется Ли. В глазах его неподдельный восторг, и этот взгляд мне хорошо знаком. – Знаешь кого-нибудь из знаменитостей?

С этого всегда все и начинается. Слово в слово. А потом люди по несколько часов льстят моему папе, а я будто и человеком быть перестаю. Становлюсь сосудом для их идолопоклонничества. Проводником к своему отцу. Это неизбежно, так что я лгу. Постоянно. И это выматывает.

– Да нет, никого. Однажды мне показалось, что я видела в «Данкин Донатс» Бена Аффлека, но оказалось, это просто какой-то парень в кепке «Ред Сокс».[9]

Ли перехватывает инициативу и начинает рассказывать, как однажды на дрэг-шоу в Брайтоне познакомился с парнем из шоу «Остров любви», и тем самым милостиво оставляет меня в покое. Уверена, однажды эту тему поднимут снова, но я не собираюсь торопить этот момент. Что, впрочем, в очередной раз напоминает, что я не только скрываю от них своего отца, но и их от него. Потому что до сих пор не решила, могу ли остаться.