— Гриш, иди пока. Если что — я сам провожу… гм-м-м… гостью.

И возвращается на диван.

— Лекс, а ты не мог бы попросить принести мне коктейль? — Я морщусь от неприятного царапающего ощущения в горле. — Во рту пересохло страшно.

Он вызывает какую-то девицу, и когда она приходит, я разворачиваюсь спиной, делая вид, что что роюсь в сумочке, и нарочно сажусь так, чтобы волосы закрывали мое лицо.

— Можно мне повторить, а девушке стакан сока? — слышу, как говорит Лекс, и мысленно показываю ему фигуру из трех пальцев.

Он, похоже, из вредности и обиды принципиально не сделает ничего так, как я прошу.

— Спасибо, что хоть не стакан воды из унитаза, — позволяю язвительную шутку, как только девица уходит.

— Еще не поздно ее вернуть, — он как будто порывается встать, но я делаю это раньше и машу руками, несколько раз повторяя «нет, не надо». Лекс, с довольной рожей, садится назад.

Боже, Марат, как только я буду в состоянии — обязательно найду самую крутую в этом городе колдунью и сделаю так, чтобы у него «Бобик не гавкал» еще лет сто. Лучшее наказание этому безголовому лентяю с членом вместо головы.

Ну почему, почему я не послушала Хасского и связалась с этим придурком?!

Как теперь начинать все заново, если я абсолютно разучилась это делать?

— Может, ты наконец перестанешь мять булки и поделишься своим грандиозным планом? — Голос Лекса становится сухим и безэмоциональным. Как будто он уже принял решение не в мою пользу, а сейчас просто наслаждается еще одной возможностью меня помучить.

— Не обязательно всегда быть таким грубияном. — Наталкиваюсь на его прищур и в который раз обещаю себе быть деловой женщиной и не отвлекаться на гадости в ответ. Ему только того и надо — уцепиться за повод и опять меня отфутболить. — Прости. Я просто отвыкла от… такого формата общения.

— О, ну прости, что я отвык лизать пятки таким женщинам, как ты.

— Зато неплохо лижешь их тем, которые роняют трусы за деньги.

— Ну, они хотя бы честно предупреждаю, что работают за деньги, а не прикидываются влюбленными невинными овечками, чтобы потом нанести удар в спину. Я жду, Вик.

Легко сказать «жду».

А мне со всем этим что теперь делать? Так, нужно успокоиться и вспомнить, что говорил Хасский: нужно любым способом уговорить Лекса купить у меня акции.

— Если через три месяца акции «Гринтек» будут стоить ровно столько же, сколько сейчас — ты их купишь. — Я нарочно говорю так, будто дело решенное. На вебинаре «Научи мужчину делать подарки» лектор учила никогда не просить и не предлагать, а просто говорить так, будто дело решенное.

— А если вдруг они подорожают? — У Лекса абсолютно непроницаемое лицо — фиг разберешь, говорит он всерьез или как обычно издевается.

— Тогда ты удвоишь сумму за каждый процент сверх текущей стоимости.

— Не слишком ли жирно?

— Это справедливо, — задираю нос как будто сделка уже у меня в кармане. — Если «Гринтек» разорится — ты ничем не рискуешь. Ты ведь так в этом уверен. Или нет?

— Ну и каким образом, солнце мое, ты собираешь провернуть это воскрешение года? — Он откидывается на спинку дивана, как нарочно садясь именно под таким углом, чтобы тени сделали его лицо еще более резкими. И чертовски красивым.

Хорошо, что это далеко не первый красавчик в моей жизни и в моем организме уже выработался иммунитет. Хотя против Лекса, нужно признать, приходится активизировать все силы.

Мне срочно нужны несколько сеансов у психолога — это ненормально, что меня тянет пускать слюни на мужика, который то посылает меня, то обзывается, а то и вовсе набрасывается как на продажную шлюшку.

— Я возглавлю «Гринтек» и приведу все в порядок.

На пару секунд лицо Лекса превращается в каменную маску.

Приходится пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что это действительно он, а не подсунутый Дэвидом Копперфильдом манекен.

Потом я замечаю, как едва заметно дергается уголок его рта. Еще и еще, как будто Лекс из последних сих пытается удержать во рту непоседливую лягушку. А потом он просто взрывается от смеха. Так громко, что я даже не слышу шаги официантки, которая приносит наш заказ. Она смотрит на меня во все глаза.

Вот черт!

Я пытаюсь как-то закрыться волосами, но у нее было достаточно времени меня рассмотреть. Я пытаюсь сказать Лексу, чтобы он выставил ее вон, но того словно поразил ржущий припадок — он смеется и смеется без остановки, а мне остается просто сидеть и ждать, когда этот придурок придет в себя.

Минут пять, если не больше.

Только когда он успокаивается и кое как запивает смех виски, я трясущимися от злости руками тянусь к своему соку. Он тут просто безобразный на вкус, морковно-апельсиновый и густой — невозможно же пить. Еще и внутри плавают кусочки мякоти и маленькие капсулы апельсина, которые хрустят на зубах.

А еще называются элитным заведением.

Да я в любой забегаловке получу аналогичную дрянь, но ценник за нее будет раз в десять меньше.

— Ты уже успокоился или мне еще подождать? — нарушаю тишину, пока Лекс почти в один присест приговаривает сразу половину порции в своем стакане.

— Прости, солнце, но к такому меня жизнь не готовила, — продолжая давиться отголосками смеха, говорит Лекс, и снова невыносимо издевательски ржет. — Слушай, в следующий раз сразу начинай с анекдотов — у меня хоть настроение появилось.

Он делает вид, что вытирает слезы, и снова прыскает от смеха.

Именно в эту минуту моя ненависть к Марату достигает своего пика. Дальше уже некуда. Дальше только брать в руки чугунную сковородку и проверить на прочность его башку. Если бы не этот идиот, мне не пришлось бы унижаться и покорно терпеть все издевательства.

— Так мы договорились? — Если Лекс думает, что выкурит меня своими издевками — то очень зря. Достаточно того, что ради этой встречи я едва не сломала ноги, лавируя на каблуках по проклятой брусчатке. Уйти сейчас все равно, что слиться из суточной очереди за модными туфлями.

— Вик, ты серьезно что ли? — Лекс как будто берет себя в руки, но все равно выглядит полностью сбитым с толку.

— Серьезно.

— Ты же ни черта в этом не понимаешь.

— Многое изменилось за три года. — Как говорится: если судьба не оставила другого выбора, кроме вранья — ври до последнего.

— Ты хотя бы в курсе, чем занимается «Гринтек»?

— Он занимается выработкой экологически безопасной энергией, — выпаливаю на одном дыхании, радуясь, что когда была на собрании акционеров, от нечего делать разглядывала рекламные буклеты.

— Хорошо. Уставной капитал? — Он вздергивает бровь.

— Эм-м-м…

— Доходы «Гринтек» за второй квартал этого года?

— Какое отношение это имеет к…

— Что такое возобновляемые источники энергии? — Судя по роже — Лекс готовится в очередной раз трещать по швам от хохота.

— Ха-ха-ха, — кривлюсь я.

— Вика, ты не знаешь даже элементарных вещей. Чтобы просто вникнуть в работу такого предприятия, потребуется минимум полгода. — Он снова окидывает меня взглядом, и я автоматически поджимаю ноги под себя, и ставлю сумочку на колени, готова я любой момент ему врезать, если этот придурок снова на меня набросится. — Тебе — год.

— Это очень по-джентльменски — оскорблять беззащитную девушку.

— Здесь таких нет, — снова сухо говори Лекс. — Нет даже смысла обсуждать этот бред. Ты просто потратишь мое время впустую. Барби вроде тебя не приспособлены решать мозговые задачи сложнее таблицы умножения.

— А может, ты просто боишься, что эта Барби обчистит твои карманы?

Каким бы крутым он себя не считал, и как бы сильно не изменился, он все равно типичный мужик — грубый, наглый и чертовски самоуверенный. Да, я ничего не смыслю в бизнесе и всех этих… стратегиях развития (я даже не в курсе, откуда в моей голове взялось это словосочетание), но в мужиках я разбираюсь. А им всем, от сантехника Пети и таксиста Васи — до волка с Уолл-стрит, очень не нравится, когда ставят под сомнение наличие у них полноценно резвившихся яиц.