— Татьяна Александровна, ну вы просто сейчас без ножа мне сами знаете что отрезали, — корчу страдальческое лицо.

Для обычного обывателя суммы действительно могут показаться заоблачными, но в бизнесе «зеленой» энергетики ценники всегда на несколько порядков выше. И даже с учетом этого, Вике каким-то образом удалось вложиться в самые минимальные рамки.

— Мое дело предупредить, — как будто обижается моя ответственная главбух, на что я тут же умоляюще складываю ладони и прошу меня простить. — Мне нужна ваша резолюция, Алексей Эдуардович, чтобы потом не оказалось, что из всех троих участников этих… авантюр, вся ответственность будет только на мне одной.

И это при том, что я никогда раньше, ни делом, ни даже словом или намеком не давал поводу думать, что могу быть на такое способен. Но на то она и старая гвардия — всегда где-то немного обижены на молодых и резвых за то, что мы принимаем решения часто импульсивно и в одно лицо, даже не посоветовавшись и не выждав положенные «две-три недели».

— Дорогая моя, драгоценная Татьяна Александровна, вы уже и так наработали себе на памятник из золота в полный рост, — я сжимаю ее сухие сморщенные ладони, между делом подтягивая к себе оставшиеся документы. — Спасибо за вашу бдительность, мой самый большой актив.

Она фыркает, но все равно краснеет от удовольствия.

— Давайте мы с вами вот как поступим… — Бросаю взгляд на крайние сроки оплаты оставшегося денежного транша. На всех трех договорах это еще минимум несколько дней в запасе. В большом бизнесе до последнего оттягивать с оплатой считается дурным тоном, но у меня тут три небольших компании, которые точно не станут бить тревогу. — Я еще раз все посмотрю, проверю, и завтра дам вам ответ.

— До двенадцати, — она выразительно поглядывает на мои же наручные часы. — Чтобы я сделала все как следует, а не лишь бы успеть.

— Клянусь! — беру под козырек.

Когда остаюсь один в кабинете, первым делом звоню моему главному инженеру — он сейчас на объекте на выезде, лично контролирует устранение какой-то неполадки. После короткого разговора и отчета о том, что ремонт почти закончен и до конца дня все будет работать в штатном режиме, интересуюсь, не хочет ли он, по моей личной просьбе, съездить на объект «Гринтек». Само собой, за все положенные внеурочные.

Федоров сначала как всегда ворчит, мол, и так без выходных, и пашет как вол, но потом соглашается, и говорит, что будет на месте завтра в девять и до полудня предоставит мне отчет. Я прошу побыстрее и обещаю тройную ставку. Против таких денег беспомощно даже его вездесущее ворчание.

Еще раз пересматриваю документы.

Ищу информацию по двум другим подрядам. Один контракт, тот самый, где часть оплаты идет в счет демонтажа старого оборудования, принадлежит дочернему предприятию… одного весьма известного немецкого концерна. С немцами, пусть и не с этими, я уже веду дела и никаких нареканий к их исполнительности у меня нет. Второй контракт с итальянцами, тут все помельче и без подмоги за плечами, но даже поверхностный забег в поисковик выдает маленькую, но вполне приличную фабрику.

Суммарно и на первый взгляд выглядит вполне неплохо.

Окончательно понять что к чему смогу только после отчета Федорова, потому что я уже научен горьким опытом, что даже самая приличная на первый взгляд фирма на поверку может оказаться той еще шарашкиной конторой.

Но во всем этом странно другое.

Выглядит все так, будто Виктория изо всех сил старалась, чтобы подтянуть дела «Гринтек» вверх. Не просто слила деньги в пустоту, а потратила их на действительно хорошие решения. Если реальность будет соответствовать написанному на бумаге — даже на половину! — это, блядь, будет просто отличный результат для полной дилетантки. Результат, который может сильно поднять плачевные дела «Гринтек». Отсюда вытекает закономерный и логичный вопрос — на хрена ей это делать, зная, что ее кукловоду наоборот нужно как можно сильнее опустить цену акций, чтобы скупить их по дешевки «почти что даром»? Более нелогичного поступка и представить нельзя. Не может же случится такое дьявольское совпадение, что на нарочно хотела заключить максимально провальные контракты, но три из трех оказались очень удачными? Да и условия, прописанные в договорах, похожи на те, которые выбиваются только грамотным правильным торгом, а не падают с потолка от не хрена делать.

Если бы я не знал, кто за всем этим стоит, то хотел бы такого человека к себе в команду.

Блядь.

Я еще раз пересматриваю каждую чертову бумажку, тупо докапываясь уже чуть ли не до каждой буквы, но ничего не меняется — это все еще три чертовски выгодный грамотных и выгодных контракта. И чем больше я в них вникаю, тем сильнее уверен, что завтрашний отчет Федорова только подтвердит эти выводы.

Получается, пока я от злости и дурной башки разводил амуры с той блондинкой, Вика реально отпахала на двести процентов. Будь я ее «заказчиком», то очень крепко погладил бы против шерсти за такие старания, потому что когда работы будут закончены, мощности «Гринтек» вырастут минимум на двадцать, а то и двадцать пять процентов, окупятся за год и потом выйдут в стабильный крепкий плюс. Ну что тут сказать… гениально, блядь. Окажись она сейчас передо мной, я бы даже искренне ей поаплодировал, несмотря ни на что.

Вот на хрена мне все это?

Час назад я был уверен, что раскусил ее игру, а теперь даже не представляю, что может творится в ее рыжей голове. Точнее, уверен, что любые мои представления не будут иметь ничего общего с действительностью.

— Виктория Николаевна Лисицына? — слышу в трубке суровый мужской голос, смахивающий на тот, которым обычно разговаривают судьи с обвиняемыми во всех смертных грехах.

— Это я, — говорю натянутым голосом, заодно перебирая в уме варианты, откуда мне еще не прилетал «бумеранг» кармы. Кажется, уже вообще со всех сторон, но на всякий случай все равно готовлюсь к худшему.

— Следователь Степашин Александр Александрович. — Потом он еще целую минуту объясняет, что занимается расследованием разных мошеннических схем. Объясняет не без легкого пафоса и гордости.

Отлично, для полного комплекта «счастья» мне не хватает оказаться втянутой в какую-то махинацию Марата. Ну нет, что бы там не натворил этот козел, я не дам повесить на себя ни копейки!

— Слушайте, Степашка… или как вас там, я никогда, ни у кого не взяла ни копейки деньги, ясно?! Только за рекламу, но все мои декларации можно проверить в соответствующих органах!

— Гм-м-м, Виктория Николаевна, я звоню уточнить насчет гражданки Дианы…

Пока он перечисляет ее паспортные данные, я соображаю, что речь идет о той самой Диане, которая украла у меня сто семьдесят тысяч. Диане, которую на меня натравил Марат, но поняла я это, к сожалению, слишком поздно.

— Эта… личность, украла у меня сто семьдесят тысяч. Я могу предоставить все документы и счета, и выписки из банка, и вообще все, что у меня есть!

— Конечно, нам все это потребуется. — Спокойно говорит следователь. — Не могли бы вы подъехать к нам? Скажем, к часу дня? Дадите показания, чтобы мы могли приобщить все документы к делу. Вы подавали заявление о хищении?

— Нет, — нехотя признаюсь я, потому что была настолько разбита крушением всех своих надежд, что в моей голове не осталось ничего, кроме пессимизма насчет возможного поиска мерзавки и возврата украденных денег. — Планировала, но вы меня опередили.

— Очень, очень плохо, что не сделали этого раньше, — как строгий дядя Степа, отчитывает следователь, — значит, возврат средств будет не раньше, чем через несколько недель, пока не проверят все ваши документы.

— Возврат средств? — начинаю заикаться от волнения. — В смысле… я получу обратно свои деньги? Все?

— Все сто семьдесят тысяч, если ваша информация подтвердится.

Я громко икаю, в ответ на что мой суровый собеседник откашливается, очевидно, чтобы хоть как-то замаскировать смех.