— Броня нужна, но не стоит полагаться лишь на нее. Навесишь на себя много металла, враг использует его против тебя же, магией железа и тебя обездвижит или ударит молнией, дополнительно поражая тебе ноги через проводимость металла. Твои суставы…

Во дворце истошно закричал Минт и Бранд прервал свою лекцию, рванул с места. Стража, двери, коридоры, прислуга, застывшие големы охраны, никакой тревоги, сторожевые заклинания в порядке, еще двери, Восприятие на максимум. Орущий Минт рядом с полуголой графиней, еще несколько живых неподалеку, неужели посланцы Амали уже добрались и сюда? Никто не дрался, неужели графиня просто решила насладиться не только песнями, но и телесной близостью с Минтом?

Кулак Бранда снес очередную дверь, заклинания бессильно скользнули по алмазу.

— А это знаменитый герой Бранд Алмазный Кулак, сейчас вместе с друзьями проживающий в моем дворце, — даже не дрогнув в лице, представила его графиня.

Она сидела в специальном кресле, полураздетая да, но в рамках приличий темных эльфов: задница скрыта, ноги закрыты до самых щиколоток, а что руки, плечи и грудь обнажены наполовину, так все равно там смотреть было не на что. Классическая плоская эльфийская доска, в этом вопросе Ираниэль представляла собой редкое исключение, которому прощали даже кусок монстра внутри за пышность форм.

— Герой, герой, уважаемый герой, — зашелестели гости, низко кланяясь.

— Дед! Дед! Ну ты смотри! — заорал и запрыгал, снова завизжал от радости Минт.

Гости из гильдии «Звенящая Струна» принесли афиши, одной из которых сейчас потрясал Минт, визжа на весь дворец. Бранд вспомнил, как полгода назад встретил барда у ворот Амалька и вынужденно признал, что да, для Минта это был повод визжать от радости, даже после того, как он несколько месяцев успел побыть королем Алавии.

Огромная афиша, Минт Вольдорс в полный рост, в роскошной одежде, подпись «несравненный бард» и прочие вещи, представлявшие для Минта воплощение успеха. Ведь он мечтал о концертах, песнях, покорении столицы, что же, все это здесь присутствовало. А что столица не Стордора, а Турсы, так какая разница?

— Уже сегодня вечером — концерт! Лучшие живые столицы! Билеты уже практически распроданы! Самый огромный зал! — почти орал Минт, не в силах сдержать чувств, а может, и не думая их сдерживать.

— Не буду мешать творческим людям, — улыбнулась графиня, поднимаясь из кресла. — Уважаемый герой Бранд, не составите ли мне компанию, мне нужна консультация по одному незначительному вопросу.

Сказано все это было с милой улыбкой, графиня, словно и не двигаясь с места, оказалась возле Бранда, повела его к выходу.

— Что угрожает Минту? — спросила графиня прямо, едва они вышли из пределов прямой видимости гостей.

Сама она активировала какой-то артефакт, ограничивавший распространение звука и колебаний вокруг, и Бранд мысленно одобрил. Не хочешь, чтобы подслушивали, не полагайся на расстояние и то, что живые вокруг не знают твоего языка.

— Для начала телесная близость с женщинами, — усмехнулся Бранд, помедлив мгновение, переключаясь на язык темных эльфов Сии.

Их было несколько, этих языков, но именно этот Бранд знал, так как некоторое время провел в тех краях, рядом с Городом Любви, надо заметить.

— Кулак, не надо этих игр! — вдруг топнула ножкой графиня. — Я родом с Иниалиодэли, уж я знаю, что такое проклятие Адрофита и чем оно грозит, и у меня в мыслях не было как-то заигрывать с мастером-бардом!

Продолжения, что ей нравятся мускулистые мужчины не последовало, хотя Бранд уже и настроился его услышать. Да, многие живые говорили фразочками из той же Повелительницы Корней, но так как пишущий их знал свое дело, то таскал их из реальной жизни.

— Но из-за возможной близости вы не стали бы врываться, снося мне двери, зачарованные лучшими мастерами Тверди так, словно они сделаны из бумаги!

— Кто сделан из бумаги, мастера? — неуклюже пошутил Бранд.

Норданиэ чуть сдвинула уголки губ.

— Начальник охраны дворца доложил мне о ваших предупреждениях, — графиня выдержала паузу. — А также о том, что были предотвращены четыре попытки забраться внутрь.

— У вас хорошая охрана, примите мои поздравления, — ответил Бранд.

Искать новый дом? Скорее всего. Лучше брать за границами Тверди, ближе к Шадрону и его выселку.

— За нее следует поблагодарить моего мужа, — небрежно повела рукой Норданиэ. — Попытки украсть лютню мастера Вольдорса я еще могу понять, бесценный артефакт, да еще и без привязки к владельцу. Но покушения на его жизнь? Поймите меня правильно, Бранд, я пригласила вас и не собираюсь брать свои слова назад, но у вас слава известного не любителя богов и их служителей, скажем так, а на барде проклятие. Если это попытки убить проклятого и разборки между…

— Нет, — быстро сказал Бранд. — Мы и правда направляемся в Город Любви, чтобы попробовать там снять с него проклятие, но у нас нет вражды с жрецами Адрофита.

Пока нет, добавил он мысленно.

— Минт же говорил вам, что он король Алавии?

— А также то, что он ваш внук и потому называет вас дедом, — кивнула графиня.

Мелкая и смуглая, она идеально смотрелась бы на дереве в жарких джунглях Иниалиодэли, крупнейшего государства темных эльфов. В то же время Норданиэ явно считала все вокруг домом, обжилась за годы. Если что и выдавало тоску по родине, так это небольшие рощицы позади дворца, в которые было вложено немало магии.

Шадрон и теперь муж графини, вдруг подумал Бранд, впрочем, это еще ничего не означало. Любовь отдельных живых к Сие и ее обитателям еще не означала, что Турса склоняется в сторону соседнего материка. В другое время Бранд не стал бы вникать в политику, но в нынешних условиях помощь империи у Провала могла оказаться решающей — к счастью, хозяин подземелий до них не дотянулся и подземелья здесь не взрывались.

— Сразу стало понятно, что он любит прихвастнуть, если не открыто соврать, — продолжала Норданиэ, — это часто встречается у разных представителей творческих профессий. Постойте, так он не врал?

— Разве до вас не доходили новости?

— С Мойна катилась такая волна слухов, что невозможно было отличить правду от вымысла. Стало быть, дочь Светлейшей… что же, могу ее понять, поет он воистину божественно. Все остальное тоже понятно, дочь пошла в мать, без сомнения.

Взгляд ее устремился на Бранда, словно она хотела поинтересоваться, каково это было, любить Светлейшую, а потом порвать с ней. Ни капли плотского желания к самому Бранду или тому же Минту, похоже графиня искренне любила своего мужа, возможно тоже темного эльфа. В силу особенностей своего создания и размеров, в империи Турсы привечали всех, давали возможность показать себя и возвыситься.

— Воистину, правду говорят, что жизнь рядом с героями подобна лесному пожару, можно найти бесценный клад, но чаще всего можно просто сгореть в бушующем вокруг них пламени, — вдруг тихо рассмеялась графиня.

Да ей просто скучно, вдруг с изумлением понял Бранд. Он уже успел составить три версии, все связанные с агентурой жрецов Адрофита, раз уж Норданиэ была из тех краев, и думал, как бы всучить им дезинформацию напрямую, через графиню.

— Благодарю вас, Кулак, и ваших друзей — героев за то, что вы приняли приглашение и оказались честь моему дворцу проживанием здесь, — разразилась она вдруг длинной официальной фразой. — Прошу извинить меня, дела и необходимо позаботиться о дополнительной охране для несравненного барда.

А Минта она пригласила в свои покои и искусно обнажила плечи, чтобы дополнительно подогреть пыл барда, еще понял Бранд. Мысленно покачал головой, опять принял местные уловки и интриги, желание насладиться чем-то, вроде пения Минта только для одной графини, за детали масштабного заговора. Слишком много размышлял о хозяине подземелий и его фразе об уничтожении Бездны и освобождении живых.