— Ты придешь его навестить? Ему будет приятно, я точно знаю!

Тейла прищурилась.

— Тид попросил тебя за мной следить?

— Я не следил! — возмутился Вил. — Я просто…

Он спрятал глаза за растрепанной челкой.

— Я подойти боялся, — пробормотал мальчик, не поднимая взгляда. — Я же из приюта странников… Тид говорил, что твой брат его прогнал. Я бы не хотел встретить твоего брата.

— Мерата тут нет.

— Ага. Я знаю… Так ты придешь к Тиду?

Тейла прищурилась.

— Он сильно болеет? Сейчас же лето!

— Сильно… Нет, прости! — Вилис чего-то испугался. — Тебе лучше не приходить… Твой брат… Извини…

Девочка покраснела.

— Я приду! — выкрикнула она и топнула ногой. — Сегодня!

Вилис яростно затряс головой, а потом задумался.

— Завтра, — сказал мальчик. — Сегодня Тид будет спать. Ему Эйна что-то намешала и дала выпить… А ты ничего не скажешь брату?

— Не скажу, — пообещала Тейла и огляделась.

Вокруг не появилось никого подозрительного, но по ее спине все равно бежали тревожные мурашки. Вил кивнул. Он, наоборот, стал уверенным и спокойным.

— Хорошо. Тид будет рад, — произнес Вилис. — Очень.

При знакомстве мальчик показался Тейле неприветливым, но теперь он держался дружелюбно.

— Я тебя завтра встречу. Когда ты сможешь выбраться из города?

— Утром, — пообещала Тейла. — После десяти утра или позже…

Вилис что-то про себя прикинул, облизнул губы, а затем повторил:

— Я тебя встречу, хорошо? У нас в приюте странников можно заблудиться.

— Спасибо за это, — произнесла Тейла, хотя совсем не чувствовала благодарности. — Увидимся, да?

Мальчик почесал голову.

— Только я не смогу стоять около самих ворот? Стражники оттуда здорово гоняют.

— Гоняют?

Тейла никогда не сталкивалась с грубостью «зеленых курток», но она и не была бедно одетым мальчиком с лицом в пыльных потеках. Вилиса вдруг стало жалко.

— Тид говорил, вы встречались на берегу? — спросил мальчик.

Тейла кивнула, а он продолжил:

— Я знаю, где это место. Давай встретимся там за два часа до полудня?

— Хорошо, я приду, — согласилась Тейла.

Вилис оживился, и его довольное лицо, казалось, стало от радости еще более круглым.

— Обещаешь? — спросил он. — Я буду ждать!

Тейла кивнула.

— Обещаю.

— Почему?

Лавена прижалась к груди матери. Молодая магесса горько плакала, и Мирабелия не переставая гладила дочь по трясущейся спине.

— Разве я такая плохая?

— Не принижай себя! — воскликнула Мирабелия. — Ты сама добрая и чистая девушка в Кинаре. Если кто и заслуживает счастья, так это ты! Девочка моя, не плачь! Не плачь, милая!

— Почему? Чем я хуже ее, мама?

— Как ты можешь быть хуже, Венора? Но мужчины не ценят женской преданности. С этим остается только смириться.

— Смириться?

Лавена отодвинулась от матери. Блестящие глаза юной магессы были широко распахнуты. Мирабелия поправила выбившийся из прически дочери локон.

— Доверься своей матери, моя милая. Я обещаю, что все образуется… Мужчины, что с них взять! Травница — это временно, я знаю. Ты станешь леди, и только это имеет значение.

— Временно? — переспросила Лавена. — Он ходил к ней! Сам!

Ее звонкий голос дрожал от обиды.

— Некоторые увлечения серьезнее других, — согласилась Мирабелия. — Ничего! Я знаю, что с этим делать!

— Что, мама?

Мирабелия улыбнулась.

— Я тебе научу… Когда ты станешь старше… А пока позволь матери позаботиться обо всем… Хватит плакать, Венора, я никому не позволю тебя обидеть. Ты слишком дорога мне.

— Чем тебе помочь?.

Вилис подошел неслышно, и я не знала, как давно он стоял на пороге кладовой.

— Возьми это и завари, — я кивнула на котелок, который использовала для приготовления лекарств.

Мальчишка сразу приступил к работе, но выглядел очень мрачным. Лоб Вилиса пересекали три глубокие морщинки, а брови были приподняты. Раньше я не замечала у него подобного выражения.

— Ты бы прилегла, — бурчал Вилис. — Ты плохо выглядишь, знаешь?

Я заставила себя рассмеяться.

— Ну спасибо тебе…

— Это не в укор я говорю… Это правда.

— Знаю, Вил.

— Ты можешь оставить все на меня. Я сам справлюсь.

Я покачала головой и быстрее заработала ножом. Отвар из смеси дубовой коры и пяти трав был моим лучшим рецептом для восстановления сил. Вилис притих и тоже сосредоточился на работе.

— Не передержи, — сказала я мальчику, который старательно помешивал в котелке начинающую булькать жидкость. — Снимай сейчас.

— Ага. Знаю.

Вил еще раз провернул ложку, а затем кивнул, словно сам себе. У него стало неплохо получаться.

— Поможешь, Эйна?

Вдвоем мы процедили готовое средство: я держала чистую тряпицу, а Вил пролил через нее жидкость из котелка.

— Ты уже поняла, что у них за болезнь?

Мальчик все-таки заметил записи на дальнем столе. Прошлым вечером я много размышляла.

— Нет, пока что…

— А почему не помогли курицы? — полушепотом спросил Вил, разливая горячую жидкость по разномастным чашкам.

На меня он не смотрел — не иначе как боялся обжечься.

— Не знаю… Я хочу попробовать снова.

— Мне идти на рынок?

— Сходи.

Вилис почесал в затылке.

— Тогда тебе точно лучше сейчас отдохнуть…

— Может быть, — согласилась я.

Чашка с отваром была такой горячей, что обжигала руки, но приходилось терпеть. Лекарство прогоняло холод, а в кладовой «Белой ласточки» даже в солнечные дни сохранялась прохлада.

— Я бы мог помочь тебе ночью, — предложил Вил, глядя в пол. — Но ведь ты мне не разрешишь?

— Сам знаешь. Иди лучше отнеси лекарство, пока оно не остыло.

— Ага.

Он согласился неожиданно легко, хотя должен был быть расстроен отказом. Я-то думала, он станет спорить…

— Вил! — окликнула я. — Как ты сам себя чувствуешь?

— Хорошо. Я не заразился.

— И совсем никаких признаков лихорадки?

Вилис задумался, прислушиваясь к себе. Его лицо быстро прояснилось.

— Со мной все хорошо. А что?

— Ничего. Глупая мысль… Иди.

Оставшись в одиночестве, я наполнила углями две медные плошки с крышками, а затем с завернутыми в несколько слоев ткани грелками отправилась к нашим больным. На пути мне повстречался Вилис, который стремительно бежал вниз по лестнице.

— Я на рынок, Эйна, — сообщил он, не сбавляя хода. — Скоро буду!

— Разве тебе не нужны деньги?

— У меня есть! — выкрикнул Вил, перед тем как унестись прочь.

Я не винила его. В «Белой ласточке» царило мрачное настроение, поэтому желание проводить больше времени снаружи выглядело естественно… Гораздо сильнее меня заботила болезнь, не поддавшаяся колдовству. Существовали хвори, требующие особенного подхода, но наш случай совершенно не подходил на все то, что я слышала от Ассолони во времена ученичества. Другая возможность представлялась еще более невероятной.

— Да не может такого быть! — сказала я, отгоняя неясные дурные предчувствия.

Даже в холодные алаазийские зимы и во время путешествия по дорогам Эннавы в хлипком фургоне болезни или обходили меня стороной, или излечивались после пары кружек чего-то горячего. Я не помнила, чтобы когда-то было иначе, и не раз мысленно благодарила наставницу за отменное здоровье. Наверняка я не знала, но только Ассолони сталось бы провести соответствующий обряд! Тем более странной выглядела нынешняя слабость, когда простой подъем на десяток ступенек превратился в испытание. Лестница показалась мне вдвое длиннее, чем была вчера.

Я обернулась, но Вилис уже убежал. Нужно было обойтись без его помощи… Осталось совсем немного.

— Как вы? — спросила я, стараясь говорить спокойно.

Они не должны были догадаться, что после подъема мне потребовалась целая минута отдыха. Тидел не ответил — он уже выпил лекарство и уснул. Шторы были задернуты, отчего в комната была погружена в полумрак.