— Господин, я ничего не знаю и цитреле!

— Я тебе верю, — кивнул Кернел, глядя на Кармский куст, мимо которого мы снова проходили. — Кстати, ты ведь травница, и тебя так нахваливал мой брат. Приготовь для меня чай.

— Я говорила, господин, что не умею собирать листья карма…

— Не обязательно из этого растения. Выбери сама, травница. Мне стало интересно, что пьют за пределами высокого города.

Делать чай для лорда было много приятнее, чем говорить с ним о колдунах. Да что там! Я сама только что мечтала о возможности приготовить брусничный отвар.

— Я приложу все усилия, господин, — пообещала я, и на этот раз я говорила совершенно без притворства.

Перегородки делили зал на ниши, чтобы зеркала числом около двух десятков, не отражались друг в друге. С полотка свисали зачарованные сферы в медных клетях, но в комнате было темно. В присутствии людей сферы должны были ярко вспыхивать, однако сейчас светила только одна, расположенная в центре каменного мешка. Зал дальних бесед находился не в глубоком подвале, как предположил бы несведущий человек, а располагался над землей на высоте птичьего полета

— Почтенный господин!

В зеркале отразился человек в буром дорожном плаще с капюшоном, мешком лежащим на плечах владельца. Посланник поклонился Мерату.

— Рассказывай, Хонс! Но будь краток.

Человек выпрямился, набрал воздуха в грудь и заговорил:

— Мы добрались до самого южного Хорема, где отыскали еще одно укрытие контрабандистов на постоялом дворе. Дальше их путь следовал в Кирлис, но я решил не пересекать границу без приказа, господин.

— Ты рассудил правильно.

Цитрелы, украденные из месторождений под Сулейсом, могли понадобиться только магам. Если бы камни предназначался для благородных Эннавы, лорд Кернел или сам князь приняли бы надлежащие меры, но расследование в иной стране означало последствия. Подобные решения не принимались кем-то вроде Мерата и не обсуждались при посторонних.

— Нам удалось проследить путь кристаллов от Кинара до Хорема, господин, — продолжил Хонс. — Готов поручиться, мы выявили все места, которые преступники использовали, чтобы обманывать стражу и запутывать следы.

— И? — поторопил говорившего Мерат.

— Кроме Кинара, у контрабандистов имелись приспешники в Толоре, а также в Хореме. Во время расследования мы схватили десятерых…

Хорем, являвшийся самой южной точкой страны, находился в трех днях пути от Лисема, главного города южных владений. Именно там сейчас находился посланник Мерата.

— Трое сейчас в нашей тюрьме, — вставил маг из окружения лисемского лорда. — Мой господин позаботится о них.

Мерату приходилось терпеть присутствие этого человека. Зеркальную связь должны были поддерживать двое магов.

— Еще мы нашли камни. Всего день или два и они отправились бы Кирлис, — продолжил посланник, потянувшись к чему-то за пределами видимости.

Переговорное зеркало имело форму идеального круга, отражающую поверхность которого мастер артефактов заключил в раму из лакированного дерева шириной в ладонь. Четкое изображение появлялось только в центральной части, а по краям становилось размытым, будто покрывалось густым туманом. В самой верхней точке рамы находилась пара ограненных цитрелов. Один сверкал ярче светильника над головой Мерата, а внутри второго клубился дым.

Похожие камни, только гораздо крупнее и еще необработанные, лежали сейчас на подносе в руках Хонса. Сырой цитрел был прозрачным, но иногда в глубине кристаллов появлялись цветные искорки.

— Сколько? — спросил Мерат.

— Шестнадцать камней, господин. Все отличного качества.

Не-маг не должен был рассуждать о «качестве» волшебного минерала. Хонс не понимал ценности того, что держал в руках. Мерат перевел взгляд на мага.

— Так и есть, уважаемый. Прекрасные камни! Самый мелкий тяжелее полновесного туселя.

Контрабандисты трудились не покладая рук — в кинарском приюте странников стражники нашли еще тринадцать кристаллов. Хозяин «Белой ласточки» клялся, будто только в последние четыре месяца камни стали вывозить дюжинами, а до того его сообщники не проявляли столь большой жадности. Может он и не врал, но Мерат не верил словам преступника.

— Нам всем надлежит усилить бдительность, — сказал секретарь лорда Кернела. — Особенно на юге, где близка граница.

— Благодарю за беспокойство, уважаемый, — отозвался лисемский маг. — Мы знаем, что нам надлежит делать.

— Я доверюсь вам… Хонс! Схваченные тобой рассказали что-нибудь еще?

— Они не знают, кто в Кирлисе заказал цитрел, — отозвался Хонс. — Камни собирались доставить в торговый город Оробрин в таверну «Зеленый листок». Хозяина этого места злодеи в свои замыслы якобы не посвещали, но именно там караваны из Хорема встречались с покупателями. Всякий раз разными. Это все, господин.

Мерат кивнул, разочарованный скудными сведениями.

— Допрос покажет, врут ли они, — заключил он. — Собери отряд и доставь преступников в Кинар.

— Уважаемый! — вмешался маг, лицо которого приняло надменное выражение. — Со всем почтением я напомню, что вы не в праве увозить этих людей. Их допросят здесь.

Секретарь Кернела встретился взглядом с магом. Противостояние длилось несколько мгновений, а затем Мерат сжал зубы и отступил.

— Я передам лорду Кернелу ваше решение. Хонс!

— Да, господин?

— Останься в Лисеме и жди моих указаний. Ты обязан присутствовать на всех допросах.

Посланник поклонился. Сухо кивнув на прощание, Мерат взмахнул рукой. Изображение из далекого города растворилось в зеркальной глубине, а сам маг направился вниз.

Винтовая лестница пронизывала башню от основания до верхушки. Подъем состоял из тысяча девяноста ступенек, которые освещались редкими узкими окнами в рост взрослого мужчины. Ночью по крутой лестнице было рискованно ходить без фонаря, а днем по белому известняку причудливо изгибались тени. Древний обычай велел, чтобы окна не стеклили, оставляя башню открытой для стихий. В зимние месяцы лестница становилась ужасно холодной, а на вершине круглый год ветер гулял так сильно, что мог сбить с ног неосторожного человека. Неудобства должны были напоминать об опасности магического искусства, но в последнее столетие среди знати стали появляться те, кто стремился к комфорту… Не в Кинаре, конечно. Дом Лироса оставался старомодным и подавал добрый пример другим.

День был ветреным, и даже далеко от верхних ступенек чувствовалось, как башня гудит, распираемая изнутри мощным вихрем. Заметив неплотно прикрытую дверь в кабинет господина, Мерат остановился. Приоткрытая дверь означала присутствие внутри гостя. Существовало не так много людей, имевших право навещать лорда в башне, и Мерат ожидал услышать Кейваса, на попечении которого находился розыск злодеев и злоумышленников. Однако изнутри доносился нарочито оживленный голос второго сына благородного дома.

Мерат одернул верхнее облачение, заложил руки за спину и приготовился ждать. Мешать братьям он не имел права, но встреча в рабочем кабинете не считалась частной, а голоса из приоткрытой двери звучали совершенно отчетливо.

— Ты не можешь отказаться. Не в третий же раз подряд, Кер!

— Откуда тебе знать, какой это раз? — спросил Кернел без интереса.

— Лавена сама мне сказала. Она просила напомнить тебе про приглашение.

«Напрасно», — решил Мерат. Велиард не имел никакого влияния на старшего брата. Даже за пределами дома многие об этом догадывались, а госпожа Лавенора должна была разбираться в отношениях между членами своей будущий семьи лучше всех прочих.

— Напрасно, — раздался ответ лорда. — Со своей нареченной я разберусь без твоих советов, а сейчас я занят, мой любезный брат. У меня нет времени ни для светских вечеров, и для праздных разговоров.

— Она обижается, — заметил Велиард. — Хотя бы объясни ей это сам!

По мнению Мерата, неумение (нежелание, точнее) понимать любые намеки являлось худшим недостатком Велиарда, но настоящую причину неприязни Кернела к брату он не знал. Ею не могли быть развязная манера вести себя или легкомысленный характер. На власть Велиард никогда не претендовал, а его поведение считалось вполне приемлемым для младшего наследника. У Кернела не было очевидного повода обращаться с братом с ледяной вежливостью и чуть ли не в открытую избегать своего самого близкого родственника.