В ковшике закипала вода, я закончила резать лопушиный корешок, а на пороге Хиса переминалась с ноги на ногу.

— Идем! Идем быстрее, мне велели тебя проводить, — требовала эта милая особа.

Со вздохом я развязала полосатый передник (на пестрой ткани пятна травяного сока меньше бросались в глаза), погасила огонь, а затем направилась к рукомойнику. Перед встречей с Ринелией мне хотелось сделать кое-какие заготовки. Жаль, что я не успела.

— Давай, Хиса. Так что случилось?

Девушка наклонила кувшин над тазом, и мне на ладони полилась вода.

— Хозяин приказал позвать тебя. Мне он не объяснил зачем, но господин был в хорошем настроении. Так что ты его не бойся.

— Это радует… Все, достаточно.

Я вытерла руки о лежащее рядом полотно, а затем посмотрела на себя в настенное зеркало. Лицо раскраснелось, и волосы выбились из пучка… Красавица, нечего сказать! Только в таком виде и навещать владетельных лордов.

— Не буду заставлять его ждать, — решила я.

— Это правильно, — согласилась прислужница. — Хозяева ждать не любят. Особенно таких как мы.

Мы шли долго. Болтушка Хиса рассказывала, что в резиденции жили только трое: лорд с братом, а также Мерат, в ранней юности принятый под крыло семьи Лироса. Для троих дом казался невозможно большим.

Длинные переходы были тихими, свет тусклым, и всего дважды нам встречались слуги. Хиса говорила, что крыло почтенного Велиарда производило совсем другое впечатление, но мне ту часть резиденции не показывали.

— Зайди, — раздался голос лорда. — Ты не медлила. Это хорошо.

Я оказалась не то в просторной комнате для отдыха, не то в маленькой гостиной. Помещением выглядело обжитым — им явно постоянно пользовались.

В руках у лорда находилась тонкая белая книжка с примечательным названием. При моем появления Кернел похлопал ею по открытой ладони, а затем спрятал в складках одежды. Мне маг указал на низкий табурет с пушистой обивкой.

— Сядь, травница Эйна. Должен признать, ты оказала мне услугу.

— Вилис и Тидел справились? — догадалась я.

Я разжала руку, которой стискивала ткань юбки. Меня позвали не для того, чтобы уличить в убийстве, колдовстве или контрабанде.

— Верно.

— Я много путешествовала, мой господин. Я знаю, как это происходит.

— «Это»? — удивился он.

Лорд сидел напротив. Его поза выглядела расслабленной, но жесткий воротник был застегнут под горло, а волосы аккуратно зачесаны назад.

— Где и как путешественники могут останавливаться на постой.

— Я понял, — он поднял руку. — Как и обещал, я готов исполнить какую-нибудь твою просьбу. У тебя есть пожелания?

Я задумалась, подбирая правильные слова, но существовали ли они?

— Могу ли я попросить за моего друга, который…

— Нет, — перебил меня лорд.

Он покачал головой и повторил:

— Нет. Всем, кто связан с конюшней, придется остаться в Кинаре, пока что. Будь благодарна, что ты проведешь это время в высоком городе, а не в тюремной камере.

— А дети?

— Я увидел этих «детей», — сказал маг с прорезавшимся раздражением в голосе. — Один из них уже почти взрослый, поэтому может позаботиться и о себе, и о втором. Пусть пока остаются в вашей «Ласточке».

В «нашей»? Как будто это еще было так…

— Тогда мне остается попросить только об одном, почтенный господин.

— Я слушаю.

— Правда ли, что меня хвалила госпожа Ринелия? Я узнала об этом несколько дней назад от господина Мерата.

Кернел кивнул. Жест выглядел нетерпеливым, но на словах лорд не торопил меня.

— Если возможно, я хочу встречаться с ней, а не получать распоряжения через третьи руки. Мне нельзя упускать шанс.

— Шанс? — удивился лорд.

— Мои травы еще никогда не покупал никто настолько важный.

— Но ты все еще можешь разделить наказание с хозяином конюшни, — напомнил он.

— Жизнь, господин мой, при любом вашем решении будет продолжаться. Я не хочу сейчас думать о плохом исходе.

Уголок губ мага поднялся вверх в полуулыбке, показавшейся мне невеселой. Я очень внимательно наблюдала за его лицом, поэтому примечала все детали.

— Ты, должно быть, очень счастливая и беззаботная женщина?

Я сделала вид, что не заметила насмешки.

— Я живу тем, что предлагает сегодняшний день, господин. В жизни бедняков свои радости.

Кернел не ответил, но теперь его брови едва заметно хмурились. Они у лорда были густыми, черными и казались слегка лохматыми. Из складок одежды, где нередко прятали кармашки для всякой мелочи, он извлек мой амулет. А я уж думала, что никогда больше не увижу этой вещицы.

— Можешь забрать, — лорд положил амулет на декоративный столик. — Он твой.

— Благодарю, господин.

Мне пришлось встать, чтобы забрать оберег, и теперь кулон оказался уже в моем кармане. Бесполезная поделка могла бы давно потеряться, но почему-то всякий раз возвращалась в мои руки. На этом разговор следовало бы завершить, но меня не отпустили.

— Сядь, — велел Кернел. — Расскажи, что ты думаешь о колдовстве. Меня интересует мнение кого-то из простых людей.

Что? Мне не послышалось? Я присела на край табурета. Кернел ждал.

— Я мало, что об этом знаю…

— Ты испугалась? — спросил маг. — Не бойся. Я спрашиваю не затем, чтобы подловить. Просто расскажи, что думаешь.

Может, он и хотел меня этим успокоить, но попытка не удалась.

— Колдуны опасны, почтенный господин. Что я могу о них думать? Я всего лишь торговка и травница…

— Продолжай. Мнение далекого от магии человека я и желаю услышать. Чем по-твоему опасно колдовство?

Знал бы он, кого спрашивал. Маг вынуждал меня ступить на тонкий лед полуправды — я легко могла сболтнуть лишнее, но и изображать невежество мне тоже не следовало.

— Колдуны лишены морали. Они убивают ради своих целей, не испытывая угрызений совести. Говорят, колдуны не знают ценности жизни, и используют ее как разменную монету.

— Так говорят? — рот мага дернулся в усмешке. — Говорят, а потом приобретают вещи, вроде той, которую сейчас сжимаешь в своем кармане? Это лишено смысла.

— Смысл есть, господин маг, — я возразила, понимая, как рискую. — Колдуны управляют самой жизнью, и многие мечтают о такой силе. Вам будет сложно это понять, ведь вы одарены магией.

— Магия что-то меняет?

Лорд не выглядел задетым или разозленным, а значит, с ним можно было говорить прямо. Да… Пожалуй, я наконец-то начинала понимать, что Кернел хотел от меня услышать.

— Магия меняет все, господин! Ни один маг не может быть просто человеком…

— Продолжай, травница. Я не стану тебя наказывать, даю слово. Ты можешь говорить так, как считаешь нужным.

— Тогда, господин, я буду говорить прямо, раз вам так хочется… Если бы у вас не было вашего дара, стали бы вы лордом управителем Кинара? — спросила я, а затем сама ответила. — Нет, ведь править владениями может только маг.

— Это определяется здравым смыслом. «Не-маг» не проведет обрядов благоденствия и не защитит людей от духов.

— Господин, — я улыбнулась застенчиво и как могла скромно, — я не ставлю под сомнение разумность этого принципа. Он правильный. Маги должны проводить обряды, а еще защищать людей, поэтому вы не заняли бы своего положения, не будь вы магом. А еще вы выглядели бы иначе, и вы бы иногда болели… Некоторые люди болеют часто, другие — реже, и только маги почти не подвержены этой напасти. И прожили бы вы меньше лет. Родись вы без магии, от вас нынешнего почти ничего бы и не осталось.

Кернел слушал внимательно и даже несколько раз кивнул, но убежденным не выглядел.

— Как это относится к тому, с чего мы начали?

— Я хотела сказать, что жизнь магов отличается от той, что под вами. У народа другие горести.

— Я об этом догадывался, представь себе, — ответил Кернел, слегка улыбнувшись.

Он умел подшучивать над собой? Тем лучше! Я подалась вперед.