— И как тебе в голову такое пришло? — спросил Кернел.

Он стоял, привалившись боком к стене и сложив руки на груди. Взгляд лорда был направлен не на брата, а куда-то вниз, словно на стыке стены и пола имелось нечто более интересное.

— Я не сделал ничего плохого, Кер. Я лишь повеселил друзей.

— Если бы я пришел, как ты меня просил, ты бы и мне предложил «повеселиться»?

Велиард вскинул голову.

— Конечно же нет! Только ты не пришел. Зачем это обсуждать?

Лицо Кернела окончательно застыло.

— Затем… Нет! Я не желаю больше тебя слушать! А ты? Мой брат не понимает своего долга, но как ты позволила ему прочитать то заклинание? — он грозно понизил голос.

Лавенора спокойно встретила гнев жениха, сидя с ровной спиной и безмятежным выражением на лице. Услышав упрек, магесса, чопорно пождала губы.

— Сама ты не пожелала позориться. Тогда почему не остановила моего безголового брата?

— Это было невинное развлечение, — ответила Лавенора. — Тебе не зачем злиться, Кернел. К тому же само заклинание было сработано блестяще… Этот Мирлис может собой гордиться.

Поймав взгляд жениха, она с досадой прикусила губу.

— К моему великому сожалению, моего брата зовут Велиард, а не Мирлис, — возразил Кернел. — И я разочарован, а не зол. Велиард использовал магию, чтобы смаковать грязные слухи, а ты ему потакала.

Велиард побледнел, но сделал еще одну попытку оправдаться:

— Я не…

Кернел, который до сих пор словно источал волны тщетно скрываемого гнева, внезапно успокоился. Его лицо разгладилось, а голос стал звучать ровно. Лорд произнес:

— Ты сегодня же уедешь из Кинара.

— Что?

— Отправишься в Лоун, Велиард. Прояви почтение к магистру ордена, а затем договорись, чтобы перед днями Благоденствия он отправил к нам адептов.

Велиард быстро кивнул.

— Из Лоуна поезжай на север. Говорят, духи Лагского леса опять морочат головы путешественникам, и несколько человек там уже сгинуло. Духов нужно успокоить до наступления праздника. Ты понял?

— Но тогда я сам не успею вернуться в Кинар до Дней благоденствия, — растерянно сказал побелевший Велиар.

Кернел остался равнодушен.

— Поспеши и, может быть, ты успеешь.

— Брат…

— Вон!

Велиард замер, но потом вскинул подбородок и поднялся. У него хватило гордости, чтобы перестать выглядеть нашкодившим мальчишкой, которого распекал строгий родитель. Напоследок Велиард обернулся и горько сказал:

— Ты не подпускаешь меня к ответственным делам, но злишься, когда я прожигаю жизнь. Я не знаю, чего ты хочешь от меня, Кернел.

Когда маг ушел, Лавенора тоже поднялась.

— Я сожалею, что вызвала твое разочарование.

— Это произошло не в первый раз и, я полагаю, что не в последний, верно, Венора? — спросил Кернел насмешливо. — А теперь ступай. Мой брат нуждается в утешении.

Лавена склонила голову. Она покинула гостиную с достоинством, но ускорила шаг, едва оказавшись в соседнем зале. Когда магесса поравнялась с Велиардом, тот вцепился в ее руку и больно сжал.

— Он меня уничтожит, Венора, — прошептал маг. — Если брат узнает, он меня уничтожит… А ведь я ничего не сделал, клянусь тебе! Я ни в чем не виноват! Но он мне не поверит!

— Не поверит чему, Вел? Ты мне так и не объяснил ничего!

Глаза у наследника благородного дома выглядели больными.

— Я обещаю помочь, — добавила Лавенора. — И я не стану тебя осуждать.

Велиард шумно втянул в грудь воздух, а затем схватил ее за руку.

— Я не знаю, что мне делать, Лавена…

— Ты хотел меня видеть? — спросила Мирабелия.

Она сильно изменилась за прошедший год. Еще недавно лицо магессы оставалось безупречным, а теперь на нем появились маленькие морщинки. Пока они казались незаметными, и по старой памяти Мирабелию продолжали называть красивой женщиной. Лавенора унаследовала черты матери, хотя ее внешность производила впечатление более холодной. У нынешней госпожи благородного дома Мавли глаза были голубыми, а не серыми, а пряди волос до сих пор отливали золотом.

В гостиную Мирабелия вышла в домашнем платье нежного голубого цвета. На большинстве зрелых женщин этот девичий оттенок смотрелся бы неуместно, но госпоже Мавли он шел. Высокую прическу магессы поддерживал вышитый широкий шарф.

Велиард затряс головой. За время, которое потребовалось, чтобы добраться из одной резиденции в другую, он успел успокоиться, но все еще был ужасно бледен.

— Мне не следовало приходить, — сказал он, порываясь уйти. — Я…

Мать с дочерью переглянулись.

— Ты повторял это всю дорогу! Почему, Вел? — спросила Лавенора.

Гостиная, куда его привели, была небольшой, зато тут имелось три больших окна, высотой почти от пола до потолка, и комната на протяжении всего дня получала много солнечного света… Велиард не любил это место. И Мирабелия, и ее ближайшая подруга Тарлимея не отличались высоким ростом, поэтому стоящие в гостиной полосатые диванчики не были рассчитаны на мужчин. А может быть, причина была в другом… Даже ребенком Велиард чувствовал себя стесненным в этой уставленной ароматными свечами изящной комнатке. От волнения он принялся заламывать пальцы.

— Я пойду…

— Сядь, — ласково велела Мирабелия. — Ты же вырос на моих глазах, Велиард! Ты думаешь, что я брошу тебя в беде?

— Я не думал… И…

Он закрыл лицо руками.

— Тогда о чем ты думал? — спросила Лавенора. — По дороге ты говорил, что тебе нельзя уезжать из города.

— Это так? — уточнила ее мать. — Так он и сказал?

Молодая магесса кивнула.

— Я не…

— Ты говорил это, Вел.

— Тетушка…

Он обратился к Мирабелии так, как делал когда-то давно в прошлом. Велиард уже несколько лет не называл подругу матери «тетушкой», и от удивления глаза старшей магессы едва заметно расширились.

— Что случилось, Велиард? Доверься мне.

Она подсела к магу, а затем положила узкую кисть ему на плечо. Эти руки еще не полностью потеряли красивой формы, но Мирабелия уже перестала выходить из резиденции без пары перчаток. Прикоснуться к кому-то обнаженными пальцами она могла лишь у себя дома. Когда Велиарда затрясло, Лавенора испуганно распахнула глаза, но ее мать — единственная в комнате — сохранила самообладание. Только прищуренный взгляд выдал тревогу магессы.

— Тебе нужно с кем-нибудь поделиться своими страхами, — сказала госпожа дома. — Ты совершил ошибку, Вел?

— Нет… То есть… Нет, не совсем… Лавена, прости. Я должен поговорить с тетушкой наедине.

Молодая магесса перевела настороженный взгляд на мать.

— Иди, — кивнула Мирабелия. — Наш Вел не стал бы прогонять тебя без причины.

— Да! Я клянусь, что так нужно!

Велиард выглядел слишком подавленным, чтобы Лавена стала спорить.

— Хорошо, — согласилась молодая магесса. — Я оставлю вас.

Как только она ушла, Велиард подскочил с диванчика и несколько раз прошелся по комнате, словно больше не мог оставаться на месте. Мирабелия молча наблюдала на ним, но с каждым новым кругом, который делал маг, ее взгляд становился все более настороженным.

— Ты что-то натворил? — спросила она строго.

Велиард замер.

— Нет! Нет! Клянусь Создателем, что нет!

Магесса немного смягчилась.

— Тогда почему ты боишься? Подойди и сядь рядом со мной.

Велиард все еще колебался.

— Я помню тебя ребенком, поэтому могу без труда понять, что творится в твоей голове. Ты так напуган, бедный мальчик!

У Мирабелии был бархатный голос, который магесса умело использовала. Каждая ее фраза была наполнена сочувствием.

— Ты можешь мне довериться. Разве я не обещала твоей матери позаботится о тебе? Что такого непоправимо ужасного могло с тобой случиться?

Мирабелия терпеливо наблюдала за Велиаром. Теперь он был неподвижен и только сжимал кулаки.

— Ты мне поверишь, тетушка?

— Обязательно.