- Прости, аленький, - покаянно прошептал Рэйчэр.

Аленький. Так меня звала мама. Нежное прозвище из прошлого согрело сердце.

- Не такую жизнь я хотел бы дать любимой женщине, - муж с горечью усмехнулся. – Ты достойна самого лучшего.

- Ты не наелся за ужином? – спросила, развернувшись.

- С чего ты взяла? – нахмурился.

- Ну, раз самоедством занялся, то, наверное, не наелся, - улыбнулась и поправила прядку его волос, отодвинув ее от лба.

- Скучаю по твоим пирожкам, - шепнул муж, поймав руку и оставив на чувствительном запястье горячий поцелуй. – И по булочкам тоже, - добавил, ухмыльнувшись.

- Голодный дракон, - тихо ответила, ощущая, как в душе что-то сладко замирает от предвкушения.

- Безумно голодный, - подтвердил хрипло и накрыл ртом мои губы, застонав в них.

Ответила, прильнув к нему, обвила руками шею, запустила пальцы в шевелюру, отдаваясь терзающим меня губам. За окном бушевала непогода, ветер толкался в жалобно дребезжащие стекла, напрасно пытаясь привлечь к себе внимание, а мы целовались, позабыв обо всем на свете.

- Я готова стать твоей женой, - выдохнула, когда Рэйчэр оторвался от губ.

- Уверена? – судорожно сглотнул.

- Ты против? – улыбнулась.

- Еще шутит! – рыкнул, прижав к себе теснее. – Я этого сильнее всего желаю, аленький! Но если это, - посерьезнел, - из жалости…

- Даже умные мужчины порой такие тупни! – хихикнула. – Поверь, это точно не из жалости. Я просто хочу прожить с тобой всю жизнь. И без разницы, где и как это будет – в гостинице, где маршируют тараканы, или во дворце, - погладила его по щеке, - лишь бы с тобой.

Он потянулся за моей ладонью, ласкаясь. Поцеловал пальчики, потом меня саму и выдохнул:

- Люблю тебя!

- И я тебя люблю…

Только это и успела прошептать в ответ, ведь меня снова закружили в страстном поцелуе. Губы податливо раскрылись навстречу мужскому напору. По венам потекли волшебные пузырьки, словно кто-то наполнил жилы колдовским зельем. Каждая частичка льнула к мужу, жаждала его прикосновений.

Он украсил шею ожерельем из поцелуев. Проложил дорожку вниз, к груди, а потом еще ниже по моему телу, оставляя его без одежды. Миг в воздухе, словно за спиной выросли крылья, а потом меня уложили на постель, благоухающую травами – ведь я застелила ее нашим постельным бельем, к счастью. Рэйчэр навис надо мной – обнаженный и прекрасный. Сгусток страстно пылающего огня. Настоящий дракон!

- Моя, - то ли заявил, то ли спросил.

- Твоя, - подтвердила и застонала, отдаваясь во власть супруга, который так долго этого ждал.

Оказывается, и я ждала. Мечтала отдаться ему, слиться телами, изведать удовольствие единения с мужчиной – того самого, когда двое становятся единым целым, танцуя древний танец. Старые, как мир, движения. Стоны, шлепки плоти, сдобренные острыми вскриками. Желание, бурлящее в венах, обрамленное рваным дыханием.

Это лишь приправа к любви, сводящая с ума, дополнение к тому чувству, что растет и крепнет в душе, подчиняя сердца своему ритму. Это так просто и так глубоко, всеобъемлюще, когда каждый миг включает в себя вечность. Оно неуловимо, как вздох бабочки. И монументально, как сама Земля, что несется вперед во Вселенной, никогда не останавливаясь.

И как хорошо, что нам это даровано, как хорошо!..

Мы уснули, крепко обнявшись и наконец-то став настоящей семьей. Но судьба дала нам лишь краткую передышку. Вот уж воистину, чем тише жизнь сегодня, тем ярче полыхнет завтра.

- Алина, вставай! – посреди ночи затряс меня за плечо Рэйчэр.

- Ночь ведь, - пробурчала сонно, - все завтра, неугомонный, - и перевернулась на другой бок.

- Вставай, быстрее! – не унимался он.

В коридоре глухо затопали чьи-то ноги. Женский визг на улице прорезал воздух и стих, оборвался на самой высокой ноте. Что происходит?

Распахнула глаза и уставилась на встревоженного мужа.

- Что стряслось?

- Наводнение, аленький, - ответил, зажигая свечи. – Река взбунтовалась.

О Господи! Я соскочила с кровати и метнулась к окну. Отдернула занавесь и замерла, не в силах даже дышать.

Ветер стих. Облачность рассеялась. Оба исчезли в никуда, будто ушли отдыхать, сделав свое подлое дело. На темно-синее небо осколком отрезанного ногтя выкатился месяц. А под ним…

Черные волны тяжело колыхались над тем, что еще несколько часов назад было городом. Моим любимым Лаверном! Острые шпили, флюгеры и верхушки крыш высоких домов торчали из воды и будто недоумевали, как такое могло получиться. Везде сидели люди, плача и с ужасом взирая на хлам, который своенравные волны швыряли из стороны в сторону. Стоило попасть туда, как тут же ударит, покорежит и утащит под воду – чтобы выпустить наружу уже безжизненное тело.

Где-то плыли целые крыши, сорванные с домов, будто шапка. С них потихоньку соскальзывала черепица, тут же уходящая на дно. Но хуже всего было то, что взбесившаяся река, ворвавшись в город, принесла с собой и сотни тяжелых, мощных бревен. Видимо, торговцы сплавляли по ней лес, но из-за непогоды были вынуждены прибить товар к берегу и скрепить веревками, которые не выдержали, когда стихия разбушевалась.

На скорости ворвавшись в Лаверн, бревна протаранили дома, лавки, улицы. Их разбросало всюду. Стволы торчали из окон, чердаков и балконов, застряв там. Казалось, что дом решил выкурить сигару. Плавали везде, будто огромные корабли, разгоняя мусор в разные стороны. Но это было не самым страшным их действием. Хуже всего, что они мешали лодкам, срочно спущенным на воду для спасения выживших, продвигаться по поверхности, и без того захламленной всем на свете.

Мы все оказались пойманы в ловушку беды. Было даже слышно как громко, с противным чавканьем закрылся капкан.

И что теперь делать?..

Нам повезло. Если бы не тот белобрысый надменный лорд-подлец, заявивший права на таверну, проигранную в карты, мы могли бы погибнуть в ней. А так выжили – благодаря тому, что «Дерзкий петушок» стоял на самой вершине высокого холма. Вот уж воистину, все, что ни делается, к лучшему.

Все это промелькнуло в голове в мгновение ока, пока одевались и искали своих. Убедившись, что все в порядке, дружно выдохнули и тут же ощутили, как души скрутило ужасом – а как же остальные?

Мои братья. Да, мы в ссоре, но да и Бог с этим сейчас, не время вспоминать былые проблемы. Лишь бы живы и здоровы остались, а потом пусть дальше пестуют свои обиды на непутевую сестру. А Джанет? А епископ Палау? А та же Селена, успела ли наша пройдоха уехать из города до наводнения? Пусть она подлая щучка, никто не спорит, но все же сестра моего супруга и мать, хоть и никудышная, драконенка Дэса.

Да и вообще, как там все остальные, кому повезло куда меньше, чем нам?

- Алина, есть лодки, - сообщил Рэйчэр, переговоривший с хозяином таверны. – Нам отдают одну. Будем свозить сюда тех, кого сможем спасти.

- Я с тобой, - сжала чемоданчик матери, который заблаговременно прихватила с собой.

- Уже понял, - улыбнулся, поцеловал меня и взял за руку. – Рози, подготовьте тут все с Томом. Одеяло, горячее питье, постели, сколько сможете. Дэсмонд, помогай им, слушайся во всем. Из гостиницы ни ногой! Понял мен?

- Да, дядя.

Мы вышли из таверны, спустили на воду лодку и отчалили. Все происходящее казалось сном. Тягостным кошмаром, когда понимаешь, что это не взаправду, и надо только проснуться, чтобы все стало по-прежнему. Но проснуться не удавалось.

Осторожно раздвигая носом хлам, наша плавунья медленно продвигалась вперед. Пахло тиной, рыбой и отчаянием. Мимо с важным видом проплыло необхватное бревно, а следом тонкие стволы, напоминающие рыб-прилипал, следующих за акулой. Мы с Рэйчэром проводили его глазами, молча – словно если бы оно услышало нас, то могло бы наброситься.

А вот и первая крыша. Плача и благодаря, в лодку перебралась семья с целым выводком дрожащих детишек, один меньше другого. Закутавшись в одеяло, все замерли, будто воробышки, застывшие в мороз на ветках. Молчание разбавлялось лишь шлепками весел о воду и стуком багра о двери, бревна и непонятный мусор, который мой дракон отталкивал в стороны, чтобы проплыть.