- Знаю. Когда мимо прохожу, готов слюной захлебнуться – аромат на всю таверну. Дэс сидит напротив, облизывается.

- Как думаешь, мы с ним подружимся? – я принялась расставлять томики на полках, а дракон встал рядом и начал подавать их мне.

- Он задиристый, Алина, но не злой, - ответил муж. – Если будет наглеть – а Дэс может – поговорю с ним. Характером он в маму пошел, мою сестру.

- Познакомишь нас?

- Не выйдет, - тяжело вздохнул. – Она влюбилась в какого-то заезжего искателя приключений и, скажем так, свинтила с ним в закат. А сына бросила. Так что мать из нее не очень.

- Хорошо, что у мальчика есть такой дядя, как ты, - я полюбовалась укомплектованной полочкой и приступила к следующей.

- Я его почти с рождения ращу, - признался дракон, начав поправлять криво пока что висевшие шторы. – Селена как родила, сразу овдовела и начала искать нового мужа. Не до ребенка ей было. Так что я научился и из бутылочки кормить, и пеленать, и убаюкивать.

У меня в горле встал ком. Понятно теперь, почему мальчик женский пол не особо жалует и ревнует дядю ко мне. Но ничего, я завоюю его доверие, обязательно!

Проснувшись от громкого вопля петуха, я открыла глаза. Сразу вставать не стала, разглядывая новое жилье. Занавески на окне-лимончике с трудом сдерживали натиск нового дня, рвущегося в комнату. Казалось, ему до ужаса хочется заключить меня в объятия и расцеловать.

Потянувшись так, что все тело сладко застонало, встала и раздернула шторы. Жгучее золото хлынуло внутрь, расцеловало мои щеки горячими поцелуями и наполнило мансарду ярким сиянием. От души расчихавшись, тут же услышала:

- С добрым утречком!

- И тебе, Мэри! – взяла леечку и полила проснувшуюся герань.

- Будь здорова, - присоединилось каланхоэ.

- Спасибо, - полила его, а потом и молчуна кактуса.

- Ух ты, пухты, лепотища! – протянул довольный Герберт.

Петух загорланил снова. Видимо, для тех тугоухих, что сумели не проснуться от его первого истошного вопля. Я привела себя в порядок и спустилась вниз, в таверну, намереваясь обсудить с Рэйчэром те идеи, которые вчера посетили меня перед сном. Во-первых, касаемо меню, а во-вторых, о найме пары работников, одна ведь я точно не справлюсь.

Но дракона там не оказалось. Зато обнаружился Дэс, растерянно взирающий на плачущую взахлеб Рози, рядом с которой смущенно топтался Томми, комкая длинными пальцами засаленную кепку.

- Что такое стряслось? – я подошла к ним. – Рози, милая?

- Беда-а-а, барышня-а-а! – прорыдала она, взглянув на меня опухшими, заплаканными до щелочек глазами.

Под одним наливался пурпуром суровый фингал.

- Вот, выпей, - налила и протянула ей стакан воды. – Успокойся и рассказывай, - подвинула стул, на который девушка тут же опустилась.

Я села напротив.

- Беда у меня, госпожа, - она вытерла носовым платком хлюпающий нос. – Вчера мой выходной был, и я его с вами провела. Не в укор говорю, мне в радость было. А седни утром как притопала я, значит, на работу в дом ваших братьев, меня вдруг р-раз и не пущают!

- Как это? – я нахмурилась.

- Так вот так. Котомку слуги выставили вон за дверь, грошей пять штук в руку сунули и сказали, что на словах велено передать от господ Марджерит-Сэйнтов – не рады мне тут более.

Она прерывисто вздохнула и всхлипнула.

- Управляющий-то вышел и шепнул, что это мне за предательство. За то, что помогла вам с замужеством, барышня. Расчет и пинок под зад. Вон оно как вышло-то.

Рози выпила воды и продолжила:

- А как домой-то я возверталась и супружник мой все вызнал – что уволили да и толком не заплатили жалованье, каааак начал он меня гонять по лавке-то своей, да молотком охаживать, которым обувку починяет! – всхлипнула горько. - Так разошелся, что и поломал его о мой хребет. И от того еще пуще осерчал, кулаком мне заехал в лицо. Думала, убьет ведь, да тут Том вступился, толкнул его, тот и брык на спину. Лежит, как жук толстопузый, не встать ему самому-то, орет нехорошими словами, ужасть да срамота!

Девушка покачала головой и промокнула шмыгающий нос.

- Вот мы с сыночком-заступником вещи похватали и деру, пока не зашиб обоих. Он ведь башмачник, рука тяжелая. Да и ладно бы одна я, стерпела бы, мне не привыкать, шкура-то дубленая. Но ведь и Тому досталось бы. Он же отчим ему и никогда дите приемное не любил. А своих не родилось у нас.

Рози протяжно выдохнула. По щекам снова заструились слезы.

- Вот беда-то. Куда ж вот только мне теперь податься-то, а? С ребятенком-то…

- Оставайтесь у нас, - я налила ей еще воды. – С мужем поговорю. Мне, как повару в таверне все равно помощница нужна.

- Это верно, одной такое хозяйство не сдюжить, - она закивала, просияв. – Вот спасибо, барышня, уважили! Мы вас не стесним, нам бы только уголок, где притулиться на ночь, да хлеба ломоть, мы с Томом не привередливые!

- Наверху свободные комнаты есть, заселяйтесь, - я встала. – Дэс, а где твой дядя?

- Уехал с утра, леди Тагерт-Хойт, - вежливо ответил дракончик и даже отвесил поклон. – Обещал быть к обеду.

Кажется, Рэйчэр провел с ним воспитательную беседу, хорошо.

- Я оставлен в полное ваше распоряжение, леди, - он снова поклонился.

- Зови меня Алиной, как все, - улыбнулась ему. – И давайте в первую очередь позавтракаем. А потом решим, что делать будем.

***

Уничтожив яичницу, которую я быстренько сообразила на большой чугунной сковороде, все занялись делом. Дэс и Томми получили задание натаскать воды и угля – все это в изобилии водилось на заднем дворе. А мы с Рози, припудрив ее синяк, вооружились корзинами и отправились на разведку. Нужно было выяснить, где какие лавки находятся, познакомиться с их хозяевами и в тех местах, что приглянутся, завести счета для таверны. Ну, и заодно очень хотелось прогуляться по окрестностям.

Наш квартал оказался вовсе не таким ужасным, как показалось вчера. Конечно, тут не было роскошных особняков, похожих на кукольные домики. Вдоль широких, выложенных брусчаткой улиц теснились коренастые домики в два этажа и почти в каждом внизу были лавки, а наверху жили семьи, в них работавшие.

Мы с Рози заглянули к мяснику, булочнику, бакалейщику и молочнику. Полюбовались тем, как подмастерья трудятся над домашней утварью и пошивом всего на свете, от поясов с кошелями до высоких сапог из телячьей кожи, и поспешили дальше.

Дорога, что шла через мост с выстроенными на нем домами более состоятельных горожан, привела нас к рынку, который уже закрывался. Сюда, как и на берег за свежей рыбкой, нужно приходить, когда над городом еще висит сумрачная пелена с неохотой уходящей ночи.

- Епископ Палау вернулся, епископ Палау вернулся! – отвлек меня от овощей звонкий мальчишечий голос.

- Ой, да неужто! – разволновалась Рози, вглядываясь в детскую ораву, облепившую всем известного епископа.

Не так давно он был переведен в столицу, и все горожане горевали о том, ведь этот сановник славился добротой и справедливостью. Благодаря Григорио Палау – двоюродному дяде Джанет, в нашем Лаверне были построены приюты, дома для ветеранов и стариков, а также открыта бесплатная больница. Последнюю он содержал полностью на свои деньги и за одно это, на мой взгляд, его нужно было причислить к лику святых еще при жизни.

- Леди Алина, здравствуйте, – поравнявшись с нами, епископ – высокий шатен, одетый в фиолетовую мантию, подпоясанную простым широким черным поясом, широко улыбнулся. – Рад свидеться с вами. Как поживаете?

- Здравствуйте, Григорио, - вгляделась в добрые и чуть уставшие ореховые глаза. – Замуж вышла вчера.

- Не силой ли братья выдали? – он встревожился. – До меня доходили слухи о завещании вашего батюшки.

- Нет, супруга сама выбрала – это лорд Рэйчэр Тагерт-Хойт.