Знаем, уже сталкивались. Бедняжка Мэри до сих пор вздрагивает, листочками трясет.

- Так вот, - продолжила его жена. – От средств ее пакостных, Лорье этой, у меня на той неделе так живот крутило, думала, помру вовсе! А просила-то всего лишь порошочек от зубной боли у нее.

- Уж помогите, милая, Гортензия так вас нахваливала! К ней Карлуша приехал, молочный сынок ее, так она по всем лавкам пробежалась, вкусностей накупив, чтобы его потчевать. И все на своих ногах, - мужчина покачал головой. - Удивились мы все, ведь едва бродила бабушка. Так вот она про вас-то и рассказала, как мазь ваша волшебная ее исцелила!

- Так я же не лекарь, - попробовала воззвать к их разуму.

Но куда там. Когда у человека болит, ему все равно, кто поможет, хоть кузнец, лишь бы облегчение страданиям найти.

Вздохнув, обработала ожог, дала мазь и отправила пожилую чету домой, думая о том самом Карлуше. Ведь это он подарил кормилице своей кулон-василек, который раньше принадлежал моей маме. Надо выяснить, где он его взял. Вот только как?

- Моя красивая лекарка, - промурлыкал муж, обняв за талию и утащив в темный уголок под лестницей.

Отбиться не успела. Да не очень-то и хотелось. Ведь так приятно было ощущать, как Рэйчэр сжимает меня в сильных объятиях, постанывает, терзая губы, обжигая дыханием щеки, шею, грудь.

- Уймись! – спохватилась, когда дракон потянул завязочки на декольте.

- Прости, - затуманенный взгляд, прошитый иглой зрачка и сияющий в полутьме, прояснился. – Увлекся немного.

- Совратитель поварих, - хихикнула, погладив по колючей щеке.

- Прости, что так получилось с твоими братьями, - повинился Рэйчэр, поцеловав запястье и разогнав табун нежнятинок-мурашек.

- Не твоя вина, что они свинтусы, - вздохнула. – Не думала, что Руфус такое может сказать о моей маме. Она же их вырастила с Ральфом.

- Гиблое дело – ждать от людей благодарности.

И то верно. Кивнула, потом улыбнулась и шепнула:

- Так, хватит тратить время на разговоры, муж. Мне скоро вторую партию пирогов ставить в печь. Понял?

- Понял, - полыхнул драконьими очами и, застонав, прильнул к моим губам.

В жизни полно всякого. Но лучше зацикливаться на хорошем, это куда приятнее, так ведь?

Ссора с братьями занозой засела в душе. Ведь именно самые близкие обижают нас больнее всего. Но жизнь, как вскоре выяснилось, взялась за меня всерьез и без Руфуса и Ральфа. Вцепилась зубами в край подола, как дурная собака, и рычит грозно, явно желая все платье порвать в клочья, которые потом только на тряпки половые сгодятся.

Однако сегодня с утра я проснулась, еще не ведая, что нахожусь у судьбы в особом списке, «Сделать ей пакость». Вспомнила о словах пожилой четы насчет Карлуши и решила наведаться в гости к бабушке. Надеюсь, сумею как-то разговорить ее молочного сына.

Дверь мне открыли не сразу. На пороге возник тот самый мужчина с портрета, с блекло-голубыми глазами и слабым подбородком, сразу перетекающим в шею. Вот только он сильно располнел и обзавелся залысинами.

- Здравствуйте, я к Гортензии, - улыбнулась ему чарующе.

- Зачем? – нахмурился.

Ясно, мои чары явно не действуют. Тогда будем искать, в каком месте у субъекта прячется благодарность.

- Давала ей мазь для коленей, принесла новую, - показала скляночку. – Наверное, у нее та закончилась.

- А, так вы Алина, - мужчина подобрел. – Проходите, - посторонился. – Спасибо, что помогаете моей кормилице. Я все собирался ей лекаря столичного привезти, да заняты они, никак не подгадать.

- Кто там, Карлуша? – Гортензия, подслеповато щурясь, выглянула в коридор.

- Твоя соседка, - ответил ее «сын». – Мазь принесла.

- Алиночка, как же хорошо, что вы зашли! – бабушка подошла, ухватила под локоток и, увлекая к гостиной, похвасталась, - а я вот даже без палочки, видите? Помогла ваша стеклянка, бегаю!

- Отлично, - отдала ей склянку. – Еще недельку полечитесь и перерыв на полгода. А потом приходите, повторим курс.

- Спасибо, моя хорошая! А сейчас чай пить давайте, пироги вот напекла, присаживайтесь.

Я заняла кресло, глянула на Карлушу. Как же спросить о кулоне? Не чувствуя вкуса, пробовала угощение, кивала, отвечала на вопросы, слушала истории Гортензии, которая словно старалась наговориться надолго вперед. Видимо, любовь слепа, и «сынок» навещает кормилицу не так уж часто, как говорит бабушка.

- Ну, мне пора, - он поднялся. – Еще по делам надо в банк заскочить.

- Как, уже? – всполошилась Гортензия, глаза которой наполнились слезами. – Все спешите, молодые. Иди ко мне, обниму.

- А меня в центр не подвезете? – обнаглев, попросила я, пока она тискала его, не желая отпускать. – Надо в банке деньги со счета снять. Вы ведь к Процентье едете?

Как будто в Лаверне другой банк имеется!

- К нему, - мужчина недовольно глянул на меня, но отказать спасительнице кормилицы не посмел – понимал, что могу пригодиться. – Подвезу, идемте.

Мы сели в его карету. Сразу показав, что разговоров ему хватило, Карлуша уставился в окно. Ничего, зайдем с козырей.

- Восхищаюсь такими людьми, как вы, - проникновенно выдохнула я.

- Что? – удивленно посмотрел на меня.

- Вы заботитесь о Гортензии, это так благородно, – захлопала ресницами.

- Она меня от смерти спасла, - чуть покраснев, пробормотал он. – Я нежеланным был. Мать молоденькая была, хотела на балах блистать, а не рожать. До последнего утягивала корсет, вот я и родился чуть живой. Думали, не жилец, но кормилица меня с того света вытащила.

- Она тоже вас любит безмерно, - продолжила я. – И подарочки ваши обожает. Недавно кулончиком хвасталась, в виде василька. Такой красивый! Говорит, вы подарили, - замерла в ожидании ответа.

- Да, я.

- А откуда такая красота, не подскажете? – стараясь казаться любительницей цацек, спросила его. – Очень хочу себе такой купить, уж так понравился, сил нет! Вы на заказ его делали?

- Нет, мне подарили, - снова начал хмуриться.

Вот ведь, очередной кувырок через пупок!

- А кто подарил? Я такая любопытная, простите.

- Личный секретарь королевы, - все же похвастался Карлуша. – Я в то время писарем работал при дворце, да и поручения Ее Величества выполнял. Вот за одно и презентовали мне поощрение.

- Как интересно! – попыталась улыбнуться.

Каким боком к кулону моей мамы касается королева?!

- Приехали, - мужчина вышел из кареты и зашагал к банку с огромной вывеской золотом «Процентье».

Пошла следом, хмурясь. Во что же угодила моя мама? Только придворных интриг не хватало!

- Леди Тагерт-Хойт, рады вас видеть, - рассыпался в любезностях клерк с гладко зализанными назад волосами, когда прошла к кабинетам. – Чего изволите?

Ну, раз уж пришла, сниму немного, пригодятся. Я озвучила сумму и заодно попросила отчет за то время, которое прошло с открытия счета.

Меня усадили в мягкое кресло. Рядом как по волшебству появилась чашечка новомодного кофе, которое я недолюбливала из-за горечи, также принесли конфеты, булочки и мармелад. Вскоре я получила ту скромную сумму, что хотела снять, а также выписку по счету. И вот последняя весьма меня заинтересовала.

- Это точные данные? – вскинула глаза на клерка.

- Что-то не так? – забеспокоился он. – Меньше, чем вы рассчитывали?

- Напротив, больше, - пробормотала, пробегая глазами по столбику цифр. – Здесь указано, что были пополнения – вот, вот и вот. Откуда пришли средства?

- Секундочку, - клерк раскрыл толстенную тетрадь и, кидая взгляды в отчет, начал отчерчивать длинным ногтем строчки. – Так, все ясно. Эти операции произведены вашим супругом.

- Он вносил деньги на счет? – ничего не понимая, переспросила.

- Да, - растерянно кивнул мужчина. – Простите за назойливость, а что не так?

- Ничего, все в порядке, благодарю, - встала и, убрав лист в карман юбки, направилась к выходу, думая о том, зачем же Рэйчэру было пополнять счет, который мы завели, чтобы он смог с него снимать деньги.