- Обязательно, - прикрыл глаза. – Еще столько не успел сделать, помирать нельзя.

- Никак нельзя, - шепотом вторила я. – Вы нам всем очень-очень нужны, Григорио!

На улице все также буйствовала непогода, лупившая по крышам дождем, когда я вечером отправилась домой, оставив Палау в заботливых руках Джанет. В таверне меня встретил заплаканный Дэс, и сердце мигом упало. Снова что-то стряслось. Ни дня покоя!

- Мамка его сбежала, - ответила на не заданный вопрос Рози, помогая мне снять промокший, тяжелый плащ.

- Как, опять?! – ахнула я, встав у жарко растопленного очага.

- Это я виноват, - всхлипнул расстроенный драконенок. – Она просила деньги из кассы таверны ей принести, я отказался. Мама сказала, что я слабак, и что она таких презирает. И…

Мальчик разрыдался. Я обняла его сотрясаемое слезами тело и скрипнула зубами. Это какой же… щукой надо быть, чтобы так обойтись с сыном?! Попадись она мне, гадина этакая! Не посмотрю, что мы обе леди, отделаю эту бордельную вошь так, что вся чешуя слезет! Больше я с ней миндальничать не буду. И так жалею, что предложила мужу ее у нас поселить. Надо было оставить наглую мадаму там, где ей и место – в доме продажных девок!

- Запомни: ты ни в чем не виноват, малыш, - отчеканила, гладя его по волосам. – Просто, уж прости, твоя мама дурной человек. Себя не кори. Пусть она поступает, как знает, рано или поздно поплатится за все. Так жизнь устроена. И твоя мама с этим ничего поделать не сможет.

- А как Григорио? – спросила Рози, поставив плащ на распорку неподалеку от нас.

- Выздоравливает, - я отвела взгляд.

- Что же за недуг его свалил-то?

- Кстати, о недугах, - я встрепенулась, сменив тему и заодно ускользнув от ответа на неудобный вопрос. – Где мой супруг?

- Какие-то странные и даже обидные у тебя ассоциации с мужем, - раздался голос сверху.

Улыбаясь, посмотрела на моего красавца, который быстро спускался по лестнице.

- Рад, что ты дома, язвочка моя любимая, - прошептал, тут же заключив меня в сильные, горячие объятия. – Хоть у нас тут и невесело.

- Селена ничего больше не утащила? – шепнула ему, уже убедившись, что от бедовой сестренки мужа можно ожидать чего угодно.

- Вроде нет, - он помрачнел.

Но Рэйчэр ошибался. Это выяснилось, когда через минуту в таверну вошел богато разодетый джентльмен с гладко зализанным назад белыми волосами и надменным холеным лицом. Сопровождаемый семеркой дюжих молодцев, он по-хозяйски огляделся и громко провозгласил:

- Приказываю всем немедленно покинуть мою собственность! И поживее!

- Адриан, ты что творишь? – Рэйчэр двинулся на незваного гостя, но тот мигом ускользнул под прикрытие своих громил.

- Я пришел за своим имуществом, - раздалось из «домика», в котором этот храбрец спрятался. – Таверна принадлежит мне, есть все документы!

- У меня тоже есть документ! – прорычал дракон. – Подписанный тобой при свидетелях – о том, что ты отдаешь таверну мне в зачет карточного долга!

- Покажи, - ехидно пропел беловолосый, выглянув из-за спин защитников.

- Покажу, - пробормотал мой муж, взлетев по лестнице. – Я тебе так покажу, что зубы в кулаке домой унесешь!

Я прошла за ним в спальню и вгляделась в супруга, который распахнул дверцу секретера, нажал кнопку и замер, глядя на пустое отделение.

- Не может быть! – выдохнул пораженно и начал открывать другие ящички, где тоже было пусто.

- Рэйчэр, что случилось? – подошла к нему.

- Селена случилась, - простонал он как раненый зверь. – А я-то думал, откуда у нее деньги на побег! Ведь просто так она бы не сбежала! Тварь…

Внутри все похолодело.

- Хочешь сказать, что твоя сестра утащила тот документ, где говорилось, что таверна твоя? – прошептала едва слышно.

- Она продала этот документ мне, - раздалось за нашими спинами. – Твоя сестренка всегда была безотказной, Рэйч, - беловолосый мерзавец захихикал.

- Убью гада! – мой дракон бросился на него, ударил по лицу и спустил по лестнице, где его заботливо приняли семеро громил.

- Выметайшя прошь! – прошепелявил Адриан и выплюнул на пол несколько зубов. – Я тебя засужу, Тагерт-Хойт!

Но Рэйчэр его не слушал. Он молча смотрел на меня. И в его безмолвном взгляде было столько всего, что мое сердце переполнилось от любви и нежности. Знаю, глупо и неуместно в такой ситуации, но в тот миг я отчетливо поняла, что пойду за ним на тот самый пресловутый край света, даже в такую дрянную погоду, пешком.

Потому что по-настоящему люблю его!

- Прости меня, - полный раскаяния, шепнул супруг, когда подводы с нашими вещами выехали на улицу.

Что-то, конечно, пришлось оставить в таверне – как мебель, например, взяли только самое необходимое.

- Ты не виноват, - сжала его руку, шагая следом.

- Муж из меня так себе, - ухмыльнулся.

- Бывают и хуже, - философски заключила, улыбаясь. – Не переживай. У нас полно денег на счету в банке, не пропадем. Надо найти жилье на ночь, а утром будем думать, как дальше жить.

- Верно говорите, барышня, - кивнула Рози, шагая рядом. – Коли все живы да здоровы, чего унывать?

- А мы и не унываем! – раздалось из коробки с цветами голосом Герберта.

- Глупый, тебе-то чего, - осадила его Мэри. – Все, что надо – горшочек с земелькой да чтобы поливали иногда. У людей-то по-другому все.

- Концертов токо наших жалко, - горестно вздохнуло каланхоэ. – Только у нас с тобой, старушка, карьера в гору пошла, и тут на тебе!

- Какая я тебе старушка?! – разобиделась герань. – Вот ща как наподдам, чтобы до корешков продрало! На тебе, на!

Коробка заходила ходуном, грозя свалиться с телеги.

- Ай-яй-я-юшки! – завыл Герберт.

- Чего? Не так уж сильно я тебя и шлепнула, чего орешь, будто арию поешь?

- Да я на колючки Куся напоролся, - пожаловался он.

- Так тебе и надо, бог шельму метит!

- Вот злая ты!

- Сам-то больно добрый!

- Лана, хватит собачиться, - каланхоэ предпочло пойти на мировую. – Давай-ка лучше споем, - помолчал и ехидно добавил, - молодушка ты моя!

- А давай, - согласилась Мэри, пропустив ехидную шпильку мимо ушей.

Прокашлявшись, они затянули песню. Опять не попадая ни в одну ноту, но с душой же, а это главное!

- Кра, - деликатно сообщил Арман, сидевший на моем плече.

- Согласна с тобой, милый, - со смешком шепнула ему. – Но ничего, потерпим.

Взлетев, ворон сорвал клювом ромашку и принес мне.

- Спасибо, мой хороший, - отозвалась, в тот же миг почувствовав, как талию сжимает ревнивый дракон.

Мы вышли из нашего квартала и под любопытными взглядами соседей начали подниматься в гору. Символично, что уж там. Такова жизнь, то с горки, то под горку, то пироги, то корки. Прямо народная мудрость получилась, надо будет ее запустить в массы.

- Попробую узнать, есть ли места, - оторвал меня от размышлений Рэйчэр, увидев вывеску постоялого двора.

Но мест не было. Как и в пяти следующих гостиницах. Нам повезло на самом верху – «Дерзкий петушок», взгромоздившийся на вершине холма, предложил шикарные апартаменты в количестве двух штук. Видимо, ищущие приюта путники сюда уже просто не доходили, довольствуясь жильем поближе.

Мы и сами тяжело дышали, войдя в комнаты. Ноги гудели. Все-таки идти в гору нелегко. Припаркованная во дворе телега осталась под наблюдением сторожа. А мы, не напуганные даже медленно шествующими по полу тараканами, начали устраиваться на ночлег.

За плохо вымытым окном бесновался ветер, нагоняя холод и неприятные мысли. На горизонте клубились черные тучи, напоминающие кулаки, готовые обрушиться на землю. Сквозь рассохшиеся ставни нещадно сифонило сквозняком, заставляя ежиться от озноба, пробегающего по телу. Но меня обняли горячие сильные руки и стало тепло и спокойно.