- И кто ето говорил, будто раскормили мы заздря животину нашу? – дед Гаспар озорно подмигнул нам и окинул сияющим взглядом возчика, который тяжело бежал, петляя по дорожкам, выматывая корову. – Я так погляжу, так питание только на пользу ей пошло.

Я не могла не согласиться с тем, что корова, вне всякого сомнения, находится в отличной физической форме. Однако, этот балаган нужно завершать – преследуемый Лапочкой передвигается уже без былой резвости, хрипы и стоны даже отсюда слышны. Ещё немного, и он просто упадёт под ноги коровы, которая пока не выказывала признаков утомления от забега.

Очевидно, что понимал это и сам крестьянин, потому что бросил последние силы на преодоления расстояния до одиноко стоящего вишнёвого дерева. Он в два удара сердца подпрыгнул и повис на одной из нижних ветвей дерева. Такого святотатства дед Гаспар вынести уже не смог. Оно и верно – разве ж такое можно допустить? Да ещё и с грязными портками?

Старик, судя по его разгневанному лицу, собирался отстоять дерево и решил просто сбить палкой мужика. Лапочка наклонила голову и что есть мочи, боднула рогом ствол дерева. Крестьянин закачался, но хват устоял внешнему воздействию.

- Слезай! – голосил дед Гаспар, тряся своей палкой, как булавой. – Слезай, кому сказано! Да что же это деется на свете белом? Пропал наш урожай, говорю вам, точно пропал!

- Но мы не едим вишню, - робко вклинился Демиэн, когда дед набирал в грудь воздуха для следующего вздоха.

- То раньше было! – не сдавался дедуся и подпрыгнул, пытаясь достать палкой крестьянина, висевшего на ветке дерева. – А нонече всё иначе будет!

Тот стоически молчал, крепко вцепившись, и только изредка махал ногами, когда прыжки деда были совсем уж надоедливыми. Леони вызвалась отвести Лапочку в сарай для того, чтобы убрать хотя бы один раздражающий фактор, корова сопротивлялась, но Леони, как потомственная крестьянка, знала особый подход к животному, отчего та с неохотой двинулась вперёд.

- Ну что, так и будешь висеть на ветке? – начала злиться я.

Мужик замычал что-то нечленораздельное, посмотрел вниз и зажмурился. Из чего я сделала вывод, что будет. Он подтянулся на дрожащих руках и уселся на нижней ветке, чем вызвал новую волну гнева дедули. Гаспар поднял палку повыше и огрел ею туда, куда смог достать – по сапогу пострадавшего. Тот посмотрел вниз безумным взглядом и полез выше, вызвав при этом новый горестный вопль из глотки старика.

- Дедуля прав, нужно стаскивать его с дерева, – повар Симон подошёл ко мне, наклонился и скрестил руки на груди, с интересом наблюдая за действом, - чёрт с ними, с вишнями, но не останется же он жить на дереве?

Я равнодушно пожала плечами, заметив, что и остался бы – мне это абсолютно безразлично, чем вызвала новую волну гнева от деда Гаспара. По его словам, оставлять мужика проживать на вишне он не может по объективным причинам. И главная из них – опасение, что ничто, ровно ничто не помешает ему перебраться на другие деревья и испачкать ещё и их.

- Резонно! – состроил понимающее лицо Симон, услышав доводы деда.

- Всё по факту! – подтвердила я и с сосредоточенным видом подняла голову наверх.

Дед заметался возле дерева, напуганный собственными словами. После чего попросил ребят отыскать для него что-то более действенное, нежели простая палка. Дети понимающе кивнули, и вот уже наш арсенал убеждения пополнился такой здоровой металлической загогулиной – каминной кочергой, а также длинной палкой со здоровым гвоздём на конце – бывшее узилище Лапочки, и дубовой доской, одной из тех, что были обшиты комнаты на втором этаже.

Я слабо представляла, как с помощью этих предметов можно было заставить спуститься мужика, который уже давно не скулил, а просто сурово молчал, обняв ветку, на которой сидел.

- Сбивать надо его с ветки! – подал идею Симон и первым показал, как именно, просто запулив палку с гвоздём.

Та пролетела мимо, не задев крестьянина, но Симон ничуть не огорчился, заверив, что первый блин комом. Дед совершенно неожиданно обрадовался и стал корить себя за то, что не ему в голову пришла эта абсолютно замечательная идея. Мол, он как раз разрывался между тем, что лучше – спилить ствол или поджечь дерево. За первой палкой пошла вторая, также неудачно, дети тихо болели в стороне, Сиона подбодряла повара, одна я стояла и думала о том, в какой филиал сумасшедшего дома мне довелось попасть.

- А у вас тут веселье, как я посмотрю, - пробормотала мне на ухо вернувшаяся Леони, - не ругай их. У деда с детьми такого развлечения, может быть, никогда в жизни не было. Да и эти двое (кивок в сторону дядьки и горничной) давненько не были столь оживлёнными. Ничего с этим мужиком не стрясётся… ты думаешь, он просто так тёрся возле кухни? Как же! Высматривал и вынюхивал, что где плохо лежит! Я, как поняла это, решила, что просто так ему с рук это не сойдёт. Конечно, быть может, ты смогла бы наказать его… или ещё кого-то…

- Только так гораздо наглядней, не правда ли? – так же тихо сказала я. – Ты где вообще корову отыскала?

- Там, где она и была – в сарае. Демиэн прикрутил её цепью на совесть. Замучалась выкручивать кольцо, которое держало цепь на месте. Вот, пришлось вырвать вместе с доской.

Я только усмехнулась – действительно, очень доходчиво… и другим будет полезно.

- Леони, ты хорошо привязала Лапочку? – спросила я во всеуслышание. – Боюсь, как бы она не сбежала в очередной раз.

- Ну, как сказать… - она с сомнением смотрела палку с гвоздём в руках деда. – Она у нас такая непредсказуемая…

- Несите топоры! – с мрачной решимостью во взгляде крикнула я. – Так и быть, пожертвую одним деревом для того, чтобы достать его! Вы посмотрите, каков подлец! Так оскорбить невинное животное!

Дед подпрыгнул от возбуждения и сообщил, что он как раз припрятал парочку. Там такие топоры! Всем топорам топоры! Трёхсотлетний платан в два удара срубить могут, не то, что вишнёвое дерево. И все умчались, рассматривать ту тайную захоронку. Даже Сиона, и та, прочувствовалась моментом.

Мы же с Леони повернулись спиной к дереву и занялись неспешной беседой о том, о сём. Звук ломающихся веток, ругань и глухой шлепок прервали наш светский разговор. Обернувшись, мы увидели, что крестьянин убегает в сторону калитки сада, держась за спину и странно косолапя.

- Ну вот! – огорчённо сказала Леони. – Дерево он и правда испоганил всё. Тьфу!

- Зато у нас теперь есть лошадь и телега. – возразила я. – Как ни крути, неплохая замена.

Одним словом, все остались довольны, только Демиэн слегка расстроился, что всё закончилось столь банально.

Много позже, когда эмоции утихли и я легла спать, сон упорно не желал идти ко мне. То ли оттого, что я спала на настоящем постельном белье, пусть и слегка желтоватом от времени, то ли оттого, что голова пухла от невесёлых мыслей.

Вот и прошёл ещё один день. Конечно, никто и не обещал, что будет легко. Пока выходило, что ничего путного я сделать не смогла, только верчусь на одном месте, а толку с того – чуть! Где-то внизу, под окнами, раздалось протяжное коровье мычание – Лапочку выпустили погулять. «А зря мы ту дыру в заборе решили заделывать…», - успела подумать я перед тем, как провалиться в сон.

Глава 28

Это утро началось для меня рано. Впрочем, это уже входило у меня в привычку. Даже смешно вспомнить, что в своей прошло жизни я с трудом протирала глаза по утрам, стояла в бесконечных пробках и мечтала только лишь об одном – чтобы моё опоздание на работу не слишком сильно бросалось в глаза дорогому начальству.

Я натянула платье, мельком подумав о том, что гардеробчик всё же стоит расширять, и поспешила вниз. На сегодня у меня также запланирована масса дел, и все они по старой схеме: «от забора и до заката». До того, как придёт новый староста, нужно определить фронт работ. Впрочем, разнарядка остаётся такой же, как и вчера – повар Симон стаскивает тяжёлую мебель с чердака и из всех дедовых захоронок, а также намечает, что именно и в каких масштабах нуждается в ремонте, Демиэн ему в помощь будет, Леони и Сиона продолжают убираться и отмывать комнаты, при этом очень важно соблюдать, чтобы дед Гаспар не оказался в замкнутом помещении вместе с нашей горничной, иначе КПД от их работы падает до нуля, поскольку они с особым азартом предаются ссорам и склокам, не слишком обращая внимания на остальное. Вроде бы, всё…