- Себастьен! А ну, выходь! Слыхал, поди, хозяйка новая приехала, по подворьям ходит, наказует примерно, чтобы наперёд повадно не было творить всяческое!

- Слахал, как не слыхать, - степенно ответили откуда-то сбоку, и появился тот самый пришлый Себ.

Он оказался жилистым худощавым мужиком со светлыми глазами, в простой рубахе, без всяких вышивок и украшений, бороды по местной моде не носил и пуза не имел. Пришлый – и этим всё сказано.

В толпе любопытствующих крестьян его не было заметно, что также поднимало рейтинг мужика в моих глазах куда выше странных рекомендация деда Гаспара.

- Только не боязно мне особо-то! – усмехнулся Себ. – Ежели найдёте что у меня неправедное, так и быть, будь по-вашему, забирайте.

Это он загнул, конечно, не было похоже, что мужик живёт этим самым, «неправедным», то есть.

- Справедливости ради, - горячо зашептал дед Гаспар, косясь на Себа, - никогда не слыхал, чтобы он непотребством каким занимался или ещё чего…

Дедуля вновь решил начать свой рассказ от сотворения мира, но я его перебила, прямо спросив у мужика:

- Староста мне новый нужен. Потянешь ли? С ответом не тороплю, потому что должность эта не столь приятна, как думал Клод, а скорее… хлопотна, я бы так сказала. Но ты всё равно подумай, не оказывайся сразу.

- Я согласен, госпожа! – просто сказал Себ и, повернувшись к деду, добавил: - Про то, как именно предыдущий староста лишился этой должности, тоже в курсе.

Ну да, тётка орала так, что это слышали все без исключения. Однако, дед Гаспар всё равно счёл своим долгом указать, что теперь «учёт будет крепкий, шибче, чем ране было». Одним словом, мы пришли к консенсусу и остановились на том, что официально в должность Себястьен вступает с завтрашнего дня, я приглашаю его в усадьбу для того, чтобы решить текущие проблемы.

И мы поплелись обратно. Я мечтала только о том, чтобы лечь и вытянуть ноги. Нет, пожалуй, нам стоит придумать какое-то транспортное средство, так на своих двоих долго не протянешь… я покосилась на дедулю, который, казалось, ничуть не умаялся за сегодняшний день, был бодр и свеж, довольно потирая руки и строя прожекты, о том, что он теперь может снова ухаживать за садом, что дети будут накормлены, а дом отремонтирован. Я смотрела себе под ноги, задумавшись о чём-то своём, поэтому пропустила то место в речи деда, где наши ребята уже закончили обучение в столичной школе, обзавелись своими половинами и нарожали много маленьких деток на радость нам. Я только рассеянно усела заметить, что дед охватил лет десять-пятнадцать, не меньше, когда он внезапно заткнулся, вынудив меня вынырнуть из более приземлённых размышлений о будущем дне.

За это время мы уже успели преодолеть значительное расстояние и теперь находились возле неприметной садовой калитки, которая была предназначена для хозяйственных нужд и вела к кухне. За калиткой раздавались странные звуки, вопли, коровье мычание и почему-то, громкие причитания.

- Неужто, эта ваша горничная напакостила чего? И когда только успела? – ахнул дед и поспешил по дорожке в сторону кухни.

Я не отставала от него, уже даже не поражаясь, отчего коровье мычание и громкие, явно мужские вопли, дедуля счёл результатом «пакощения» бедной Сионы. Картина, открывшаяся нашему взору, поражала воображение – телега с нашими «штрафными продуктами» стояла возле крыльца и была частично разгружена, поскольку несколько узлов находилось на самом крыльце, крестьянская лошадка тихо стояла, иногда обмахивая себя хвостом, и в целом была настроена миролюбиво. Вопли стали немного громче, из-за дома выбежал тот мужик, которому выпала честь привезти нам продукты, следом за ним с мычанием бежала Лапочка, за ней повар Симон, затем Леони, что-то втолковывающая голосящему крестьянину, и замыкала забег Сиона, которая уже не могла смеяться, только громко икала.

- Демиэн, Амели, может быть, хотя бы вы сможете нам пояснить, что тут происходит? – я обратилась к детям, которые тревожно тянули головы, словно бдительные суслики.

Глава 27

- Ох, госпожа! Что тут было! – казалось, ребят раздувало изнутри от переполнявших их эмоций. – Если бы вы только это видели!

Ребята стали наперебой рассказывать про то, что случилось после того, как приехал возчик с продуктами. Выходило сумбурно и не слишком понятно.

Я подняла руку, прося их говорить по очереди, потому что в данный момент я смогла понять только то, что случилось нечто ужасное, но просто замечательное, жуткое и забавное одновременное. В результате Амели переглянулась с братом и решила выступить первой. По её словам, после нашего с дедом Гаспаром ухода, всё шло по плану – они все дружно отмывали часть комнат на втором этаже, Демиэн с Симоном таскали с чердака мебель из многочисленных захоронок деда Гаспара. Леони и Сиона мыли окна в комнатах, Амели бегала мелким порученцем. Одним словом, все были при делах-заботах.

И какова же была радость и даже удивление, когда они заметили, что возле кухонного крыльца останавливается крестьянская телега, гружёная припасами. По всему выходило, что все эти припасы для них. Возница подтвердил их предположение, что всё так и есть, и всё это только для них. Конечно же, дети обрадовались и решили, что их присутствие во время разгрузки должно быть обязательным – шутка ли, столько всего они и не видывали никогда! Повар Симон, который принимал продукты под опись, отчего-то не восторгался, а просто придирчиво осматривал товар и показывал, куда его складывать.

Собственно говоря, поэтому всё действо разворачивалось на глазах у детей. Впрочем, обо всё по порядку… крестьянин отчего-то чувствовал себя не в своей тарелке, нервничал и тревожно осматривался, словно никогда ранее не бывал в усадьбе, хотя он ранее продавал им молоко для того, чтобы кормить Лапочку. Быть может, его тревожило то обстоятельство, что я могу вернуться домой и узнать о его любопытном бизнесе? Или не отошёл ещё от моего визита в рыбачий посёлок? Сейчас и не спросишь, конечно…

Одним словом, он беспокойно ёрзал, стоя рядом с телегой, а тут, как назло, вернулась Лапочка с вольного выпаса. Она в очередной раз решила, будто свобода – главная ценность, в результате чего самовольно покинула загон, избавившись от своих оков. И вот теперь, вдоволь нагулявшись по саду, решила выяснить, что за странный ажиотаж творится возле кухонного крыльца. Возчик не был знаком ранее с нашей коровой и ничего не знал о её достаточно вредном характере. Только этим я могу объяснить то, что он замахнулся кнутом на бедное животное, мол, отойди отсюда. Так чего же он удивился, что оно, животное, то есть, напугалось? И реакцией на испуг было опорожнение кишечника?

Я сделала себе в уме пометку никогда не пугать Лапочку, после чего вновь стала внимательно слушать девочку. По её словам, напуганная Лапочка решила, что тот факт, что она покакала возле ног возчика, был явно недостаточен, так что она подняла хвост для того, чтобы повторно опорожниться. Крестьянин издал свой первый, негодующий, вопль, и брезгливо отбежал в сторону. Но разъехавшиеся на коровьих лепёшках ноги подвели его, и он шлёпнулся на четвереньки, издав второй вопль, вопль ярости и огорчения. С одной стороны, его можно понять, не каждый же день оказываешься в подобной ситуации. Однако, отчего крестьянин назначил причиной своих бед вовсе не собственную неуклюжесть, а безвинное животное? Непонятно. Во всяком случае, он ревел раненым бизоном и грозил бедняжке страшными карами.

Но тут Лапочка, услышав все непотребства, выставила единственный рог и сочла себя уязвлённой в лучших чувствах. В результате обиженный решил спастись бегством, и вопли крестьянина сменились с разъярённых на испуганные. На крики подтянулись остальные домочадцы, пытающиеся оказать посильную помощь незадачливому мужику. Так что мы попали на кульминацию представления. Возница бодро бежал по дорожке, иногда оглядываясь назад и распространяя за собой шлейф из невыразимого аромата. Следом тяжело бежала Лапочка с опущенным вниз рогом, ну, а там по списку.