Судья посмотрел на демона.

— Я предлагаю лишь раз.

Затем на детей.

Слова «Лишь раз» эхом отозвались в его мыслях.

— Согласен.

Демон ткнул Хазема в лоб.

Боль рассекла его сознание. А наутро он проснулся посреди пустыни. Возле него влялась фляга. Он выглушил половину, захлебнулся, откашлялся.

Огляделся.

Белый песок. Рядом сидел Таршин.

«Теперь ты торговец, забудь все, что было,» — раздался собственный голос у него в голове.

— Повинуюсь.

Год за годом Хазем видел, как умирают города Махабира. Жуткая правда была в том, что весь юго-восток и половина Лактана уже вымерли. Глубочайшие борозды в земле увели воду. Наступил голод.

Каждая деревня в округе городов исчезла, превратилась в пустующую глушь, заваленную сухими телами, а со временем на поверхности песка едва торчали крыши домов, вскоре исчезли и они.

Хазем не раз пытался помочь детям, но все умирали, кто раньше, кто позже.

Судья научился слышать Махабира, он делился с ним многими знаниями: языки других народов, образ далеких материков бесконечного мира, а также истинной историей. Благодарный за оказанное внимание судья день ото дня укреплялся в идее, что все, что он может — служить.

Голова Рюги кружилась, а из носа потекла кровь. Гон припала на колено. Сайф и Хазем дернулись, чтобы поддержать ее. Рюга мотнула головой.

— Старик, — рыча обратилась она, — почему не убил гада? Он же враг, и ты знал… Знал это с самого начала.

— Я хотел поступать, как завещал отец, хотел исполнить свой… — он умолк.

— Незачем спрашивать его, — встрял Гамаш, который все еще сидел, уже почти в темноте. — Думаешь это просто, знать что загубил свою родину?

— У меня вопрос вам обоим. — Рюга встала. — Вы дураки?

Сайф и Хазем уставились на гона.

— Думаете ОН добрый? — Девушка ткнула себя в грудь. — Вы вообще думали, почему Кашим может вести себя так?

— О чем ты? — спросил Гамаш.

— Я живу с ним, он щадит меня. Но мог бы разорвать на куски в любой момент, подчинить себе. С чего вы решили, что если мы соединим мои части и части старика — выйдет добрый божок, который спокойно уйдет на небо. Что если мы высвободим чудовище?

— Я верю в Махабира, — сказал Хазем.

Сайф рыкнул в согласии.

— Ты и в суд свой верил, дурак, что теперь? Безумный старик захватил все и выжимает всех, до кого дотягивается, сжигает соседние страны по щелчку.

Рюга схватила Хазема за одежду и подтянула. Гамаш дернулся, но торговец поднял руку.

— Ты воспринимать Махабир, как разорванного на часть человек. — Хазем смотрела гону в светящиеся глаза. — Но это не есть правда, над его части быть единый разум.

— С чего ты решил, старик? Если не ответишь так, чтобы я поняла, я больше не буду плясать под вашу дудку.

— Дай мне мгновений. Постараться найти слова, — Хазем медленно опустился на землю, Гонкай разжала пальцы.

— Говори на Накте, — потребовала Рюга.

— Меня не раз посещали подобные мысли, не один год я говорил с Махабиром. Думал, что он может быть врагом. — Хазем посмотрел на гона. — Но однажды я понял, мы не те, кто думает и не те, кто чувствует, все существа, способные слышать Махабира, видят не мир, а наблюдателя мира.

Сайф Закрыл глаза, а Гамаш потер лоб.

(Десять лет назад)

— Да зачем мне эти посиделки?! — не выдержала юная Рюга.

Напротив бычьими ноздрями дышал Мастер Хан. Свысока он поглядел на ученицу. Оба они сидели на подстилках посередине старого храма на Холме, который стал домом для Рюги.

— Если ты не поймешь это, то никогда не сможешь бить сильнее всех, — проговорил Хан.

— Да как это может помочь? — насупилась девочка.

— Когда твой дух пробудится, в тебе будет что-то вроде второй натуры.

— Ха-а-а?

— Х-о-о-о… — Хан помотал головой. — Если думаешь, что ты одна внутри себя, то заблуждаешься.

— Не понимаю я! — Рюга глазела на Мастера. — Я это я.

— Тебе… будет сложно объяснить.

— Я не тупая!

— Дело не в этом. Ты прямолинейная. — Хан встал. — Идем.

Он вывел Рюгу во внутренний двор школы, в центре которого девочка с соломенными волосами подметала площадь. Одетая в хлопчатые штаны и безрукавную рубаху не по размеру, она полностью ушла в уборку.

— Пойди поговори с ней, — сказал Хан.

— С чего бы, она новенькая, мы не…

— Просто сделай, иначе не поймешь ничего и будешь бездарью.

Рюга шикнула и пошла к девочке. Та заметила гонкай, посмотрела на нее фиалковыми глазами. Рюга была младше на пару лет, но уже на локоть выше. Соломенная девочка завертела головой, будто собралась бежать.

— Да не бойся ты, — кинула Рюга.

— Я… Д-да…

— Мия тебя зовут?

Девочка кивнула несколько раз.

— Ну так и… чего тут делаешь?

— Мету, двор, — прошептала Мия, глядя под ноги.

— Да не об этом я… Слушай, мой дурак мастер сказал поговорить с тобой, вот я и подошла. — Рюга уперла содранные кулаки в бока. — Чего молчишь?

Мия поджала подбородок до ключиц, не проронила ни слова.

— Игнорируешь меня?!

— Н-нет, я просто…

— Чего?

Молчание.

— Ладно, я пойду.

Девочка вернулась к наставнику, который наблюдал за ней.

— Ну и чего, поговорила я с ней. Что дальше?

— Скажи, говорила бы ты так со мной, или с Мастером Шочиджи, или может с дедом Лито?

— Нет. — Рюга пожала плечами. — Они ж другие.

— Подумай об этом.

— Да о чем?!

— Ты утверждаешь, что ты это ты, но говоришь по-разному с каждым из тех, кого я перечислил.

— Ну да. — Рюга снова пожала плечами, — к чему клонишь а?

— Тебе не кажется, что ты каждый раз меняешься?

Рюга молча смотрела на Мастера.

— Ты одна, но если бы незнакомец глядел на тебя, то увидел бы несколько разных Рюги Рюги.

— Не называйте меня так!

— Почему разозлилась?

— А почему вы меня так назвали? Это бесит!

— Даже сейчас со мной будто заговорил другой гон.

— Я что-то понимаю, но не до конца, — сказала Рюга и поглядела вниз и в сторону как недавно Мия. — От черт…

— Ты должна видеть себя настоящую, ты не твое внимание и не твои чувства. Реакция на мир, который тебя окружает, создается телом и разумом, они сформированы действительностью, однако истинная ты выше этого.

Рюга молчала, слушала.

— И если говоришь, что ты это ты, но не видишь, что тот, кого ты называешь собой просто марионетка действительности. — Хан помолчал несколько секунд, дожидаясь пока слова усвоятся. — То можно сказать, что тебя и нет вовсе.

— Это почему?

— Потому что так, ты лишаешься выбора и сливаешься с окружением, которое тебя и породило.

— И что, сидение на заднице поможет.

— Да откуда ты берешь эти слова?

Рюга ответила широкой лыбой.

— Да, помогут, — выдохнул Хан, — если сможешь среди многих себя, найти того, кто смотрит — станешь настоящей сущностью.

— Ладно, я попробую… — Рюга скрестила Руки и пошла обратно в храм.

— Я понимаю, о чем ты, старик, — Гонкай посмотрела на Хазема, хочешь сказать, что Махабир видит все свои части, но не может ими управлять, пока они не соединены в едино…

— Да. — отозвался Хазем. — Но это не все.

— Мы думаем, что чужеземец сделал что-то с осколками, которые поглотил, — вмешался Сайф.

— Иначе Махабир бы не позволил разрушать то, что он создавал веками… — Хазем взял гонкай за руку. — Поэтому прошу помоги нам вернуть Махабир.

— Да поняла я. — Рюга выдернула руку. Замерла. — Вы чувствуете?

— Да, земля трясется, — отозвался Гамаш.

Гон взяла секиру.

Гулкие шаги становились все ближе, с верхушки ущелья посыпались сначала мелкие, а потом и крупные камни.

— Уходим отсюда! — крикнул Хазем.

Вскочив на зверей, четверка побежала к расщелине.

Скол с вершины грохнулся и отрезал путь. Облако пыли затопило каньон. Прикрывая красные глаза, Рюга посмотрела вверх. Пальцы, каждый размером с Таршина, протиснулись в узкую расщелину. Плотный дух давал понять, что руки гиганта пытаются растащить стенки.