Рюга не хотела открывать глаза, интуитивно гонкай понимала, что еще слишком рано, — «Жарко… Чего так жарко-то?» — раздраженно думала она.

Утреннее солнце уже щипало глаза, она прикрыла их длинными пальцами. Сухие губы потребовали воды. Девушка лениво поднялась. Высоченная, в кожаной броне она вдруг широко открыла глаза.

— Какого хрена.

Гон сидела посреди пустыни на спальном мешке. Все вроде верно, тут она и уснула, только пустыня другая и палатки нигде нет. — «Обокрали? Я не могла пропустить такого!» — думала Рюга, мотая головой. В ее красные волосы набился песок. Она взяла горсть и просыпала его сквозь пальцы, будто впервые видела такой — белый и мелкий.

Гонкай дернулась вправо.

— Фух… — она выдохнула и подтянула поближе секиру из черного металла с широким лезвием. — Может сон?

Для надежности Рюга прилегла, закрыла глаза.

Кряхтящий визг заставил ее отказаться от идеи отлежаться еще немного.

Гон поднялась. Бесшумно перед ней приземлилась крупная птица, — «Слепая?» — подумала Рюга. Ее розоватые глаза стали ярко-красными, — «Плотный…» — подумала Девушка разглядывала духовое тело зверя, мощный желтоватый поток внутри коршуна ясно говорил о его намерениях.

Размером с бочку он понемногу подшагивал, периодически дергая головой, на которой клацал клюв. на месте где напрашивались глаза, лишь колыхались перья как у птенца.

Похожий визг вдалеке и шуршание за спиной. Рюга потянулась к секире. Хоть и безглазая, но птица видела, как в теле гонкай сформировались красные кости, поверх собственных. С их помощью Рюга могла поднять железяку весом с наковальню.

Коршун продолжал подходить, — «Трое… Нет, пятеро!» — девушка оглянулась.

В этот же момент первая птица заорала как истеричная старуха и кинулась на гона. В следующий миг пернатый монстр хаотично трепыхался, выплескивая кровавые бусины на песок.

Вихрь красных волос и топора — еще две головы скатились по горке.

Четвертая птица хотела сцапать девушку за ногу, резко подняв и опустив колено Рюга переломила ей шею. А вот пятая смогла ухватиться за плечо, соскользнула и тут же раздербанила когтями кожаную броню и бок гона.

— Жри! — проорала она.

С этими словами из ее тела выросла гигантская костяная рука, полупрозрачная, тлеющая, она один в один повторяла движения Рюги.

Птица, напуганная вспышкой духа, отлетела, но тут же попалась в захват костяных пальцев. Следом Рюга похоронила ее под песком, со всей силы шмякнув о землю.

«Сзади!» — пронеслось в ее голове.

Поздно.

Стервятник втрое больше предыдущих обрушился на нее, впечатав в лежак. Затем натужно поднял девушку в воздух.

Рюга отпустила секиру. Когти главаря не проткнули ее, вокруг тела проступили ребра и ключицы, в духовой оболочке которых засияли трещины. Хотя значения это уже не имело.

Костяные пальцы сомкнулись на шее птицы, она потеряла равновесие и выпустила Рюгу. Та приземлилась, укрепив скелет духом. Хотя голову и желудок тряхнуло до тошноты.

Коршун закувыркался, поднимая пыль. Рюга побежала в другую сторону к лежаку. Схватила секиру, повернулась к черному силуэту.

К удивлению девушки, птица решила атаковать снова.

Подшагнув в метательной позе, гон запустила секиру. Получилось не идеально, голову накрыла рукоятка, а топорище срикошетило в грудину.

Подбежав на усиленных ногах, девушка собиралась добить вожака, но это было лишним. Свернутая шея и рассеченная туша фонтаном заливали песок, который жадно впитывал влагу, превращая и без того густую кровь в завернутые комки.

Рюга потянулась вытащить оружие, попятилась. Вонь от птицы была неповторимой: белая гниль, дохлятина и прелая шерсть. Идея позавтракать добычей быстро растаяла.

Сморщив лицо гонкай выдернула секиру. Заводила топорищем по песку в попытке очистить его от крови. В итоге перемазалась сама.

Вернувшись к лежаку, девушка собрала вещи, огляделась и пошла в случайном направлении.

Рюга шагала до вечера, совсем выбившись из сил, она села на теплый песок.

«Гадство… накой я погналась за ней? Живая… Лучше бы держалась подальше…» — подумала девушка, скинула сумку и улеглась звёздочкой в яме между двух барханов. Она смотрела в небо, на котором уже появлялись первые звёзды, заявившие о себе раньше всех. Две луны, красного и синего оттенков, выстроились друг за другом и еле формировали восьмёрку — «ничего знакомого, даже песок сыпется по-другому.»

Сделав сдержанный глоток из горлянки, Рюга снова свалилась без сил, решая куда идти. Наглый песок был уже везде, и в волосах, и под всей одеждой, даже под плотно прилегающими налокотниками. — «Темнеет, гадина… и палатку наверняка она стащила, наверное, буду спать тут. Интересно, здесь холодно по ночам?» — думала Рюга готовясь к рывку.

Из последних сил она доставала спальный мешок. Девушка закуталась в нем, намотала тряпку на голову чтобы песок не попадал на лицо. Хотя пара песчинок все-таки заползли. Она выплевывала их и попыталась найти хоть сколько-то удобно положение, чтобы поспать.

Обгоревшая шея ныла от любого движения. А ноги скручивало от ходьбы.

Ветер противно гудел, напоминая вой старой собаки. Рюга прикрыла ухо, — «Найду зарублю заразу!» — подумала она, глотая густые слюни. Песок все еще был горячим.

Луны набрали яркость и нависли над девушкой, не давая погрузиться в сон. Стряхнув щепотки песка с длинных ресниц, гонкай посмотрела на небо, звезды казались раскалено- белыми, а луны огромными будто спустились ближе к земле.

На момент Рюга была очарована этим видом, однако ломота во всем теле быстро расколдовала ее. Девушка попыталась занять новое положение, чтобы не нарушить тонкую систему защиты от песка и сквозняков. Проворочалась несколько минут, наконец успокоилась и задремала. Песок стал холодным.

— Г-где… звезды? — в полусне промямлила Рюга, выглянув из-под тряпки.

Все еще была ночь, тело уже потряхивало от холода. Гон проморгалась, но так и не увидела ни единой яркой точки, только тусклое гало от лун.

— ОПЯТЬ ТЫ! — процедила Рюга и, надорвав крой, как гусеница выползла из кокона спального мешка. Она схватила секиру, встала в стойку, и уставилась в небо.

Точнее в темное, пульсирующее облако, оно застыло в сотне метров над землей. Постукивая зубами, Рюга смотрела на явление красными глазами, она ВИДЕЛА, что это не просто пыль, и тем более не вода, оно было — живым. Дух внутри тучи искрился и переливался словно по грозовому небу, но медленно и равномерно.

— ЧЕГО ТЕБЕ НАДО!? — заорала гон, выпуская пар из ноздрей. Ее кожа покрылась ципками, а волоски по всему телу затопорщились.

Ответа не последовало.

— Ц, — Рюга раздраженно скрутила пару восьмерок секирой, воткнула оружие в песок. Напитав лезвие духом, поставила ногу в специальный крюк с противоположной стороны лезвия, заорала и волчком запустила топор в небо.

Гон застыла с задранной в шпагат ногой, натянув мышцы до предела. Оружие улетело, прорубив облако насквозь.

— ВЕРНИ, МОЮ, ПАЛАТКУ! зараза.

Из-за концентрации на броске, глаза Рюги потускнели и перестали отслеживать дух облака. Она восстановила пристальный взгляд, ожидая увидеть духовую рану, или хоть какое-то изменение в ауре облака… — «Ничего?.. он что… забрал ее?» — подумала она, не увидев ни изменений, ни секиры, которая уже должна была вернуться.

— ГАД!

Облако заискрилось, пробухтело еле слышными раскатами грома, — «Глумится надо мной!» — подумала Рюга. Туча повисела несколько секунд и лениво поплыла прочь на восток.

— НЕ УЙДЕШЬ! — закричала гон и побежала вслед.

Оглянувшись, она заметила, как за спиной что-то поднимается в вверх, это была ее сумка, спальный мешок и полупустая фляга с водой. Колпачок открылся — жидкость глухо забарабанила по песку и тут же замерзла.