Он делает шаг вперед, раскидывая руки, чтобы закрыть нас с Одессой от посторонних глаз.

— Добро пожаловать в мой дом, Луиза ле Блан, и веселая встреча. Я — Михаль Васильев.

Лу замирает на полпути через всю комнату, ее ухмылка расширяется, когда она осматривает его. Ее глаза на мгновение задерживаются на коже его брюк, великолепных крыльях на спине.

— Конечно, это так. — Она поднимает сферы между ними, и они вспыхивают еще ярче, почти ослепляя. Даже Михаль вздрагивает. При его болезненном вздохе последние остатки моего контроля рушатся; оттолкнувшись от Одессы — с ней все будет хорошо, с ней все будет хорошо, с ней все будет хорошо, — я выбегаю на открытое пространство в центре комнаты.

— Лу, подожди! Подожди! — Ее глаза слегка расширяются, когда я останавливаюсь перед ней, размахивая руками, как сумасшедший, и задыхаясь. — Тебе не нужно причинять ему боль. Он обещал не трогать Коко, не трогать никого из вас. — Я оглядываюсь в поисках Коко, Рида или даже Жан-Люка, но никто из них не стоит в коридоре. И никто другой тоже. Проход остается пустым, если не считать осколков двери и кусков металла. — С тобой… с тобой будут обращаться как с почетным гостем, — говорю я, и голос мой слабеет. По крайней мере, Лу пришла. По крайней мере, она не испепелила меня на месте. — Мой почетный гость. Он обещал. Он обещал, что никому не причинит вреда.

Солнца в руках Лу слегка тускнеют. Ее глаза сужаются, и она несколько секунд изучает мое лицо.

— И ты ему веришь?

— Верю.

— Ты ему доверяешь?

Яростно кивнув, я опускаю руки и задерживаю дыхание. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Лу наклоняет голову, раздумывая, но солнце в ее руках все еще горит жарко и ярко. Я стараюсь не оглядываться. Не знаю, как долго вампир может выдерживать солнечный свет — даже его имитацию — прежде чем вспыхнет.

— И ты говоришь мне это по собственной воле? Тебя не принуждали?

Я удивленно моргаю. Потому что я никогда не рассказывала ей о принуждении. Если подумать, я и о солнечном свете ей не рассказывала, но… впрочем, сейчас это не имеет значения. Мне нужно как-то доказать, что Михаль заслуживает доверия, пока все это место не превратилось в дым. Я снова оглядываюсь на нее.

— Коко пошла с тобой? Она где-то здесь?

Глаза Лу сужаются.

— Почему?

— Потому что кровь Алой Дамы ядовита для их врагов. Если ее кровь не причинит ему вреда, ты будешь знать, что мы говорим правду. Пожалуйста, Лу, — тихо добавляю я, когда она все еще не двигается. — Позволь нам доказать это.

— Ты просишь меня рискнуть жизнью моей лучшей подруги.

— Я прошу тебя довериться мне.

Через несколько долгих секунд Лу кивает — всего лишь одним коротким движением подбородка — и Коко, Рид, Бо и Жан-Люк словно растворяются в стенах коридора. Я смотрю на них в недоумении, сердце замирает в горле, и я едва улавливаю резкий укус магии крови.

— Решай сама, — бормочет Лу, обращаясь к Коко, но та уже прижимает кончик острого ногтя к большому пальцу. Из него вытекает одна бусинка крови.

Кажется, вся комната задыхается.

Не обращая внимания на реакцию вампиров, Коко делает движение, чтобы пройти мимо меня, но я в последний момент ловлю ее за рукав, внезапно ужаснувшись.

— Если ты будешь думать о нем как о враге, это все равно…?

— Я не хочу, чтобы он был моим врагом, Селия. — Она убирает мою руку со своей с настороженным, но в то же время сочувственным выражением лица. — Ты сказала, что доверяешь ему, — просто говорит она.

Мне остается только наблюдать, как она пересекает ничейную территорию между нами и Михалем, все это время держа палец на вытянутой руке. Когда она останавливается перед ним в ожидании, его глаза переходят на мои. Его бедная кожа блестит в лучах искусственного солнца, но если это его беспокоит, он не говорит. По-прежнему глядя прямо на меня, он смахивает кровь с пальца Коко. Его кожа не пузырится, не покрывается волдырями, но для пущей убедительности он подносит ее кровь ко рту и осторожно сосет ее, пока мы ждем с затаенным дыханием.

Ничего не происходит.

Все мое тело замирает от облегчения, потому что ничего не происходит, и когда Коко поворачивается ко мне и улыбается, миниатюрные солнышки в руках Лу мгновенно гаснут. Я моргаю во внезапно наступившей полутьме, борясь со слезами, когда Лу пробирается вперед и обхватывает меня за локоть.

— Ну что ж, — говорит она без обиняков. — Это все меняет, не так ли?

Да, меняет.

Когда она заключает меня в объятия, я не могу остановить первую слезу. Она стекает в ее волосы, когда она смеется и крепко сжимает меня, а Коко спешит присоединиться и обнимает нас обоих.

— Мы скучали по тебе, Селия, — шепчет Коко.

Всхлип захлестывает мое горло, пока мы обнимаем друг друга.

— Я тоже по вам скучала.

Несколько минут спустя Одесса уводит Лу, Коко, Рида, Бо и Жан-Люка в прихожую, ведущую из бального зала, и Михаль делает все возможное, чтобы успокоить своих наполовину исцеленных гостей. По его приказу музыканты осушают несколько кубков крови, а затем возвращаются на свои места на помосте и заводят оживленную мелодию. Десятки слуг пробираются сквозь бунтующую толпу с еще большим количеством кубков — эта кровь почему-то свежая, почему-то теплая — и торопливо разносят их.

Через четверть часа все вампиры в зале снова выглядят яркими, блестящими и новыми.

Кроме их глаз.

Острые и злобные, они следят за Михалем, когда она принимает кубок и выпивает его содержимое одним глотком. Почти мгновенно ожоги на его коже исчезают, превращаясь в гладкий алебастр. Но прежде чем я успеваю подойти к нему, из прихожей появляются Лу и Коко в своих новых костюмах

— Лу в образе стройной черной кошки и Коко в образе зеленой феи.

Я не могу не улыбнуться, когда они направляются в мою сторону.

Мсье Марк, конечно, не успел сшить им костюмы, но он подогнал их по моим описаниям, как мог. Черные колготки и платье Лу подошли ей как перчатка, как и мерцающий изумрудный номер, который он купил для Коко. Михаль подозревал, что по прибытии на Реквием мои друзья захотят произвести фурор, и он оказался прав. Их появление не могло быть более заметным.

Однако с этими костюмами наша ловушка не совсем провалилась.

Если Некромант, где бы он ни находился, стал свидетелем их слишком теплого прибытия, он также станет свидетелем нашего примирения. Для любого наблюдателя мы будем выглядеть как разлученные друзья, собравшиеся на маскарад в Канун Дня Всех Святых, что, в общем-то, так и есть. Мы друзья, собравшиеся на маскарад в Канун Дня Всех Святых, которые, как оказалось, замышляют погубить убийцу-садиста. Инстинктивно мой взгляд обегает комнату в поисках хоть каких-то признаков нового и незнакомого гостя — к сожалению, это невыполнимая задача, ведь мне пришлось бы запомнить каждое лицо в комнате, прежде чем чары были сняты.

— Мяу. — Лу обходит меня по кругу и всерьез осматривает мое платье. — А мы-то думали, что тебя взяли в заложницы. Это настоящие бриллианты?

Мое лицо пылает, когда Коко наклоняется ближе, чтобы осмотреть мою накидку. Злая ухмылка разделяет ее лицо на две части, и она притворно тоскливо вздыхает.

— Подумать только, он мог похитить меня вместо этого.

— Ты ужасно смешная, Козетта. — Бо, которого мсье Марк нарядил в арлекиновый костюм придворного шута, зарычал, когда он ворвался к нам, дергая за слишком короткий рукав с пайетками. Маленькие бубенчики звенят на его шляпе при каждом шаге. — Вы можете в это поверить? Король всей Бельтерры со львом на гербе, а они нарядили меня в клоунский костюм. — Он раздраженно дергает подбородком в сторону проходящего мимо вампира, на котором надета золотая рыцарская кольчуга. — Вот это — костюм для королевской семьи. Я не могу поверить, что это…