Пятеро уже умерли от ран и еще шестеро не дождались "операции", но остальных удалось спасти. Лечебный гель, перевязки, стимуляторы, синтезированные именно под организмы местных и самое главное: успокоительные и снотворное. Всех развезли по их одиночным палатам, обустроили и закрыли двери.

— Потом надо будет проложить там канализацию, - задумался Лошадкин.

— И сбрасывать все в море?! - повысил голос Ким.

Даже надвинулся этаким молодым богатырем, детинушкой из былин, руки - балки, способные ломать по две подковы подряд.

— Органику на переработку или на удобрения, остальное в запас, - машинально ответил Михаил и только потом до него дошло. - Ты уже установил контакт?

— Нет, - чуть смутился Ким, - но они показались мне на глаза!

— Идея продемонстрировать комбайн и возвести замок оказалась верной, - потер руки появившийся рядом Гозье. - Огар тоже согласен, что теперь все ускорится, как только мы выучим их язык!

— Языки, - заметил Михаил, - скорее всего, у каждого свой.

— Главное - составить базу, а дальше переводчик в манопах поработает, - отмахнулся Маниш. - Что, поработали, теперь можно и поесть, так говорили в старину?

— Эта шутка была не смешной еще сто лет назад, - хохотнул Михаил, - но поесть я люблю!

— Не ты один!

Они отправились в импровизированную столовую, куда уже перенесли синтезаторы с корабля, и даже поставили импровизированные столы и стулья.

— Странная радость для того, кто говорил нам о рабстве, - заметил Лошадкин по дороге.

— Это радость исследователя и возможность что-то изучить на практике, - ответил Ким вместо Маниша, - не в школе, а в реальной жизни!

— А как же вопросы этики и морали?

— Какие именно? Заключение?

— Нет, с этим все понятно, - отмахнулся Лошадкин, - я же сам их и захватил, чтобы не сверкали тут кишками. Веди они себя более мирно, можно было бы собрать базу слов на основе наблюдений со спутника и записей, просто вышло бы дольше, но они сами... Ну, не то, чтобы не оставили выбора, но могли бы устроить резню где-то в отдалении, не прямо у нас на глазах. Итак, законов, ограничивающих вмешательство в жизнь тех, кто еще не вышел в космос, нет, точнее говоря, они у каждого свои.

— Так, - кивнул Маниш.

Махнул рукой, приглаживая черные волосы, чуть не ткнул Лошадкина в плечо.

— По большей части подобные цивилизации оставляют в покое, так как это просто невыгодно во всех смыслах, так нам говорили в школе, - добавил Ким. - Поэтому мы терраформируем планеты в необитаемых системах, тем более что их много, космос велик.

— Меня, честно говоря, сильно удивило, что вы вообще лезете колонизировать, имея всего миллиард живых на Земле, часть из которых скажем прямо - ожмики, - искренне признался Михаил. - Но речь о другом. Вот мы говорим о морали, этике, совести, но при этом проголосовали между собой и решили вмешиваться в жизнь местных. Самих местных даже не спрашивали, и дело тут вовсе не в незнании языка, Маниш! Мы навязываем силой свою помощь, пусть и говорим при этом о добровольности. Вот ты жил в своей песочнице среди других детей, а потом вдруг сверху свалился огромный взрослый дядька и сказал, что сейчас научит нас, но мы обязаны слушаться его.

— Мы..., - Гозье оборвал себя и замолчал. - Хм, право силы за нами, но остальное.

— Это похоже на парадокс Алякова, - вдруг заметил Ким.

Они уже пришли и Лошадкин восхищенно уставился в окно. Огромные окна общей столовой выходили на море, создавалось ощущение, что замка, скал, земли нет, только бескрайнее синее море, облака и птицы.

— Необходимость действовать там, где ты не собирался? - переспросил Гозье. - Возможно.

— Парадокса можно было бы избежать, откажись мы вмешиваться, - вставила Сара, которая неспешно смаковала какое-то подобие супа.

— Но мы решили вмешаться и поэтому парадокса нет! - провозгласил Гозье, заказывая себе кусок мяса.

— Мы спасаем сейчас тех, кто не пострадал бы вообще, не окажись мы здесь, - сказал Лошадкин.

— Но мы оказались, именно об этом и толкует парадокс Алякова, - Ким создал себе гору картошки и решительно вонзил в нее вилку, вскинул картофелину, словно собирался привести пример с ее участием. - Можно же ведь заявить и обратное: сколько умерло бы, не прилети мы сюда?

— Это вопрос, не имеющий ответа, - возразил Лошадкин.

— Почему же, поможем местным, улучшим их жизнь, посмотрим на изменение смертности и получим ответ.

Сделав такое заявление, Паша Ким решительно вонзил зубы в картошку и замолчал, жуя и разглядывая море.

Первые раненые начали приходить в себя уже на следующий день. Лечение продвигалось семимильными шагами, о чем сейчас и говорил Алекс.

— Организмы их никогда не получали никаких антибиотиков, не говоря уже о лечебном геле, и поэтому такое сильное воздействие, несмотря на минимальную дозировку. На Земле, после открытия антибиотиков, было также, потом люди начали вырабатывать сопротивляемость.

— Не врач, но у нас тоже было похожее, - добавил Огар.

Все живые экспедиции собрались в коридоре "госпиталя", так как всем было интересно. Даже Алена, которой полагалось внимать виртуальным лекциям, стояла рядом, вытягивая шею, будто собираясь заглянуть в палаты. В этом не было никакой необходимости, ведь картинки с камер транслировались прямо в манопы, но Лошадкин поймал себя на схожем желании.

Словно взгляд на вылеченного моментально даст все необходимые знания.

— Также в схожие времена на Земле очень многие умирали, не дожив до года, выживали только самые стойкие.

— Жаль, что нельзя развить устойчивость к ранам в живот, - хмыкнул Гозье.

— Но общая стойкость помогала потом с выздоровлением, - возразила Сандра и тяжело вздохнула.

Лошадкин хотел заметить, что в те темные средневековые времена тучность считалась признаком достатка, так как еды всегда не хватало, но затем решил промолчать. Пусть Сандра и любила пошутить над своими размерами, но все равно же хотела похудеть? Возможно, следовало уложить ее на операцию, если "автохирург" был на такое способен - все же не полноценный лечебный комплекс под управлением врачебной ИПы и с полноценными специалистами.

— В любом случае, можно ожидать выздоровления всех пациентов, прогнозируется несколько случаев осложнений, которые будут обрабатываться отдельно, с расширением медицинской базы, - слегка чопорно заявил Алекс, - и все это потребует вмешательства с вашей стороны. Либо создания роботов - помощников, либо вашего личного участия. В таком большом количестве пациентов есть и плюсы, языковая база будет расти быстрее, я уже резервировал мощности под эту задачу.

— Помимо вывоза их на лечение, а также выдачи еды...

— Мы можем давать им пищевые таблетки! - осенило Лошадкина. - Адаптированные, конечно!

— Это сэкономит время, но будут ли они их есть? - задумчиво вопросил Гозье. - Ведь они не знают, что это такое? Но есть и еще проблема, что они могут сказать, очутившись в камере?

— У нас будет полный словарь ругательств! - рассмеялся Михаил.

— Вот, а для полноценного контакта - нужно взаимодействовать, показывать, говорить, так что здесь, пожалуй, потребуются все. Кроме Алены.

— Не энергонь, - бросила Штраус, - мне тоже надо отвлекаться и переключаться. Сам бы учил!

— Уже, хотя даже обычная физика никогда меня не привлекала, - ответил Маниш.

Лошадкин не стал отводить взгляда и краснеть за то, что не учил. В теории со всем могли справиться роботы и ИПы, по факту же, в экспедицию терраформирования летело полсотни живых, так как не мог один человек знать и уметь все подряд. Конечно, выскажи такое Михаил вслух, ему бы резонно возразили, что именно поэтому и надо остальным тоже учить гиперфизику, не полагаясь на одну Штраус.

— И мы как-то слишком уж щедро начали тратить энергоний, словно общение с местными решит все наши проблемы!

— Человек - социальное животное, - хмыкнул Лошадкин, - так говорили в мои времена. Или надо было дать им перерезать друг друга, а потом общаться с победителем?