Децимации и кару всему десятку, за провинность одного, пока решили не вводить, посмотреть, как повернется в походе. Ему предстояло стать пробным и учебным во многих отношениях, Лошадкин не сомневался, что будет допущена масса ошибок и промахов, если выражаться цензурно. Будут и кровь, и насилие, и грабежи, и пьяная вседозволенность, попытки нахапать столько, что не утащить.

Со всем этим тоже предстояло разбираться по факту.

— Без добычи и вознаграждения воины не останутся, но следует помнить, что мы идем туда в первую очередь на выручку давним союзникам мордахов! Протягиваем руку дружбы, а не приставляем окровавленный нож к горлу, дабы забрать последнее!

— Да, повелитель!

Награды земляне могли обеспечить и сами, синтезировать всякого, а то и просто начеканить новых денег, из того, что предоставили краглы. Совет мудрецов уже практически сошелся на дизайне и форме, теперь обсуждали только достоинства этих самых денег и что на них можно купить. Подобная торговая таблица требовала учета массы факторов, товаров и производства, и мудрецы спорили и лаялись до хрипоты сутки напролет.

С таким энтузиазмом, что казалось, так и помрут в ходе споров.

— Тогда на этом почти все, не будем разводить долгую говорильню.

После переправы сухопутному войску предстояло разделиться. Часть отправлялась к горам краглов – левое крыло, и ему, как и центру, предстояло разрастаться в размерах в дороге. Вбирать в себя конницу из разных родов и союзов, куда уже прискакали гонцы с новостями. Ожидалось умеренное сопротивление и увиливания от похода, умеренные наказания, не более двух дюжин родов и без вырезания всех под корень.

Аналогично и с хрокагами, куда отбыл Форск, для сбора войск.

— Почти, потому что я хотел бы напомнить вам еще одну вещь, - произнес Лошадкин, ощущая на себе внимание всех собравшихся. – Уверен, командующий Огар неоднократно говорил вам о ней и скажет еще не раз, но я все же повторю. Не считайте врагов дураками и слабаками, и слабыми дураками. Никогда не считайте. Злорадствовать и торжествовать можно после победы, а до того момента – враги сильны, умны, хитры, заслали к нам своих лазутчиков, знают о наших планах и так далее. Лучше сейчас потратить силы и проявить бдительность, чем потом оказаться побежденными. Это ясно?

Последовал нестройный хор ответов, мол, да, повелитель вся ясно.

— Тогда все, встретимся в Тургае, - кивнул Лошадкин Квурсу и на этом совещание закончилось.

Они вышли из шатра, который тут же начали сворачивать и некоторое время Лошадкин и Огар просто стояли молча рядом, словно не могли насмотреться на переправу.

— Теперь твоя часть, - наконец изрек Лошадкин. – Ты – командующий и главный в этом походе.

— Разве? – изумился и нахмурился Огар. – Но ведь ты!

— Я с вами, охотно помогу советом, дипломатией, но командуешь – ты.

— Это, - изумление на лице Огара сменилось радостью, - хорошо, благодарю, Михаил!

— Не стоит, - повел рукой Лошадкин, - я же видел, сколько для тебя все это значит. Что у тебя есть еще причины так яростно заниматься армией. Личные причины.

Он не ждал ответа, но Огар все же ответил, пусть и не сразу. Рука зваздианца сжала рукоять боевого молота, словно хотела превратить ее в щепки. Так сам Михаил мог бы сжимать зубы, до хруста и скрежета.

— Я знаю, что это не так, но не могу отделаться от мысли, - вторая рука Огара вцепилась в одежду на груди. – Что победа здесь, словно смоет часть крови, пролитой моими предками, не даст повториться нашей истории. Это не так, но мне кажется, словно победа здесь гарантирует мой успех потом, когда я вернусь к своим родичам. Что я смогу… поведу их…

Голос Огара прерывался, словно ему не хватало дыхания, будто он душил сам себя.

— Все в порядке, я понимаю, - просто сказал Лошадкин и положил руку ему на плечо. – И ты ошибаешься, Огар, в своих словах, мол, это не так. Ты поведешь живых здесь, и твои сородичи там ощутят, что ты не просто какой-то случайный прохожий. Что ты водил живых и командовал ими, побеждал врагов и они поверят тебе!

— Да, но, - Огар хотел возразить что-то и оборвал сам себя. – Благодарю.

Он ступил вперед и возвысил голос.

— Воины! Сегодня, сейчас начнется поход, о котором сложат песни! Мы переправимся и устремимся на помощь, с этого похода во всех окрестных землях узнают о силе дружбы!

— Сажа! – грянули воины.

— Слава Дружбе!

— Начать переправу! – скомандовал Огар, вскидывая руку с зажатым в ней молотом.

Лапы каданахов застучали по доскам.

Поход на помощь Тургайскому союзу начался.

Заснеженная степь, превращающаяся в грязное месиво, скачка до полного отбития задницы, и радовало во всем этом только одно – двигалось войско действительно изрядно быстрее. Мордахи задавали темп, хрокаги и краглы терпели, стиснув зубы, нескольких отправили наверх, на дирижабли. Птерахам было все равно, они носились и высматривали, радостно клекотали и жрали от пуза. Запасы угля таяли, в стойбищах по пути их встречали новые горы, присланные заранее, и бойцы превращались в грузчиков.

Также Лошадкин наконец понял, зачем нужны были все эти кареты, паланкины, куча слуг, разве что жопу не подтирающих (а может и подтирающих) правителям. Поездки в относительном спокойствии давали возможность думать, скачка на каданахах перемешивала все мысли до состояния густого супа и оставались только отбитое тело и пустая голова.

Зато песни, казалось, так и готовы были вырваться на свободу, просторные, как сама степь.

— Запевай! - разнеслась команда и один из мордахов запел, завыл пронзительно и громко.

— Сте-е-е-е-епь зимо-о-о-ой, ой-ой-ой! - и войско вокруг, включая Лошадкина дружно подхватило это "ой-ой-ой".

— Теперь я понимаю, почему кочевники все делали, не сходя с седла, - сообщил Огар как-то вечером.

— Это да, - согласился с ним Лошадкин. – Не останавливать же все войско из-за двух желающих отлить культурно?

— Войско перемешается, и куча времени уйдет, а ведь и без того двигались с черепашьей скоростью.

«Изобретения» Лошадкина и подвоз припасов на дирижаблях и заранее собранные запасы в стойбищах по пути, все это должно было решить проблему мобильности до известной степени. Но Лошадкин не учел еще многого, и того, что каданахов требовалось больше, по два-три минимум на каждого бойца – а стало быть им требовалось больше корма – что они сбивали лапы и двигались медленнее зимой, и так далее. Ремонтная и ветеринарная службы, созданные уже Сардаром, сбивались с ног, чинили и меняли, лечили, и все равно то и дело приходилось выделять отряды и оставлять их позади с наказом догонять.

— После такого и рождались суеверия, мол, мыться не надо, удачу смоешь, и ходили немытыми всю жизнь.

— Да, это проблема на будущее, - согласился Огар. – Все же, успей мы выстроить дороги, почтовые станции, постоялые дворы и смешанные поселения, сейчас было бы легче.

— Железная дорога, вот решение проблемы, - с усмешкой ответил Лошадкин.

— Жел…

— Хотя бы на конской тяге, а потом и на паровозах, - добавил Михаил.

Огар задумался.

Еще пару дней спустя на связь вышла Алена. Манопа сообщила о связи с новым спутником и появлении сети, слабой и не слишком уверенной – по земным меркам, конечно.

— Доволен? – слегка сварливо спросила Алена.

— Доволен, - ответил Лошадкин. – И у тебя интонации, как у Джонсон!

— Да ну тебя! – и Алена отключилась.

Спутник показывал Тургайский союз и окрестности, и Михаил с Огаром где-то с час, не слезая с седел, изучали вид сверху, приближали и переносили фокус на другие места. Даже перекусили прямо на ходу, как заправские кочевники, половины дружины вокруг последовала их примеру, вторая половина перекусила после первой, бдили на ходу. Немного излишние меры, если вспомнить дирижабли и птерахов, передовые дозоры, но Лошадкин решил подавать пример в своем высказывании «не считайте врагов тупыми!»