Огар, чаще всего, вызывал какой-то всплеск агрессивности, на него рычали и кидались, словно думали, что он пришел убивать. В целом происходящее внутри "клиники" было ожидаемо, но все равно производило угнетающее впечатление на живых экспедиции. Споры о морали и этике прогрессорства все сильнее склонялись в сторону того, что надо выпустить пациентов. Оставить нескольких или даже не оставлять, а продемонстрировать мирные намерения и "доучивать язык" при помощи разведки, как собирался поступить Ким с жителями моря.

— Еда! - провозгласил Михаил, входя внутрь палаты номер двадцать девять.

Ее обитатель, собаколюд или псоглавец, как их иногда называли между собой земляне, смотрел на него печально-испуганными глазами. Рудимент хвоста подергивался, уши прядали, шерсть приподнималась.

— Еда! - повторил Лошадкин.

— Еда! - прорычал тот.

Михаил озадаченно моргнул, затем сообразил. Алекс уже наработал базовый словарь как псов, так и кабанов, и загрузил его в манопы, конечно. Лошадкин просто пропустил этот момент, по своей цифровой отсталости.

— Мы - друзья, - сказал он.

— Нет! - прозвучал лающий ответ.

— Почему? - машинально спросил Лошадкин.

Тот не отвечал, смотрел снизу вверх - ведь псоглавцы в целом были ниже людей и уж тем более Огара - и тихо рычал, дыбил шерсть.

— Разве стали бы враги тебя кормить? - еще спросил он.

Манопа сообщила, что недостаточно словарного запаса для перевода, и Михаил хохотнул, представив, как звучит ломаный и неполный перевод. "Моя твоя скормить врагу", неудивительно, что в ответ раздавалось рычание!

— Или ты злишься, потому что тебя не выпускают? - спросил Михаил, регулируя оружие.

Парализующий заряд, а также сообщение окружающим, что он выводит пациента наружу, всем приготовиться. Михаил отступил, даже спиной повернулся (контролируя пациента через камеру), но бросаться на него не стали. Медленно, осторожно, словно не веря происходящему, псоглавец вышел наружу, нос его подергивался.

— Мы - друзья и хотим помочь, - произнес Лошадкин.

— Вр-р-раг! - донеслось в ответ раскатистое рычание.

Михаил даже выстрелить не успел, так как кидались не на него. Псоглавец выдернул засов и ворвался в соседнюю палату, набросился на находящегося там свинолюда, пуская в ход зубы и когти. Тот не остался в долгу, ринулся, словно таран, и оба тела вылетели обратно в коридор, едва не сбив самого Лошадкина.

— Отличный эксперимент, - раздался рядом спокойный голос Маниша.

— Отличный? - переспросил недоверчиво Лошадкин, глядя на дерущихся.

Затем спохватился и выстрелил, парализовал обоих и оглянулся. Маниш протянул ему емкость с целебным гелем и набор антисептических бинтов.

— Отличный, - повторил Гозье. - Практическое подтверждение прежней догадки, что сила их вражды друг с другом превышает страх перед нами.

— При всех пугающих проявлениях, вроде комбайна или возведения замка, полетов, - вмешалась по сети в разговор Сандра, - мы им не сделали ничего. Не убивали, не рвали на части, и они не боятся, ведь ты сам говорил об этом, Маниш!

— Ты еще про примитивное сознание добавь, - искривил губы Гозье.

Лошадкин уже втирал гель в раны, готовясь перебинтовать их.

— Боже, выколи мне глаз, - пробормотал он.

— Что-то такое, да, - кивнул Маниш.

— Что теперь? Вернуть их по палатам?

— По-хорошему, надо бы повторить в разных сочетаниях, а то и вовсе выпустить с десяток одних и других, чтобы принесли своим сородичам вести о нас.

— Думаешь, они не в курсе? - не удержался от сарказма Лошадкин.

— Пойдем, поедим и все еще раз обсудим, покрутим записи, - предложил Гозье.

Так они и сделали, затащив парализованных и потерявших сознание "пациентов" в их палаты и задвинув засовы.

— Парализующие разряды на них действуют, физиология не так уж далека от нас и Огара, - говорил Маниш, взмахивая вилкой, словно боевым ножом.

— Еда подходит, - отозвался Огар.

— Так получается этой планете даже терраформирование не нужно? - вдруг задумался Лошадкин.

— По большому счету - да, - согласился Гозье. - Минимальные изменения, возможно, если приводить в полное соответствие с Землей, но и так неплохо. Не забывай, что Алекс выбирал максимально подходящую для нас планету, в остальном же - просто повезло.

— Планеты так называемого земного типа встречаются в галактике достаточно часто, - добавил Алекс.

— Глупо, конечно, задавать такие вопросы, когда уже и экспедиция сорвалась, но зачем вообще требовалась экспедиция терраформирования, если планеты земного типа встречаются часто? - задумался Лошадкин.

— Чаще всего на них наличествует жизнь, и Земля официально объявила, что не будет создавать колоний в системах, где есть жизнь, - просветил его Алекс.

Голограмма стояла рядом и Михаилу почему-то вдруг стало неуютно. Но не сажать же изображение ИП за стол?

— Алекс, вас не затруднит сесть напротив?

Голограмма послушно переместилась, даже облокотила призрачные локти на стол и Михаилу стало легче.

— Отколовшиеся от Земли, насколько мне известно, не заявляли о подобном, - прочавкал Гозье.

— Именно так. Особых зверств за ними не замечено.

— Зачем тогда вообще нужна была наша экспедиция?

— Потому что планете требовалось терраформирование, - пожал плечами Маниш. - А там, где не требовалось, летели другие экспедиции, ты же не пытался просто попасть в космос? Спрашиваю, потому что с твоим рейтингом ты точно сумел бы.

— Там... сложно, - ответил Лошадкин и поспешил сменить тему. - Так мы же, получается, создаем колонию?

— Вынужденно, - наставительным тоном отозвался Маниш. - И на колонию мы не тянем, ну никак. Даже если мы вдруг сойдемся друг с другом и заведем детей, а так оно и будет, если мы не сумеем улететь, то, что дальше? Сколько протянет электроника? Насколько хватит энергония? Уже во втором поколении наша эта вынужденная псевдо-колония зачахнет и выродится. Останутся у местных сказки о богах с неба, войдут в мифы и легенды и тысячи лет спустя какой-нибудь Друк и Крук будут смеяться над примитивными суевериями предков.

— Боюсь, что вынужден буду вас огорчить, - вдруг заметил Алекс.

— Что, уже смеются? - хохотнул Гозье, запрокидывая голову.

— Погоди, - остановил его Лошадкин. - Что не так?

— Они не считают вас богами, - просто ответил Алекс.

— А кем?

— Кем-то вроде демонов, пока что не совсем ясно, кроме общего смысла, существа, творящие зло.

— Сообщил остальным? - отрывисто спросил Маниш, хмуря густые брови.

— Да.

— А почему они тогда устроили резню под нашими стенами? - удивился Лошадкин.

— Вот это как раз понятно, - оторвался от не успевших начаться раздумий Гозье. - Если мы исчадия зла, и соседи, неважно, из леса они или из степи, исчадия зла, то, что может означать постройка укрепления и войско этих самых соседей? Что зло укореняется и растет, надо нападать, пока не стало слишком поздно. Противники подумали то же самое, а решить дело дипломатией никто и не пытался. А почему мы злые?

— У вас нет волос, - последовал короткий ответ.

Лошадкин изумленно уставился на голограмму, а Гозье вдруг захохотал, хлопая себя по бокам и ногам, и еще и по массивной каменной столешнице.

— Конечно! Каждый придумывает себе богов, похожих на него, а мы в эту картину ну никак не вписываемся!

— А я говорила! - прорезалась Сара. - Скоро они договорятся между собой и пойдут штурмовать нас уже вместе!

— Мы их не боимся.

— Но сколько крови прольется зря? Михаил, предлагаю вам завести комбайн и напугать их превентивно.

— Кутимо, и как же это? - вклинился Гозье, не скрывая сарказма.

— По мензе - разделить их огромным рвом, заливом даже - до самых гор.

Лошадкин нервно крякнул, представив количество работы, причем скорее всего бессмысленной.