— Хорошо, но, если я услышу о жестоком обращении, - многозначительно произнес Лошадкин.

— Вы слишком добры, владыка Михаил, - произнес Орлот, подавая знак своим тургайцам.

Нет, Авию не стали крутить, просто повели прочь, чтобы не слушала.

— И вы путаете мою доброту со слабостью, - усмехнулся Лошадкин. - Сдающихся - щадить, сотрудничающих не насиловать, кто не сложил оружия - тот погибнет. Никакой резни, без смысла и цели, лишь потому что, когда-то один предок наступил на хвост другому.

— Это смертельное оскорбление, владыка! - вскричал Орлот машинально, затем задумался.

— Владыка! Повелитель! Посланец богов! - Авия бросилась в ноги Лошадкину.

Язык их был схож с тургайским, а Алекс набрал уже достаточную базу, чтобы переводить такое на лету. Или манопа, раз связь с Алексом тут шла через один спутник? Лошадкин решил не ломать голову над такими вопросами, уставился на Авию, пытающуюся поцеловать ему ногу.

Не она первая, похоже, ритуальный жест, вроде задирания хвоста, подумал он.

— Позвольте служить только вам! Только вам! Я буду верно служить! Я расскажу все, что знаю о ящерах!

Тоже путает доброту со слабостью, подумал Лошадкин, или не хочет во дворец к тургайцам? Даже если ее действительно там определили бы в наложницы - а как же безопасность правителя? - то явно он с ней обходился бы не слишком ласково. Как там было про три удовольствия, связанные с мясом? С другой стороны, что ему с той Авии? Гуманизм и слезинка лисицы? Когда сотни и тысячи подобных ей погибли или погибнут, с обеих сторон?

— Хорошо, дозволяю, - повел рукой Лошадкин и наклонился к Орлоту. - Все это может быть ловушкой, она могла выразить покорность, чтобы потом вонзить отравленную шпильку в вашего правителя!

— Какое коварство! - отшатнулся Орлот и снова задумался.

Хорошие, честные, примитивные времена, подумал Лошадкин, тоже подавая знак, чтобы Авию, пытающуюся лизать палубу (за неимением ног Лошадкина) оттащили в сторону.

— А в дар не только градоправителям, но и всему Тургаю мы принесем склады с припасами и изгнание врага, думаю, этого будет достаточно.

Орлот тут же согласился, что более чем достаточно. Авия еще порывалась рассказать о ящерах, и возможно Лошадкин послушал бы ее, но тут впереди подали сигнал.

— Виден Урчай!

— Отлично! - Лошадкин поднялся и проверил оружие и пояс.

Сведения о Парзаде уже ушли к Огару, войска меняли направления, к Квурсу мчался птерах с приказом. Хорошо так воевать, подумал Лошадкин, готовясь к взлету, пришел, увидел, победил, все радуются и прославляют тебя.

— Владыка Михаил!

— Конечно, командующий Орлот, - ответил Лошадкин и скомандовал капитану десанта. - Прикрывать местных, если, где вспыхнет восстание тургайцев, сразу сигнал на дирижабль и летите туда.

— Понимаю, повелитель, - ответил тот, сверкая клыками, украшенными стальными кольцами. - Все сделаем!

Лошадкин кивнул и слетел с платформы, провожаемый завистливыми взглядами тургайцев. Следом помчались птерахи, что-то воинственно клекоча. Урчай и правда виднелся на горизонте, и там еще никто не подозревал о случившемся. Бежавшее, разбитое у стен Ымкана войско не успело собраться и организоваться, а те редкие вожди, что уцелели, даже не подумали слать гонцов в тыл.

Пока не подумали, поэтому Лошадкин и решил сразу брать Урчай, даже не залетая на чашу вина к градоправителю Ымкана и негласному повелителю Тургая. На обратном пути, а лучше после полной победы, будет время и выпить, и поговорить, и все остальное, сейчас следовало не сбавлять темпа, выжимать все из преимуществ скорости, внезапности, господства в воздухе!

— Сигнал на дирижабли - вижу ящеров врага! - бросил Лошадкин.

Он не стал приземляться на идущий первым дирижабль, тут не требовалось спасать столицу и высаживать десант. Промчался мимо и устремился к Урчаю, сканируя воздух и первым заметил "воздушную кавалерию". То ли отдыхали и лечились здесь, то ли рабнеки придавали такое значение складам и тогда можно было ожидать ожесточенного сопротивления.

Лошадкин налетел на изумленных рабнеков, парализовал пасть ящера, уклонился от выпада копья и оказался на спине, в огромном седле. Пусть ящеры и не дотягивали до драконов, но на их спинах помещалось несколько рабнеков, словно подслушавших мысли Лошадкина о подобных юрких и мелких "авиетках". Лошадкин перехватил копье, выдернул, пересилив, и сам ударил кулаком левой, сворачивая скулу одному из лучников.

Шерсть его была жесткой, словно металлической.

— Сдавайтесь и я вас пощажу! - гаркнул Лошадкин.

Рабнеки и не подумали слушаться, и Михаил поднырнул под пузо ящера, вылетел с другой стороны, подрезав лапу зверюге и ударил перехваченным копьем. Древко оглушило рабнека, заставило повалиться, пинок выбросил другого вниз. Оставшийся рабнек вдруг заорал и сам сиганул следом, оставив Лошадкина единственным наездником ящера, по крайней мере из оставшихся в сознании.

— Отогнать в Ымкан или к дирижаблям, посадить пехоту в седло, усмирить его!

— Да, повелитель!

Точно, требовать дань ящерами, подумал Лошадкин, бросая поводья ящера птерахам, а сам взлетая. Отлично дополнят дирижабли и птерахов, займут недостающую нишу тяжелых летунов. Собственно, по местным меркам даже такая воздушная кавалерия являлась почти ультимативным оружием, только примени правильно. Рабнеки справились с применением, демонстрируя, что недаром так долго готовились к вторжению в Тургай.

— Вперед! Вперед! - закричал Лошадкин. - Захватим склады и не дадим их уничтожить!

— Вперед, дети П'тера! - заорали птерахи в ответ.

Стены Урчая приближались стремительно, видно было, что город и не штурмовали, все стояло целое. Наверное, поэтому - помимо близости к столице - его и избрали для размещения припасов. Войско тургайцев бессильно билось бы в стены, но Лошадкин и птерахи перемахнули по воздуху, налетели и захватили, разя и сея панику. Пока рабнеки собирались с духом и пытались понять, откуда взялись враги в небе, подлетели дирижабли и оттуда по канатам повалил десант.

На короткое время Урчай превратился в поле битвы, сражения и баррикады, кровь, убитые, но все закончилось быстро, очень быстро. Силы рабнеков оказались разбиты или пленены, тургайцы повалили на улицы, пытаясь разорвать своих поработителей, и опять десанту пришлось охлаждать их пыл. Орлота узнали, орали ему славу во все горло, кидались под ноги и протягивали детей для благословения.

Затем то же самое повторилось с Михаилом и его войсками.

— Невероятно! Неслыханно! - восклицал Орлот, вскидывая руки.

— Все когда-то бывает в первый раз, - самодовольно усмехнулся Лошадкин.

Еда, горы еды длительного хранения. Оружие всех форм и размеров, особенно изъятое в других городах Тургая. Сбруя и ремни, котлы, шатры, все необходимое для долгих походов. Драгоценности, металлы, ткани, одежда, та добыча, которой предстояло отправить на юг, за горы, в земли рабнеков.

— Капитан Дварк, я хотел бы поручить вам смертельно опасную миссию.

— Приказывайте, повелитель!

— Возьмите половину дирижаблей и отряды добровольцев, летите на юг и захватите крепости на перевалах, отрежьте рабнеков от своих земель!

— Будет сделано, повелитель! Вылетаю немедленно!

Лошадкин проводил его взглядом и повернулся к Орлоту.

— А мы вернемся в Ымкан, война с рабнеками еще не закончена.

Правитель города носил титул "казар", и смысл его, в общем-то соответствовал феодалу. Владелец земли, города и проживающих в нем живых, но при этом без рабства. Можно было бы сказать приглашенный на правление князь с дружиной, но это тоже не передавало точно оттенки смысла. Все вместе казары правили Тургаем, решали вопросы внешней политики и торговли, и каждый из них заправлял своим городом отдельно. Из своего состава они выбирали казарада - того, кто правил столицей, славным городом Ымканом.