Лошадкин скинул мысленный проект Алексу.

Не сказать, что Михаил придумал все это с нуля, идея зрела у него уже давно, но представлялась ему больше чем-то вроде почтовых станций, ямов. Скала рядом, телеграф, чтобы дальше видели, и гнезда птерахов, внизу лошади-ящерицы, для скоростных прогонов, нечто вроде почтовой системы монголов. Детали должны были утрястись сами, уже в процессе использования местными.

— Вместе?

— Вместе!

— Мы не привыкли жить рядом с кем-то, даже краглы нас не беспокоили.

Так как сидели под горами, подумал Лошадкин. Вольные птицы? Но стали бы они сидеть так высоко в горах и страдать от бескормицы, если бы у них имелся выбор? Скорее всего, птерахам требовались скалы, а поселившись, они начинали драки с соседями за еду и их загоняли обратно в горы. Преимущество полетов оказалось бессильно против луков и копий, если им требовалось налетать и долбить клювами, сражаться врукопашную.

— Настают новые времена, и чтобы жить в союзе, стать сильнее, чем-то придется поступиться. Взамен вы получите массу гнезд повсюду, до самого моря и дальше, на огромных островах, о да, вы видели Отравленный Клык?

— Нет, - последовал сдержанный ответ. – Мы пытались поселиться в скалах на берегу, но ничего не вышло.

Лошадкин создал голограмму Отравленного Клыка и птерахи растеряли достоинство, загалдели, устраивая натуральный птичий базар, чуть не полезли в драку друг с другом.

— У вас будет еда и возможность обратиться за помощью! Вам не будет нужды кидаться на врагов сами, этим займутся воины других народов, а вы будете помогать им, швыряя на головы камни и бомбы!

— Сверху, как с краглами?

— Сверху, - подтвердил Лошадкин, которого распирало идеями. – С вами полетят дирижабли, они повезут груз камней и остального, вы сможете приземляться на них и отдыхать прямо в воздухе!

Вода, воздух, горы, лес и степь, чем не союз пяти элементов? Далеко раздвинутые границы, мощь союза, дружба народов, все это практически гарантировало мощнейший фундамент, основу для живых экспедиции, если им придется здесь задержаться, а то и остаться навсегда.

Тепло и умиротворение снизошли на Лошадкина, прогнали дрожь.

— Посланец небес, твои слова кружат нам головы!

— Вы летали и видели, что народы вокруг теперь живут мирно, бок о бок! Видели город у моря и убитых чудищ на берегу, - уверенно заявил Лошадкин.

Разделку «ужасов» перенесли на Клык, но несколько первых вытаскивали именно на берег.

— Это все – новая жизнь, в союзе, и она может стать и вашей жизнью! Вы сможете гнездиться на берегах моря и рек, слетать к воде и ловить в ней рыбу, клевать мясо и злаки, растить своих птенцов, зная, что гнезда в безопасности и враг не осмелится подойти к вам и на тысячу миль!

Птерахи снова загалдели, извинились и улетели галдеть в других гнездах, куда начали слетаться еще птицелюди. Лошадкин остался с крупными птерахами, которые выглядели растерянно, похоже, не получили новых приказов, но и успели понять, что следовать старым не выйдет.

— Покажите мне, как вы сражаетесь, - приказал им Лошадкин. – В воздухе. Возможно, найдется, что улучшить и чем вам помочь в этом деле.

Птерахи – стражи повиновались и Лошадкин взлетел, некоторое время они кружили в воздухе, нападали, защищались и стало понятно, что они все же превосходят его в маневренности. По крайней мере, если сходиться врукопашную в воздухе – в той битве, где Михаил впервые столкнулся с птерахами, он расстреливал их и не давал подлетать близко.

Правильно сделал, как выяснилось, даже с предупреждениями манопы не всегда успевал.

— Нужны платформы с лучниками, - сделал он вывод, - чтобы прикрывали птерахов, а те их.

Стражи-птерахи теперь взирали на него с каким-то легким страхом, даже не пытались делать вид, что охраняют, и отгоняли своих сородичей, пытавшихся подлететь ближе. Ждать долго не пришлось, вскоре после тренировки, вожди, во главе с Хохотунчиком вернулись, топорща хохолки и клювы, широко взмахивая крыльями.

— Посланец небес! Твои слова несли истину, а мы оказались так слепы, что усомнились в них! – провозгласил вождь торжественно. – Мы вступим в союз и разделим небо и землю с другими народами!

— Именно так, - поддержал его Лошадкин, - небо и землю, верно сказано!

Пусть и без крыльев, но на силе пара другие народы взлетят, а птерахи помогут с землей. Если они любили насекомых, то могли помогать с посадками, например, одна сплошная польза всем. Масса, масса вещей, в которых выиграли бы все, оставалось только жить мирно и улаживать неизбежные инциденты, драки и смертоубийства, пока все не наладится.

— И мы хотели бы скрепить наш союз тем же, что и другие народы! Связью с тобой, посланец небес!

— Разумеется, - ответил Лошадкин. – Я готов.

В этот раз он даже вздыхать не стал, заранее знал, что этим все и закончится. Только подумал, что с расширением союза и правда надо подождать, а то жены перестанут помещаться во дворце.

— Сколько разговоров было о недопущении чрезмерного подталкивания прогресса, и что же мы видим? – почти ядовито спросила Сара.

— Что у кого-то уже пять жен? – лениво спросил Гозье.

Лошадкин только ухмыльнулся добродушно. Пристройка башни для будущей жены, Ок’Цэ, к дворцу не составила проблем. Попутно он прошелся комбайном от Дружбы до самых гор – отрога, врезавшегося в степь, и проложил там дорогу, возвел скалы для птерахов, обустроил внутри пещеры для краглов, поставил основы будущих почтовых станций. В общем, создал этакие образцы для местных, показать, к чем надо стремиться.

Еще отвел дорогу в сторону «промышленного района» и туда уже топали – катились краглы.

— Мы убиваем местных динозавров, переделываем местность, силой сбиваем их в союзы и раздаем технологии направо и налево! – заявила Джонсон.

— Это так, но пар и полеты…

— Они бы равнялись на птерахов и делали крылья, - оборвала Маниша Сара.

То ли перестали спать вместе, то ли Джонсон просто требовалось язвить, ворчать и указывать на недостатки. Лошадкин был настроен добродушно и умиротворенно, союз сколотили, работы велись, надвигалась зима, но без ощущения голода и холода. После пары месяцев в степи теперь предстояло провести всю зиму в Дружбе и замке, организационные дела, бюрократия, жены, суды и советы мудрецов, общий язык.

Масса дел, но в относительном комфорте и с помощниками под рукой.

За зиму будет сделано многое, Огар расширит армию и с этой силой можно будет… нет, завоевывать соседей было рано, но вот показать им кулак, врезать им по носу. Да, именно так. Дипломатия после ударов по носу всегда шла лучше. Не резня, но кто стал бы слушать просто слова?

— Так было на Земле, так случилось бы и здесь! Только пройдя долгий путь, они бы дошли до идеи полетов без крыльев, а мы дали им ее готовой!

— Мы и так летали без крыльев, - парировал Лошадкин. – И демонстрировали свои платформы, летающие без крыльев, пусть и не на пару.

Джонсон нахмурилась, уставилась на него.

— Уничтожив и изгнав подводных чудищ, мы обезопасили в первую очередь себя.

— И ламассов! – воскликнул Ким.

— И ламассов, но все же в первую очередь себя. Замечания Сары справедливы, - заговорил Лошадкин, глядя на остальных, - но мы опять возвратились в исходную точку. Если мы хотим обеспечить себе комфорт и безопасность в будущем, то нам придется что-то да ускорять. Например, поставить электростанцию и сократить расходы энергония на местных.

Он ожидал взрыва возмущения, но все молчали.

— Если мы ничего не ускоряем, то смиримся тогда с тем, что народы вокруг будут умирать от голода и холода, а мы будем пировать в сияющем замке на холме, недостижимые для них. Небожители.

— Такое было и в мифологиях Земли! – воскликнула Алена. – Но это неправильно!

Она… нет, не изменилась внешне за эти месяцы. Повзрослела, что ли, подумал Лошадкин.

— А если это неправильно, то нечего тогда меня попрекать! Сколько можно возвращаться к этим бесплодным разговорам, обсуждениям, упрекам? Да, вы делаете свою часть, а я свою, но слышать все это от тех, кто засел в замке – просто неправильно! – повысил голос Лошадкин.