— Мы выступаем в роли экспертов и советников, - заметил Гозье.

— Так и совещайтесь между собой!

— Спокойно, спокойно, мы просто осторожничаем, а Сара выражает эти сомнения. Или ты решил стать тем правителем, которому говорят только приятное? А за горькую правду рубят головы и отстраняют? Решил окружить себя лизоблюдами и преданными поклонниками, зализывающими тебе зад?

— Нет, - дернул головой Лошадкин. – Но слышать все это по десятому разу!

— Извечная проблема с моральными вопросами и дилеммами, - вздохнул Маниш. – У них, как правило, нет хорошего и однозначного решения на все времена. Приходится возвращаться, обдумывать, обсуждать, но понятно. Все согласны, что Михаил действует верно?

— Да! – первым высказался Огар, разве что не стукнул кулаком по столу. – Живые вокруг молятся на него!

Лошадкину стало неловко.

— Он прекратил вражду, дал живым не просто еду, он дал надежду!

— А на нас не молятся? – спросила Сандра, отрываясь от еды.

Она словно растолстела еще больше за это время, но выглядела счастливой. В конце концов, все эти находки и геологическая часть, без которой не заработали бы домны и производства, была полностью заслугой Олейниковой. Лошадкин решил не вдаваться в подробности и просто порадовался за нее.

— Молятся, но меньше, - ответил Алекс, - возносят хвалу посланцам богов, ставят небольшие святилища. Больше всего молятся, после Михаила, конечно, Огару и превозносят его мощь и ум.

— При этом, разумеется, говорят, что новая армия сокрушит всех врагов? – вклинился Лошадкин.

— Такие разговоры ведутся, - не стал отрицать Алекс, - но без упоминаний резни и уничтожения. Скорее в духе «мы побьем их и присоединим к себе».

— Вот этого точно надо избежать! – вскинулся Маниш.

— Никто и не планирует походов, - ответил Лошадкин, - по крайней мере, до конца зимы.

— Армия не готова, - одновременно с ним ответил Огар.

— Хорошо, зимой мы укрепляем союз народов, продолжаем работы над ракетами и изучением мира, а также завершаем историю с подводными чудищами, - подытожил Гозье. – Но что весной?

— Да, они явно захотят пойти войной куда-нибудь, - согласился Огар.

— Во-первых, до конца зимы еще надо дожить, - возразил Лошадкин, - во-вторых, все еще сто раз может поменяться и что-то да возникнет!

— Ты уповаешь на случай? – вдруг изумился молчавший Ким.

Лицо его поблескивало, словно он решил обзавестись чешуей, а может и решил. На Земле такое точно не составило бы проблемы, хватало бы кредитов, да желания – в конце концов техника давала не меньшие возможности.

— Не случай, - покачал головой Лошадкин, - а просто на местных. Что решат соседи, прослышав о таком?

— Что к мордахам прилетели посланцы богов и с ними надо дружить? – вскинулась Алена.

— Или что все тут ослабели и пришла пора побить их и взять власть! Разумеется, если ничего не представится, то решим отдельно – время будет. Несколько дней здесь не срок, а нам этого хватит. Есть чем заняться и без походов, хотя, - Лошадкин задумался.

— Что?

— А что, если нам взять эту новую армию и объехать границы союза? Во-первых, мир посмотреть, особенно соседей, во-вторых, себя показать, а в-третьих, показать самой армии, что она еще не готова к таким походам. Наверняка вылезет масса проблем логистики, снабжения, снаряжения, тех же дирижаблей, осадных орудий, если мы найдем другие города со стенами. С местными скоростями на такое как раз все теплое время года и уйдет!

— Отличная идея, заодно доведем до ума и дирижабли, и седла со стременами! – поддержал Огар.

— А править кто будет? Снабжать эту армию едой? Или на месте добывать будете? – спросил Маниш.

— Над этим надо думать и прямо сейчас, - не стал возражать Лошадкин, - но согласитесь, нет армии – нет и походов?

— А если соседи как раз вторгнутся, прознав о походе?

— Тогда платформы или наоборот, сразу говорить о том, что в этом году армия никуда не пойдет и будет охранять степь, леса и горы, моря, - перечислял Лошадкин, - охраняя мирных землепашцев и рыбьих пастухов. Уверен, варианты найдутся, рано еще пугаться кровожадности местных и того, что они начнут давить. Ведь они пытались требовать вырезать соседей, но мы отказались и вышло довольно неплохо. Лучше расскажите вживую, что у нас по космической части и с гипермаяком, общим обучением.

— Кстати, об обучении, ты бы издал указ об открытии школ, - заметила Сандра.

— А вы уже готовы в них преподавать? – изумился Лошадкин.

Жизнь текла мимо, он опять что-то упускал, погрузившись в свои дела. У них отсутствовал руководитель, но сейчас Лошадкин подумал, что таковой не помешал бы. Держал все нити в руках, следил за всем, позволяя остальным заниматься своими делами.

Лошадкин примерил на себя роль такого руководителя и тут же отказался, это не местными командовать.

— Не только ты жил среди местных и обучал их, - последовали ответы. – Мы тоже не сидели без дела!

Две сотни местных, мордахи и хрокаги, пара дюжин ламассов были готовы нести «слово посланцев» в массы. Все это было завернуто в религиозную обертку, школы предполагалось совместить для вида с храмами, чтобы местным оказалось легче проглотить пилюлю знаний. Никакой гиперфизики и высшей математики, конечно, исключительно основы, уроки и еще раз уроки, особенно для детей, так что быстрой отдачи тут ждать не приходилось.

— Если каждый из них подготовит еще нескольких учителей из местных, - задумался Лошадкин. – Хм, чтобы оторвать столько рук от остальных дел, нужна интенсификация производства, особенно выращивания еды.

— Мы пока что делаем ставку на добровольности, - добавил Гозье, - кто пришел, тот пришел. Посеем первые семена, знание начнет расходиться кругами, и лет через десять – двадцать, произойдет скачок.

— Если же мы улетим, то все затихнет, - кивнул Лошадкин. – Хорошо! Будет вам указ, все равно надо вникать в эти дела с вождями и советами мудрецов, строить новые структуры власти, старые тут точно не справляются.

Они работали, но оставались громоздкими и медленными. Быстрее передвижение, быстрее связь, быстрее развитие и принятие решений, Михаил еще раз хмыкнул и потер подбородок. Да, тут было очень легко перегнуть палку, ускорить местных чрезмерно, так, чтобы они уже не поспевали за прогрессом и просто слепо принимали «дары посланцев».

— Так что с космосом? – повторил он.

Алена начала рассказывать, обстоятельно и подробно, Лошадкин слушал, понимая, что его, в сущности, интересует лишь один вопрос: улетят они в ближайшем времени или нет? Выходило так, что не улетят, с ракетами все прошло успешно, но Алена ожидаемо застряла на гипермаяке и теперь переводила энергоний на опыты. Слегка переживала из-за этого, краснела и не обещала быстрых успехов.

После этого собрание пошло уже в более мирно, в конструктивном русле.

Когда он возвращался из замка во дворец в Дружбе, уже стемнело и начало подмораживать. Лошадкин оделся чуть теплее, размышляя о паровом отоплении зданий и белье с подогревом за счет пара – то есть горячего воздуха. Даже не сразу заметил мчащуюся к нему тень, едва не выстрелил, в последнее мгновение осознав, что это Ок’Цэ.

Щелкающее стремительное имя вполне соответствовало ее облику и характеру. То, что оно перекликалось с «ок» из его прошлой жизни, добавляло капельку юмора. Секса у них, разумеется, не было, впрочем, Ок’Цэ единственная, кажется, его не ждала или считала, что посланец волей небес заставит ее снести яйцо.

Мысли о яйцах и высиживании напоминали об Алатее.

— Посланец! – пропела она.

— По имени, - мягко напомнил Лошадкин, - по имени.

— Михаил, - исправилась та, - мы все так скучали! Чем закончилась встреча с другими посланцами?

Лошадкин заходил на посадку и увидел, что на крыше его уже ждет дежурная четверка стражников. Они приоделись, броня и оружие стали лучше, более того, состав четверки изменился. Мордах, крагл, хрокаг и птерах, сидевший на парапете, словно на насесте. Пешком они передвигались смешно, словно подпрыгивающие птицы, но вожди союза настояли, что честь надо делить поровну и когда будет придумано средство, на стражу заступят и ламассы.