— Нет, - ответила Алена, отступая на шаг.
Странное дело, подумал Лошадкин, ведь она выросла уже в ээ, никакого пиетета не должна бы испытывать и уж тем более не думать об экономии. Как в его времена никто не благоговел перед электричеством и не собирался его экономить, привычная часть быта, вроде интернета, автомобилей, сотен каналов по телевизору, мобильной связи и прочего.
Но почему-то из всех живых экспедиции именно Алена больше всех твердила об экономии.
— А ведь крови будет еще много, - продолжал Михаил, - даже с нашим вмешательством.
— Что это, намек?
— Нет, сам только сейчас осознал, - ответил он. - Помните, как было принято у кочевников? "Всех, кто выше чеки тележной", в расход, чтобы не выросли и не мстили.
Судя по виду землян, они помнили. Огар тоже выглядел мрачно, возможно, вспомнил что-то из своей истории, Лошадкин почти не сомневался, что обезьянолюди Огара резали друг друга не хуже людей. Примитивная, первобытная жестокость, нехватка еды, жилья, безопасности и, соответственно, никакого гуманизма, так как базовые потребности не удовлетворены, разные планеты, системы, расы, а история одна и та же.
— Поэтому, может и нам не слишком страдать гуманизмом, а то не поймут?
— Да как ты!!! - Алена аж подпрыгнула, сжала кулаки, даже попыталась ударить. - Там наши друзья и товарищи на "Васко", может давно сгинули, а ты!
Она развернулась и ушла гневно, раскрасневшаяся, утирая глаза, а Лошадкин озадаченно почесал в затылке. Общая атмосфера опять испортилась, "Васко" старались не вспоминать, дабы не ощущать так остро собственного бессилия. Ну что они сейчас могли? Ничего. Молчали, ворчали, работали или переключались на других, как вот Алена.
— Что? - огрызнулся он.
— Мы не осуждаем тебя, - ответила за всех Сандра, - но надо ли было так?
— А чего она? - дернул головой Лошадкин. - Определилась бы уже, помогаем мы или экономим?! И зачем мы вообще помогаем, ведь всем все равно не поможем?
Джонсон вскинулась, словно хотела повторить свое прежнее предложение. Запустить терраформирующий модуль, врубить строительный комбайн во всю мощь, и сделать из скального мыса огромный остров. Или проложить дорогу на один из островов и перетащить туда обломок "Васко" комбайном, возвести рифы, ловушки, отгородиться от мира и заниматься собственным спасением. Вполне реалистичный сценарий, так казалось Лошадкину вплоть да данного момента, но сейчас задумался, а что сталось бы с их семеркой в социальном плане, после хотя бы пары лет на таком острове?
— Помогаем потому, что можем, - сказал Гозье, - и потому, что затея с маяком может и провалиться. Если нам придется остаться здесь надолго, возможно, что до конца жизни, то лучше жить среди дружественно настроенных к нам живых, согласен?
— Согласен.
— Тогда за работу, Михаил, ее за нас никто не сделает, даже Алекс.
От роботов и систем обслуживания "Васко" уцелел мизер, и тот остался в подземном ангаре, все равно снаружи они были непригодны для вставших перед экспедицией задач.
— Можно построить ему упрощенных роботов, без модулей интеллекта, чтобы он управлял ими напрямую.
— Можно. Этим мы и займемся, после того как решим вопрос с контактом, а также закончим переезд в замок.
Ни одна каменная кровать, конечно, не сравнилась бы даже с тесной каютой обломка "Васко" по комфорту, но в то же время ключевым оставалось слово "тесной". На время перелета - терпимо, но проводить там месяцы живые экспедиции не захотели. Разве что Лошадкина все устроило бы, тем более что за безопасностью там бдел Алекс и уж он точно не открыл бы дверей никому чужому, но воевать за право обитать в каюте Михаил не стал.
Несколько дней пролетели в угаре работы, Михаил доделал замок и даже провел дороги вокруг, обустроил разнообразные удобства и трубы внутри и под замком, включая фермы, и оставил большую площадь в центре, на тот случай, если придется вернуться со строительным комбайном.
Лошадкину не хватало его малого комбайна, тот больше годился для "мелких" работ, и на "Васко" даже была парочка таких, только в других складских отсеках. Этот же был слишком большим, и в то же время мог потребоваться в любой момент, мало ли что пришлось бы строить? Например, взлетную площадку для ракеты на реактивной тяге или завод по производству чего-нибудь?
Или даже ГЭС!
Михаил взялся за учебу, но не за скучную и непонятную гиперфизику и ее предшественницу - физику, которую недолюбливал еще в школе, нет. В прежней жизни над ним даже подшучивали за это, мол, физики не знаешь, вот тебя током и бьет, Лошадкин отшучивался, что ток просто злой попался, бьет всех, не спрашивая об оценках в школе.
Михаил взялся за изучение основ постройки гидроэлектростанций и принципов их работы, и необходимых механизмов. Тоже, конечно, физика, но практическая, по его мнению, полезная и нужная. Южнее и немного восточнее замка в море впадала река и Лошадкину представлялось, как он поставит там плотину и внутри нее турбины и те будут вырабатывать ток, который будет питать заводы и механизмы и освещать степь.
Цивилизация для местных волосатых жителей! Лампочки в каждую юрту или где они там жили!
Последняя порция камня стекла в море и Лошадкин легко вылез из комбайна, спрыгнул и остановился на той части пирса, что уже застыла.
— Ну вот, выступает в море, шершавый, - Михаил подвигал ногой, - и низкий, все, как ты хотел.
— Да, просто отлично, ты - мастер! - восхитился Паша Ким.
— С таким комбайном любой справится, - скромно ответил Лошадкин.
Все же похвала была приятна, да и разница в возрасте давала о себе знать. Паша и Алена, несмотря на то что они выросли уже в новом обществе и наверняка знали и умели намного больше Лошадкина, все равно казались ему студентами. Молодые, энергичные, восторженные, но в то же время не нюхавшие толком жизни, и Лошадкин в этой схеме выступал кем-то вроде старшего товарища, который поможет, научит, поддержит и утрет сопли.
Глупо и неправильно, но все равно ему было приятнее помогать молодежи, нежели старшим живым.
— Теперь они охотнее пойдут на контакт, особенно, когда я разбросаю еду, - потер могучие руки Паша.
Выглядело это так, словно он собирался ими ловить рыбу, а не помогать.
— Собираешься ловить их? - поинтересовался Лошадкин.
— Нет, поставлю записывающую аппаратуру, - ответил тот, - и сразу подключу ее к Алексу и его лингвистическим блокам, может, найдутся схожие какие-то вещи?
— Он же сейчас загружен расшифровкой языка сухопутных, - усомнился Михаил.
— Я слышал, что там уже все близко к завершению, - отмахнулся Ким, который явно уже думал о чем-то своем, не о словах Михаила. - Да, и нужно будет измерить повторно глубины, а также установить внизу...
Лошадкин не стал дослушивать, вернулся к комбайну и повел его наверх, по собственноручно проложенному огромному серпантину. Комбайн, при необходимости, мог и взлетать ненадолго - парить над поверхностью, и передвигаться, цепляясь за стены (при условии, что та выдержит вес), но все это требовало повышенного расхода энергии. Обычное дело на Земле и критически важное здесь.
Слова Паши напомнили Лошадкину, что он давно уже не заступал на "языковое дежурство" и именно туда он и направился, припарковав комбайн в восстановленном гараже-форте. Местные крутились поодаль, но побоищ, к счастью, больше не устраивали, хотя и накапливали силы, как свидетельствовала разведка со спутника.
— Не верю, что я такое говорю, но надо бы надеть уже что-то другое, - почесал в затылке Михаил, глядя сверху вниз на самого себя.
— Одежда в порядке.
— Я знаю, - ответил он манопе, - я знаю.
Просто немного разнообразия, подумал он, в еде и одежде. Может, слетать в степь или даже к горам, посмотреть, что там творится, провести, так сказать, разведку вживую. С этими мыслями Михаил добрался до "клиники", все пациенты которой уже выздоровели и теперь вели себя по-разному. Кто-то буянил и требовал, другие сидели, забившись в угол, третьи откровенно боялись и дрожали, некоторые пытались падать ниц и что-то гавкали или хрюкали.
