Пару лет назад, будучи в гостях у Марты в Эссентере, маленьком городке, расположенного недалеко от нашего поместья, я подслушала один очень интересный разговор, которому не придала особого значение. Но теперь...

Речь шла обо мне и родителях. Марта утверждала, что Веренея тей Фрайхэш, моя мама, красавица и богачка, дважды отказывала Родерику тей Райзендэ, графскому сыну. Графы Райзендэ, древнее и родовитое семейство, в то время были практически разорены, над ними висела угроза долговой тюрьмы. И брак на богатой наследнице мог резко улучшить их положение. Но мама не хотела — Родерик старше ее на двадцать лет. И репутация рода…

Так вот, после нескольких отказов последовала поспешная свадьба. Вместо долгой подготовки и пышного праздника тихая и скромная церемония да объявление в газете.

Это навело жителей Эссентера на некоторые подозрения касательно причин такой спешки. И беременность мамы до замужества, стояла первым номером в списке, как самая распространенная в таких случаях.

Тут-то Марта и высказала свои сомнения по поводу моего отца: в то время за мамой ухаживал один полуэльф (имени Марта не упоминала, но он был молод и красив, хотя и беден, и незадолго до описываемых событий исчез) и Веренея с радостью принимала его ухаживания. А от Родерика нос воротила. Так вот Марта высказала предположение, что именно этот полуэльф и является моим отцом, потому-то он и исчез — не захотел жениться или, что более вероятнее Алфихар тей Фрайхэш, мой дед, не позволил им пожениться, и угрозами вынудил загадочного полуэльфа бросить маму в столь щекотливом положении. А сам выдал строптивую дочь за Родерика, купившись на титул.

Через семь с половиной месяцев родилась я. Это тоже навело жителей Эссентера на неподобающие мысли. По городку поползли слухи, однако они были жестко пресечены дедом. Официальная версия гласила, что были преждевременные роды. Это подтверждал и наш семейный доктор, Олдман тей Арцт, человек, имеющий безупречную репутацию и огромный опыт врачебной деятельности. Но сомнения у жителей остались и были не беспочвенны. Я не похожа ни на маму, ни на Родерика (я решила не называть его отцом, пока не узнаю правду), ни на других своих родственников. Все мои родственники - блондины, а у меня волосы темно русые; глаза у всех — голубые или серые, а у меня темно-карие, почти черные; носы у всех - тонкие прямые, а у меня — курносый; все мои родственники — высокие статные, а я — мелкая.

Так вот, это непохожесть на отца и мать, говорит в пользу второго варианта: Родерик не мой отец, а мой отец тот исчезнувший полуэльф.

Встала с кровати и подошла к окну. Раздвинув шторы, увидела, что мастер Эрвиндиэль собирается уезжать. Значит, мама идет на поправку. Хорошо!

вернулась обратно на кровать, свернулась калачиком. Задумалась над другим вопросом: плохой ли я ребенок?

Той, чрезмерной любви, которую дарили Марта и ее муж свои детям, я и не ждала от родителей. Это не принято в дворянских семьях. Такая любовь, наоборот, порицалась высшим обществом. Но я вообще не помню, что бы Родерик проявлял ко мне хоть какие-нибудь теплые чувства. Только тычки, замечания, окрики. Именно он всегда наказывал меня, не мама. Она только поддерживала его в такие минуты, никогда не заступалась, не защищала меня. Родерик никогда не говорил, что любит меня. Наверное, потому что я не его дочь?

Мамино отношение ко мне было не понятным. То она зовет меня, интересуется как проходят занятия, не строги ли учителя, дарит дорогие подарки, проводит много времени со мной. И в эти дни я чувствую себя самым счастливым ребенком на свете. Я забываю даже о магии, радуясь близости и любви мамы. То прогоняет прочь, не видится со мной по нескольку недель, а то и месяцев.

Нет, она любит меня! И я это точно знала, но...

Я не идеальна. Все мои шалости, розыгрыши, шутки, побеги в Эссентер, дружба с Мартой и ее детьми, хотя последнее мне строго настрого запретили, отрицательно характеризуют меня. Но я не могла отказаться от них. И полгода назад Марта сама попросила меня не ходить к ним, пояснив мне, что дружба дворянки и крестьянки ни к чему хорошему не приведет. Мне было больно и обидно, я не понимала и не понимаю сейчас причину (какая-то глупость!), ведь все было так хорошо, но я послушалась ее.

Но какой ребенок не нарушает запретов? С другой стороны, я хорошо учусь, учителя хвалят меня, говорю на нескольких языках, ради мамы научилась вышивать и играть на пианино. Стараюсь выполнить все желания родителей: в последние три месяца ни разу не сбегала в Эссентер, не было никаких шалостей и магических недоразумений, я буквально погрузилась в учебу, чтобы своими успехами радовать родителей. Но чем больше стараюсь - тем больше они не довольны мной.

То, что случилось три дня назад. Есть ли моя вина в том?

- Есть, конечно, - опять захотелось плакать, - не стоило вообще заговаривать на эту тему. Все мой проклятый язык. Если мама говорит, что надо, значит надо. Мама больна и надо было говорить на отвлеченные темы, о музыке или погоде.

О словах матери о том, что все дело во мне, что если бы не я, что это я должна была умереть, а другие дети родиться, я старалась не думать. Они причиняли боль.

- Мама так не думает, просто она больна и ей плохо. Мама любит меня, - уверенно проговорила я.

Слезы снова покатились по щекам. Уткнулась лицом в подушку и вскоре заснула.

— Просыпайтесь, леди Василика, просыпайтесь, — кто-то настойчиво звал меня.

С трудом раскрыв глаза, узрела перед собой злое лицо Найдин Энви, моей гувернантки.

— Вставайте, лорд Родерик желает вас видеть. И пошевеливайтесь, я и так потратила много времени, будя вас. Его милость — занятой человек, ему некогда ждать вас. - Злобно прошипела она, отходя к двери.

Да... Любви и почтения у моей гувернантки не занимать. Иногда мне кажется, что Родерик специально нанял ее, что бы я почаще из дома сбегала.

Я сладко потянулась, взглянув на часы. Шесть утра. И чего лорду Родерику понадобилось от меня в такую рань?

Спрыгнула с высокой постели, надела халат, пригладила растрепанные волосы, посмотрелась в зеркало. На леди я не тяну.

— Я готова, Найдин, — сонно отозвалась, когда она в очередной раз поторопила меня, — идемте.

Пока шли по коридору, строила предположения, зачем меня пригласили в кабинет к Родерику. Мне было страшно. Отчаянно не хотелось идти туда, к этому жуткому человеку. Походы в кабинет Родерика никогда не заканчивались для меня хорошо.

— Я привела ее, лорд Райзендэ — обратилась Найдин к хозяину кабинета, делая книксен. Я, спохватившись, повторила маневр гувернантки.

— Благодарю вас, Найдин, — холодно отозвался граф, — можете идти, вам есть чем заняться.

Та, еще раз поклонившись, удалилась. Я осталась один на один с кошмаром, всей моей жизни.

"Если бы не он, моя жизнь сложилась бы иначе", — вдруг подумала я.

— Из тебя никогда не выйдет настоящей леди, позор рода Райзендэ, — со вздохом обратился он ко мне, — посмотри на себя. На кого ты похожа?

Только бы не заплакать. Только бы не заплакать.

Я украдкой осмотрела себя в лакированной стенке шкафа. Волосы дыбом, глаза красные от слез, красный от платка нос, на левой щеке остался след от подушки, ночная рубашка и халат мятые, тапки почему-то разные. "Леди в любой обстановке должна оставаться леди", — вспомнились мне слова деда. А я на леди точно не похожа.

— Я только проснулась и сразу поспешила к вам, ваша милость, — попыталась оправдаться. Тот только хмыкнул — для него это не оправдание.

— Присаживайся, тебя ждет серьезный разговор.

Я села в огромное кресло напротив Родерика.

— Мы с Вери подумали и решили все-таки отправить тебя учиться в школу для юных леди. Школа для девочек Ильды тей Мертэн как раз то, что тебе нужно. Она находится в трех днях пути отсюда. Не смотря на то, что сейчас середина июля и до начала занятий еще два месяца, леди Ильда готова взять тебя. Ты отправляешься туда сегодня, через час.