— А он с кем пришёл? — начал следственную деятельность гость. — С семьёй или один совсем?

— Да кто ж тут вспомнит теперь? Давно это было. Парень то хоть и тихий, но сообразительный, активный. Помнишь, как он суд людской справил? Вот всё же по-честному получилось?

— Ну да. Походу оттуда его и помнят все. Раньше он и не заметен был.

— И чего ты сейчас-то так заинтересовался им? Сам же выбирал, вместе с отцом своим.

— Да, отец-то как раз не ратовал за него. Хотя я, помню, настаивал, — Дементий задумался на секунду и дополнил. — Я настаивал на его кандидатуре.

— Слушай, Дёмка, выпей на, — он налил ещё японского гостинца и протянул гостю стакан. — Бросай ты уже этим голову себе морочить. Расскажи мне лучше зачем ты железяку точёную теперь с собой носишь? Уже и врагов нажить себе успел?

— А я вот, кстати, и тебе советую, что-нибудь ещё наточить, — вспомнив о клинке за поясом, Дементий вынул его напоказ. — Это ещё батя мой лет пять назад заказал людям. Точили из рессоры какой-то.

— Чего боятся-то начал? Или дорогу кому перешёл?

— Слыхал же ты, как позавчера я на кухне нашей штат поменял?

— Ну а как же! — заулыбался Осип. — Четверых к праотцам.

— Моя рука одного только отправила. И то случайно походу.

— Ты — хладнокровный человек, друг мой. В твоём расчете не только мешки овощей и соли, но судьбы людей.

— Этот воздух дышат сейчас вместе с тобой ещё восемьсот человек. Из этой массы я считаю людьми только человек сорок, ну никак не больше сотни, — Дементий задумался и тут же поправил. — Да и не больше сорока.

— Как же трудна твоя жизнь, — рассмеялся хозяин, привстав с дивана, он крутил в руках оружие гостя. — Дерьмо твоя железяка, Дёмка! Вот мою ты видал же? А? На-ка, подержи вот её, — он вынул из ножен лежащую на придиванном столике саблю.

— Да ты оголял её всего два раза, — отмахнулся тот. — Вот она и блестит у тебя.

— Бред! Блеск тут не причём, — он резво так встал с дивана, выволок два стула, поставил их рядом друг с другом с зазором в ладонь и положил свой клинок сверху. — Давай! Бери свою, руби мою тут! — он указал на пространство между стульями.

— Да я ж сломаю её!

— Ну и ломай! — беззаботно ответил тот. — Всё равно без дела болтается.

Дементий подошёл к стульям, примерился, расправляя ноги и плечи для уверенного удара.

— Ты окончательно решил?!

— Да руби уже, не жалей!

Третий Мангер примерился, чуть отшагнул назад, размахнулся и рубанул своей кованной рессорой по клинку на стульях. Металлический лязг и спружинивший ответно на стульях клинок, сыграли свою роль, сильно ударив обратной вибрацией в кисть.

— Да твою же мать! — воскликнул Осип. — Ты, блин, её погнуть собрался или разрубить?!

— Ага!!! Пожалел уже?! — потирая кисть, обрадовался эмоции друга Дементий.

Толстяк поднял с полу свою саблю, оглядел и продолжил разговор.

— Хотя нет. Смотри прямо всё. А ну вот тут зазубрина есть сильная, — он нарочито сгримасничал грусть. — Твоя-то железяка как?!

— Это кочерга теперь, — грустно отметил факт Дементий.

— Ну, не грусти, — Осип положил свою победительницу на стол и приобнял охреневшего гостя. — Давай ещё по стаканчику.

— У нас мастера по металлу есть такие? Чтобы вот так же повторить? — серьёзность чётко читалась в лице Третьего Мангера.

— Тут, брат, умений мало, — он протянул налитую стопочку гостю. — Это же технологии, там оборудование и прочее надо. А это сейчас всё в чёрных воронках гниёт. Люди как бы ещё помнят, а воссоздать не в силах.

— Покупатель сможет!

— Вот тут ты прав. Он точно сможет. Я же у него эту и ещё четыре выменял.

— Так у тебя их несколько?

— Ну да, — рассмеялся тот. — Стал бы я тебе единственную ценность на поругание отдавать!

— Толстый змей! — расхохотался в ответ Дементий.

— Бери её в подарок! — уверенно протянул толстяк свою саблю.

— Ого! Не смогу отказаться, друг мой! Я теперь не знаю, чем ответить.

— Да будет ещё, — отмахнулся тот и, убирая клинок в ножны, добавил. — Правда, тут какой-то олух засечку серьёзную оставил. Но я подскажу, где можно её поправить.

— Да. Я знаю. Это твой друг Коваль! — Дементий уже понимал, что эти ребята за клинок возьмут своё.

— Какой коваль? — наиграно удивился он. — Вася это. У него наждак педальный хороший. Просто спилит тебе заусенец тут, да и всё. А так если оставишь — ножны попортишь только.

— А ты всех мастеровых у нас знаешь? Или так, самых способных только?

— Всех знаю. Всех, кто с руками и головой, да не ленится.

— Ишь ты! А эти люди в мои четыре десятки входят?

— Смешной, что ли? — разливая по стаканам остатки из бутылки, разулыбался Осип. — От куда же мне знать тех, кто туда записан? Ну ты б мне это… — он ткнул его в бок локтем, — … список мне бы дал, что ли. Ах-ха-хаа!!! Я бы там, где знаю кого, галочки поставил тогда! Ах-ааа-хаа!

— Да на хрен тебе они нужны? Давай кормить теперь их на халяву ещё будем!

— Вот ещё. Да каждый из них в обществе сам по себе не пропадёт, ещё и тебя накормит. А я вот, например, этих людей оберегать взялся. И вот теперь мы сами можем своё оборудование для Девятки чинить.

— Не понял.

— Что, не врубаешься ещё?! — обрадованный собственным превосходством, Осип встал с дивана и скоро так прошёлся к шкафу за бутылкой собственного алкоголя. — С таким успехом мы, брат, становимся менее зависимы от условий Покупателя. Понял?! Аха-ха-хааа! — он просто смахнул со стола на пол оба стакана с японским бухлом и поставил два чистых стакана. — А вот это я теперь сам умею делать и по-лучше Покупателя, — Осип уверено и гордо наполнил стаканы своим произведением. — Вот ты сейчас пил их. Теперь пей вот эту, мою. А потом ответишь мне.

— А это типа твоё? — Дементий показательно обнюхал содержимое. — Закусить чем лучше?

— Кушай, что хочешь, но это можно не закусывать, — уверенно ответил тот.

— Я, собственно, что сказать-то хочу, — закусив выпитое бутербродом с грудинкой, он вернулся к главной теме. — Как часто ты видишь Верховного?

— Так, а зачем мне его видеть? Это вы там всё в бункерах прячетесь, а я тут снаружи работаю, с людьми.

— Кстати, вот эта рюмочка прям хорошая, — положительно отметил новый напиток гость. — Ну вот, когда в бункер спускаешься, встречаешь ли ты его?

— Ну да. Всякий раз, когда я спускаюсь, у нас совещание общее, там и встречаю конечно. Не пойму, ты к чему сейчас?

— А к тому, что и я его вижу только на совещаниях, хотя большее время нахожусь там внутри.

— Пускай. Не мешает же, да и ладно. И чего тебя это вдруг беспокоить начало?

— А вот думаю, что Верховный наш не живёт здесь, а приезжает только пару раз в неделю по своему тоннелю. И вообще он человек Покупателя.

— Ну надо же, как тебя завернуло. А тоннель тот, о котором ты говоришь, тупиковый наглухо. Мы лет семь назад, по-моему, ходили его смотреть. Так вот с коридора того метров через триста примерно попадаешь в большой тоннель с двойной железной дорогой. Там в своё время поезда ходили, — он, закинув в рот вареник, стал разливать ещё по стаканчику своей самогонки. — Так вот, если в сторону юго-востока по нему идти, то там сразу километра через три обвал полный. А в другую сторону подальше идти пришлось, но тоже обвал. Я так понял, подорвали этот тоннель с обоих концов, что бы спокойнее жилось тем, кто спасался в нашем бункере в военную пору. Да и по весне там воды в нём под самый потолок, правда не долго, но месяц точно он затопленный. Нечего там делать совсем.

— Значит, есть ещё проход. Ну не может человек обедать только один раз за три дня. Понимаешь? Он закрывается в своих комнатах на несколько суток, и никто не входит и не выходит за всё это время, — он выпил налитое и отметил. — Хороша! Научился же, молодец! Других научи, чтоб рецепт не пропал.

— Ну, тут не пропадёт, у меня всё как надо, — уверил хозяин. — А ты вообще, чего следить взялся за Верховным?