Доставляли ряд неудобств обильные поросли дикоросов, захвативших верфи. На крышах, на стенах, на улицах между зданиями – всё было покрыто зеленью. Где могли – выросли деревья. Где не могли – мхи и лишайники. Там, где трудно закрепиться даже им – свисали какие-то похожие на лианы х?епуталы. Но, думаю, если люди Мигунова за несколько дней справились с возведением укрепрайона, то с расчисткой «промки» от «зелёнки» справятся тем паче.

Затянувшееся молчание прервала Аня.

– Мы затрахаемся всю площадь обследовать, – констатировала она. – Если это действительно натуральная верфь, то видимое – лишь верхушка айсберга. Под землёй должно быть примерно столько же. Индустриальные объекты такого масштаба требуют километров тоннелей для прокладки коммуникаций. Трубы, шланги, конвейеры, лифты, тросы, провода… Это натуральный, блин, город.

Я откинулся на спинку кресла пилота. Мой взгляд скользил между отдельными зданиями на территории верфи и недостроенными «Атлантидами» у пирсов.

– Не говоря уже о том, что площадь – десятки квадратных километров, – согласно произнёс я. – Но ассимилировать такой объект желательно. Тут ресурсной базы хватит на несколько поколений. Кто не захочет обитать в древних руинах – всегда сможет построить себе своё жилище. Но как «стартовый капитал» это место интересно.

– Как-то оптимистично ты оценил габариты, – хмыкнула Рыкова, масштабируя карту. – Уже отсюда видно, что площадь далеко за сто кэмэ уходит. Ты посмотри: одна только глубина достигает трёх десятков километров. В длину всё растянулось минимум на полтинник. Мы из-за горизонта противоположного края не видим. Теперь понятно, зачем сюда так стремились Анубис и Союз.

Соратница откинулась на кресле, повернулась на нём ко мне и закинула ногу на ногу.

– Не пытайся откусить больше, чем сможешь переварить, – предупредила биолог. – Захватить и удержать – большая разница. А мы ещё не знаем, куда делся десант с эскадры. Есть вероятность, что часть сил уже на планете.

Мне и без напоминаний известно это. Штурм, зачистка, захват и удержание занятых позиций – капитально разные мероприятия. Настолько, что одни и те же силы в одном случае потерпят небывалое фиаско, а в другом с лёгкостью осилят и даже не почешутся. Но не мариновать же людей в лесу вечно? Не, спору нет: когда-нибудь и деревянное зодчество освоим, и дома из бруса строить начнём. Но зачем так выкобениваться, когда уже есть почти всё готовенькое?

– Доведём полковнику, – пожал плечами я. – А там пусть принимает решение. Нам что было сказано? Разведать обстановку. По возможности – родить побольше полезного. Сталеплавильный цех ему не привезу, но пару полезных мелочей захватить получится. Предлагаю начать прочёску с выгрузки ресурсов и складов хранения.

Теперь пожала плечами Рыкова.

– Мне всё равно, если честно. Начинай, откуда хочешь.

Долго мытарил душу решением, куда сажать «прыгун».

Вниз, на землю – это шанс угона и лёгкого обнаружения.

Наверх, на крышу – это риск проломить перекрытия и уронить стотонный кораблик с высоты.

В конце концов, принял решение сесть на территории, на грунт. Угон ещё бабка надвое предсказала, а что крыша не выдержит – это гарантированно почти наверняка.

Посадку произвели на «заднем дворе» первой по счёту погрузочно-разгрузочной зоны, обильно захваченной дикоросами. Уже немолодые стволы поросли везде, где только можно, и пришлась сажать машину, проламывая корпусом кроны деревьев. «Тихим» заход не назовёшь: треск ломаемой древесины был слышен даже внутри герметично закрытого «прыгуна».

Зато маскировка получилась хорошая: раскидистая верхушка редких деревьев с широкими ветвями надёжно прикрыла точку приземления от обзора сверху.

Касание мягкое: под нами оказался плотный сбитый лесной ковёр.

– По одному с вещами на выход, – выдохнула Рыкова и бросила взгляд на бортовой компьютер. – Неплохо. Околотропические температуры.

И, не колеблясь ни секунды, одним движением стянула с себя китель, оставшись в одной майке.

Куртка биолога небрежно сброшена на кресло второго пилота.

– Ты бы тоже не мариновался, – Аня окинула взором мою запакованную в «техничку» тушку. – Там реально под тридцатник градусов. Запаришься.

– Будет жарко – сниму, – пообещал я. – В другой раз перед тобой мускулатурой поиграю.

Напарница прыснула со смеху.

– Культурист, еб&ть тебя в сраку… Чего я там не видела?

За бортом температура и впрямь существенно отличалась от той, что была в районе нашего лагеря. Если в том районе она чисто по ощущениям не превышала градусов двадцати по Цельсию, то тут, стоило лишь задней рампе «прыгуна» откинуться, как мне в морду пахнуло горячим, но не раскалённым влажным воздухом. Даром, что сели в лесу, в трёх десятках километров от береговой кромки.

Может, биолог права? «Техническая» форма, сверху бронежилет. Комфортным для ношения в жару такой комплект назвать трудно. С другой стороны, мы сейчас нырнём под сень ангаров и сооружений, а в тени помещений будет прохладней.

Ладно. По хрен. Работать надо, а не философию философствовать.

Рыкова, только ступив с корабля на бал, сразу включил свой профиль. Подошла к одному из сравнительно молодых стеблей, грозящих в скором времени вымахать в многометровый ствол, взяла в руки молодые зелёные разлапистые листочки.

– Папоротник, – констатировала она однозначно. – Polypodiоphyta.

– Какая-какая х?епутала? – переспросил я.

– Огромная группа сосудистых растений, – проронила биолог, поглаживая листья, будто родные. – На одной только Земле почти полсотни семейств, свыше полутысячи известных родов и почти дюжина тысяч видов. На первых порах эта х?епутала заменит нам салат и приправу к мясу. У него обширный список положительных действий на организм человека, и он широко применяется в медицине… но это, пожалуй, лучше с Томой обсудить.

С видимым усилием над собой Аня сделала вид, что потеряла интерес к растению. Отпустила ставший ей ненаглядный листик и повернулась ко мне.

– На обратном пути надо собрать образцы растения для анализа. Очень хочется верить и надеяться, что этот сорт пригоден в пищу.

С одной стороны, мне, как человеку, абсолютно не разбирающемуся в биосферах, должно быть монопениссуально, что там за группа, род, вид и подвид растения. Но тот факт, что в полутора миллиардах световых лет от Земли существует растение, даже по внешним признакам до боли напоминающее земные папоротники, заставляет пораскинуть мозгами. Они же (папоротники) не летают между скоплениями галактик и не осеменяют каждую попавшуюся планету. Значит, их кто-то сюда принёс. Неужели Древние, когда основали тут форпост? Неужто они пришли сюда с Земли? Или, как минимум, имели земные образцы растений с собой на посадку? Маловероятно, что на двух разных не связанных между собой планетах биология и эволюция сработала в одну сторону и породила одни и те же формы растительной жизни. Или вероятно? Космолога бы сюда с планетологом…

Перехватив поудобней пулемёт, двинулся в сторону видневшихся из-за молодой поросли под сенью больших деревьев стенам верфи.

Наземного сообщения с окружающей средой для грузового транспорта не предполагалось. Единственное, что позволяло проникнуть внутрь комплекса зданий – технологический ходок с плотно запираемыми дверями. Транспортного шлюза или ворот для наземной техники с этой стороны предусмотрено не было. Может, имелось в другом месте? Довольно странно, чтобы столь обширное предприятие обходилось без наземной техники. Вероятнее всего, просто мы сели не там, где надо.

Но вход был виден отчётливо.

Десять тысяч лет – внушительный срок для любой вещи, системы, техники или установки. Как бы хорошо Древние ни слыли в металлообработке и долгосрочном планировании, всё равно нет ничего вечного. Металл обшивки зданий – да, он выдержал проверку временем. Нержавеющая сталь в чистейшем виде, как она есть. Несмотря на близость к морю и солёному воздуху, всё было покрыто патиной времени, но нигде не видно откровенной коррозии. Уж не знаю, что за такой стойкий сплав, но из него бы машины делать на Земле. Вот где была бы революция в индустрии.