Настя Миронова: Как ты узнал, что круассаны с ванильным кремом мои любимые?

Набираю, но не отправляю. Зависаю, глядя на одну единственную строчку.

Миронова...

Нет, я больше не Миронова. Не хочу иметь ничего общего не только с родителями, но и с этой фамилией.

Редактирую профиль и только после этого жму "отправить". Ответ прилетает всего через несколько секунд.

Артём Северов: Доброе утро, родная.

Артём Северов: Государственная тайна.

Вот засранец.

Набиваю месседж.

Настя Северова: Не люблю тайны.

Ответа не следует, поэтому откладываю мобильный и сажусь зубрить криминалистику. Не успеваю прочесть даже пару абзацев, как из прихожей раздаётся звук открываемого замка. Оказываюсь у двери раньше, чем Артём успевает войти в квартиру. Бросаюсь ему на шею и жадно целую.

— Люблю тебя. — шепчу, отрываясь от любимых губ.

— И я люблю тебя, Северова. — смеясь, отбивает парень.

— Ты же не против?

Почему-то, когда меняла фамилию в мессенджере, сомнений не было. К тому же Артём сам говорил, чтобы я пользовалась его фамилией. Сейчас же я не уверена, что не поспешила.

Северов лыбится ещё шире и притягивает меня ближе, не оставляя между нашими телами ни одного просвета. Его руки скользят по спине, а дыхание обжигает щёку, когда обрубает сиплым голосом:

— Ты — Северова, Насть. Запомни это. Но если тебя так смущает, что только на словах, то надо это исправить. Причём срочно.

Немного отстраняюсь и заглядываю в бирюзовую глубину его глаз. Меня опаляет и заражает решимость, что горит в них. Делаю глубокий вдох, пока в груди не становится тесно, и зеркалю его улыбку.

— Декабрь. — одно слово, которое вмещает в себе всю мою любовь к этому мужчине.

— Ноябрь. — отсекает без запинки Артём.

— Тём, нам сейчас не до этого. Ты больше месяца не был на учёбе и...

Закончить мысль мне не удаётся, потому что он прикладывает ладонь к моим губам, запечатывая.

— Малыш, если дело только в учёбе, то это не проблема. Если у тебя есть другие причины, то я согласен на декабрь. И сам понимаю, что всё слишком быстро, поэтому не стану тебя торопить. Но ещё до того, как закончится этот год, ты станешь моей женой.

Что к этому можно добавить? Какие могут быть возражения, когда в его глазах так ярко сияет не только любовь, но и желание назвать меня своей женой?

— Ноябрь. — уверенно подвожу итог и тут же заливаюсь счастливым смехом, потому что Артём подхватывает меня на руки и кружится. — Только никакого пышного празднества. Не хочу ничего лишнего. Ты, я и Вика с Антоном.

— Согласен. Но ты будешь в свадебном платье.

Вообще-то после подготовки свадьбы с Киром у меня нет никакого желания надевать пышное платье, но какой смысл с ним спорить? Не выходить же мне замуж в джинсах, в самом-то деле. К тому же сейчас всё иначе. Я собираюсь связать свою жизнь с самым близким и любимым человеком на свете.

— Согласна. — отвечаю, смеясь. — Но ты будешь в костюме.

— Мне не пойдёт пиджак и бабочка. — бурчит, становясь серьёзным.

— Это мы ещё посмотрим. — а ведь я даже представить себе не могу Северова в смокинге. — Что-нибудь придумаем.

— Тогда собирайся.

— Куда? — удивляюсь, поднимая вверх брови.

— В ЗАГС. Подавать заявление. — ставит точку.

У меня не возникает ни то что желания, даже мысли воспротивиться его решению. Без слов становлюсь на цыпочки и целую Артёма, вкладывая в этот поцелуй всё, что есть.

Одеваюсь со скоростью кометы, словно боюсь не успеть. Всего через десять минут мы уже выходим из квартиры.

— Сядешь за руль? — спрашиваю, протягивая парню ключи от Панамеры.

— А ты что будешь делать? — смеётся, забирая ключи и, щёлкнув пультом, открывает для меня дверь.

— Мечтать. — бросаю, заражаясь его хриплым смехом.

До дворца бракосочетания едем, обсуждая нашу свадьбу и держась за руки. Тёма уверенно управляет машиной одной рукой, а второй держит мои пальцы. Счастливые улыбки не сходят с наших лиц, и мы то и дело смеёмся.

В ЗАГСе на нас косятся как на сумасшедших, но нам просто пофигу на всё и всех, кроме нашего всепоглощающего счастья. Даже хмурая работница растягивает рот в улыбке, когда на вопрос: какую дату мы желаем, одновременно с Северовым выпаливаем:

— Чем скорее, тем лучше.

— Ближайшая свободная дата на восемнадцатое ноября.

— Отлично. — подбивает Тёма, а я способна только улыбаться, как ненормальная.

— Церемония планируется праздничная или только регистрация?

Смотрю на Севера и принимаю мгновенное решение. Этот день должен стать самым важным и самым ценным в нашей общей жизни. И пусть у нас не будет сотни гостей и красной дорожки, усыпанной лепестками роз, неважно. Я хочу праздника.

— Праздничная. — высекаю с уверенностью.

Любимый только шире тянет лыбу. Нам не нужны слова, чтобы сказать друг другу нечто важное. Когда-то, кажется, что это было в прошлой жизни, Артём сказал, что нам не надо говорить, достаточно просто быть рядом. Сейчас в его глазах я читаю такую нереальную радость, что пропитываюсь ей до самого сердца. Никто из нас не хочет шика, но это не значит, что мы должны просто поставить свои росписи и свалить в закат.

Люблю тебя. — говорит его взгляд.

Выше облаков. — отвечает мой.

Согласовав мелкие нюансы с работницей ЗАГСа, возвращаемся к машине. Артём останавливается и тянет меня на себя. Едва оказавшись в его руках, встречаю обжигающе-горячий поцелуй. Его руки до хруста сжимают моё тело, а губы жадно мнут мои. Он проталкивает мне в рот язык, который принимаю с готовностью и тут же касаюсь своим. Мы целуемся долго и алчно. Руки и пальцы ласкают спины и плечи. Когда разрываем поцелуй, чтобы вдохнуть воздуха, задыхаемся оба не только от нехватки жизненно необходимого кислорода, но и от переполнивших нас эмоций.

Меня такими тропическими волнами накрывает, что я просто не знаю, как удержать внутри патоку своего счастья. Даю ему выход со смехом и слезами. Даже бирюзовые глаза Северова подозрительно блестят.

— Я люблю тебя, Тёмочка. Люблю. Люблю. Больше жизни люблю. Выше облаков. — тарабаню, покрывая короткими влажными поцелуями всё его лицо.

— Люблю тебя, моя идеальная девочка! — кричит во всю глотку, подхватывая меня на руки и шагая к машине, чем вызывает у меня новую порцию оглушающего смеха.

Занимает водительское сидение, но мотор не заводит. Вместо этого притягивает меня к себе и снова целует. Даже внезапно начавшийся Апокалипсис не способен сейчас оторвать нас друг от друга.

— Кстати, — шепчет Тёма, едва удаётся немного отдышаться, — ты так и не надела кольцо. — протягивает мне ту самую обтянутую красным бархатом коробочку с аккуратным золотым колечком с небольшим изумрудом в форме сердечка. — Выйдешь за меня замуж?

Вроде и так уже всё очевидно, ведь мы подали заявление, но он всё равно спрашивает, потому что в прошлый раз всё пошло совсем не так, как надо. Я даже "да" не смогла сказать нормально, не говоря уже о том, чтобы надеть кольцо.

— Да, Тёма! Да!!! — кричу, бросаясь в его надёжные объятия. — Всегда да... Всегда, любимый. — бомблю ему в ухо, то и дело всхлипывая.

— Давай сюда руку, маленькая. Буду тебя окольцовывать. — рычит Северов, смеясь.

Протягиваю ему кисть, и он уверенно натягивает кольцо на безымянный палец, а я чувствую себя так, будто только что стала его женой на самом деле. Не могу оторвать взгляд от украшения.

Всю дорогу продолжаю его разглядывать. Когда я носила кольцо от Должанского, то старалась даже взгляд не бросать на него, но сейчас то и дело опускаю глаза на руку.

Вместо того, чтобы отправиться домой, едем в академию. Север позвонил Арипову по дороге и попросил выйти во двор вместе с Викой. Как только они появляются, Тёма протягивает руку другу, а я обнимаю Заболоцкую.

— Да ты прям светишься. — улыбается она.

— Есть повод. — заявляет Север.

— Какой?

— Тоха, — переводит на него взгляд, но притягивает меня к себе. Обнимаю за торс обеими руками, не переставая улыбаться. — станешь моим свидетелем?