У него есть и другие подобные касыды.
Султан Санджар, желая отомстить за этот позорный поступок, в 538 (1143/1144) году отправился в Хорезм, чтобы сразиться с ним; и, остановившись у ворот города, он установил свои баллисты и развернул знамя войны. Но когда уже был близок тот момент, когда Хорезм был бы покорен, а благополучие Атзиза сменилось бы бедствием, он послал дары и подарки эмирам Двора и стал просить у султана прощения /8/ и искать его милости. Султан смягчился и свернул на тропу мира и примирения, а Атзиз вновь, по своему обыкновению, поднял непокорную голову. Тогда султан направил к нему с посольством Адиб Сабира, и Адиб некоторое время оставался с Хорезме. Тем временем Атзиз подкупил двух негодяев из Хорезма, из секты еретиков[788], купив их души и заплатив обещанное, и послал их тайно убить султана. Адиб Сабир узнал об этом и составил описание этих двоих и отправил его в Мерв. Когда письмо достигло Санджара, он приказал разыскать этих людей; и их обнаружили на постоялом дворе и отправили в ад. Когда Атзиз узнал об этом, он сбросил Адиба Сабира в реку Окс.
В месяц джумада II 542 (октябрь-ноябрь 1147) года султан вновь напал на Хорезм; и сначала он два месяца осаждал небольшой городок Хазар-Асф[789], который был разрушен в наши дни, после [вторжения] армии монголов. Анвари, который сопровождал Санджара в этой кампании, написал на стреле, которую он отправил в Хазар-Асф, такое четверостишье:
О король, вся земная империя принадлежит тебе;
Благодаря счастью и удаче весь мир — твой.
Захвати одним ударом сегодня Хазар-Асф
[790],
А завтра Хорезм и сто тысяч лошадей будут твои.
Ватват, который находился в Хазар-Асфе, на посланной в ответ стреле написал следующее:
Если б твоим врагом, о король, был даже сам герой Рустам,
То и он не смог бы вывести вперед ни одного осла из твоей тысячи лошадей.
/9/ После многих трудов и больших волнений султан наконец взял Хазар-Асф. И из-за упомянутых ранее стихов и из-за приведенных выше строк, а также из-за других подобных сочинений он очень разгневался на Ватвата и поклялся, что когда того поймают, то разрежут его на куски. И он прилагал множество усилий к тому, чтобы его отыскать, издавая указ за указом. Тем временем Ватват [лежал, укрывшись,] всю ночь на крыше и весь день у русла реки[791]. Затем, поняв, что побег ничем ему не поможет, он тайно вступил в переговоры с королевскими министрами, но никто из них, видя гнев султана, не пожелал ходатайствовать за него. По причине общности занятий он тогда нашел покровителя в лице дяди прадеда автора этих строк, Мунтаджаба ад-Дина Бади аль-Катыба (да прольет, Всевышний на его могилу дождь из облаков своей святости/) Мунтаджаб ад-Дин, поскольку он соединял обязанности секретаря с должностью придворного, часто проводил с султаном время утренней молитвы, перед тем как собирались вельможи — члены дивана, и после совершения молитвы он порой давал ему советы или рассказывал что-то веселое, сообразное случаю, когда с серьезными делами было покончено; и султан имел обыкновение спрашивать его мнение о секретах государства. Говоря коротко, разговор мало-помалу подошел к Рашиду Ватвату, и Мунтаджаб ад-Дин поднялся и сказал: «У меня есть просьба к Его Величеству, если он обещает ее исполнить». Султан пообещал это сделать, и Мунтаджаб ад-Дин продолжил: «Ватват — всего лишь слабая маленькая птичка[792]; /10/ и он не вынесет, если его разделят на семь частей. Пусть Ваше Величество велит разделить его на две части». Тогда султан рассмеялся и сохранил жизнь Ватвату.
Когда султан достиг ворот Хорезма, отшельник по имени Захиди-Аху-Пуш[793], пищей и одеждой которому служили мясо и шкура оленя, предстал перед Санджаром и, прочитав проповедь, стал ходатайствовать за жителей города. Атзиз также прислал посыльных с подарками и просьбами о прощении. Султан, который был воплощением милосердия и всепрощения, в третий раз простил ему его вину, и было решено, что Атзиб придет на берег реки Окс и выразит ему почтение. В понедельник, 12-го числа месяца мухаррама 543 года [2 июня 1148] Атзиб явился и выразил почтение, сидя верхом; а затем, не успел султан повернуться, ускакал прочь. Хотя Санджар разгневался из-за такой непочтительности, однако, поскольку он уже простил его, постарался не подать виду и ничего не сказал. И на него сразу же сошла благодать, ибо сказано: «...сдерживающих гнев, прощающих людям. Поистине, Аллах любит делающих добро!»[794].
И когда султан достиг Хорасана, он послал гонцов и удостоил Атзира дарами и милостями. Атзиз, в свою очередь, принял гонцов со всевозможными почестями и отправил их назад с подарками и подношениями. После этого Атзиз несколько раз ходил в походы против неверных[795] и одерживал над ними победу. В то время правителем Дженда был Камал ад-Дин[796], сын Арслан-хана Махмуда, и между ними была большая дружба. Когда Атзиз покорил большую часть тех земель, он в месяце мухарраме 547 года [апрель-май 1152] отправился в Сугнак и другие земли [за ним], намереваясь проследовать туда вместе с Камал ад-Дином. Когда он достиг окрестностей Дженда, Камал ад-Дин испугался и бежал со своим войском в /11/ Рудбар[797]. Когда Атзиз узнал о его панике и бегстве, он послал к нему несколько вельмож и военачальников, чтобы успокоить его заверениями и приставить к нему охрану. Камал ад-Дин пришел к нему, и он приказал заковать его в цепи, в которых тот и оставался до самой своей смерти.
Камал ад-Дина и Рашида Ватвата связывало чувство дружбы и привязанности, и Атзизу дали понять, что Ватват знал об отношении Камал ад-Дина. По этой причине он на некоторое время удалил его от себя. У Ватвата есть посвященные этом касыды и кита. Вот несколько строк из такой кита:
О король, лишь Судьба увидала, что рука твоего величия не лежит на моей голове, как она раздавила мое тело ногой угнетенья.
Без блага твоей милости и счастья твоего покровительства Мир лишил мою жизнь утех, а Судьба добавила горя.
Взгляни ж на меня с добротой, ибо если мне выпадет нечто, Судьба, клянусь Богом, мне уж ни в чем не поможет.
А вот строки из другой:
Тридцать лет твой слуга пел тебе славословья, стоя там, где ставит обувь
[798] входящий, а ты внимал славословьям, сидя на троне.
Хозяину [Небесного] трона известно, что ни один двор не знал певца, подобного твоему слуге.
А теперь твоему сердцу наскучил тот, кто был твоим слугой тридцать лет, ибо скука проникла в него от давности времени.
Говорят, господин, рассердившись, находит вину, — и все ж твой несчастный слуга невиновен.
/12/ И когда Дженд был очищен от мятежников, Атзиз послал туда Абуль-Фатха Иль-Арслана[799] и поставил его над той областью.
