— Хочешь, можем поехать ко мне?

Кирилл с удивлением взглянул на него. Неужели, он слышит это от Дена?

В дороге они не произнесли ни слова. Такси быстро проехало ряд утонченных дворцов, и скоро за окном показались жилые высотки. Фонари осветили мост и замершую воду. Блеск льда смешался со снегом. Его искры даже издалека отдавали серебром, всеми оттенками сказки. Он улыбнулся. Вспомнил, как Таня засматривалась на сияние сугробов. Это казалось ему чем-то странным и детским, а теперь он и сам не мог оторваться от него. В непроглядной ночи, еще больше вскрывающей душу, лишь оно вселяло светлые обнадеживающие чувства.

Наконец, машина свернула во двор. Такой же пустой и заснеженный, как прежний. Они направились к подъезду.

Лифт вез их на самый верх. Долго, не спеша, пока приглушенный свет вырывал очертания лиц из сумрака.

Оба не знали, куда деть взгляд. Дыхание вырывалось из груди, плавно заглушаясь на выдохе. Почему-то лишь теперь каждый из них осознал абсурдность этой встречи.

Глаза в очередной раз искали себе место в пространстве и случайно встретились. Это породило на губах детскую смешливую полуулыбку. Отвести взгляд почему-то было трудно.

— Пойдем, — сказал Ден, когда двери лифта, наконец, открылись перед ними.

Они зашли в квартиру. В скромно обставленную просторную двушку. На стенах бежевые обои с орнаментами, на полу красные ковры. Кирилл уже и забыл вид обычных постсоветских хрущевок.

— А я думал, ты до сих пор живешь на Обводном канале.

— Нет, я решил купить свою квартиру.

Он проводил Дена удивленным взглядом. За три года воды и впрямь утекло слишком много.

Почему-то крохотная, впритык заставленная кухня вызвала у него улыбку. Хлипкие занавески, всевозможные приправы и предметы быта обдали его уютом. Он никогда не жил в такой обстановке, но всегда чувствовал в ней атмосферу дома. С самого детства. Когда друзья звали Кирилла в гости, ему так хотелось остаться у них и больше никогда не возвращаться в просторный вечно холодный дом. В нем ничего не грело его.

— Будешь пиво? Или теперь ты пьешь только апероль и эксклюзивные вина?

— Очень смешно.

Поставив стулья к подоконнику, они закинули на него ноги. За стеклом медленно падал снег, чуть скрывая крыши домов и отражение кухни.

Дежавю. Когда-то давно они сидели с ним точно так же. В те времена дом Дена был для него самой надежной крепостью. Пристанищем, в котором Кирилл мог спрятаться от отца, чувствовать себя в безопасности.

— Странно все вышло, да? — рассек его мысли голос Дена.

— Наверное, ты самый неоднозначный человек в моей жизни. Больше никто не вызывал во мне столько противоречивых чувств.

Он усмехнулся, ничего не ответив ему.

— Мы были лучшими друзьями, а потом…

— Настя.

— Подумать только, не поделили девчонку. Самое забавное, что ей было плевать на нас обоих. Она ушла к тому рэперку, а нам, видимо, понравилось соперничать друг с другом. Ты помнишь то время, Кир? Тех двух молокососов, что решили отведать всю грязь питерских притонов? Доказать каждому, что мы куда хуже, чем все думают. А ведь все сводилось к банальной зависти. Ты завидовал мне, а я — твоему таланту.

— Я просто ненавидел тебя, — тихо произнес Кирилл, смотря на фонари у горизонта. Их блеск напомнил ему все причины этого.

— Знаешь, что мне недавно сказал Берг? Что я должен притвориться бисексуалом. Пососаться с каким-то парнем, чтобы восстановить репутацию.

Ден прыснул.

— И что, ты хочешь потренироваться на мне?

— Да пошел ты, — засмеялся Кирилл вместе с ним.

Закурив, они открыли по новой бутылке. Ряд шуток разбился об реальность.

— Самое забавное, что все с легкостью поверят в это. Публика всегда жадна до грязи. Когда в моем образе появилась биполярка, у меня было чувство, будто ко мне приделали часть чужого тела. И чем больше Мистер Кир отличался от меня настоящего, тем сильнее я уходил от себя. Все дальше и дальше.

— Ну, приятель, ты всегда был склонен смотреть на все слишком идеализированно. Большой шоу-бизнес предполагает жертвы. Хотя выставляться геем — это, конечно, уже слишком.

Он медленно закивал головой. Пиво ни на шаг не отдалило его от трезвости. Для организма оно уже давно стало водой. Почти святой для его печени.

— Все зашло слишком далеко. Три дня назад я пошел за героином.

Пиво встало поперек горла Дену. Медленно проглотив его, он с изумлением взглянул на Кирилла.

— Я хочу умереть, Ден. Я пытался найти счастье в том, что имею, но не смог. Ты, конечно, сочтешь меня идиотом. Скажешь, что любой продал бы душу за такую жизнь, а я просто не ценю ее. Может, и так. Но, с другой стороны, всем мечтам суждено оказаться под ногами, верно?

Странное чувство. Совершенно нелогичное. За этот год он ощущал на себе тысячи самых разных взглядов. Восторженных, оценивающих, страстных. Все они скользили по нему, по его телесной оболочке, но никто не пытался взглянуть за нее. Увидеть нутро, то, что скрывается в погребенной сути.

— Не смотри так, — зажал Кирилл пальцами голову.

— Как?

— Будто хочешь понять меня.

Он встал. Хотелось ходить взад-вперед, передать пространству рвущую изнутри горечь. Простое человеческое участие убивало его. Не было никаких сил закрыться от него, сказать, что все в порядке, что он всегда был один, и это не нужно ему.

Но, не найдя себе место, Кирилл просто уперся головой в стену. Ведь именно так выглядела его жизнь — бетонный тупик, из которого нет выхода.

— Иди сюда.

Кирилл даже не услышал его шагов.

— Нет.

— Успокойся.

Повернувшись, он был готов рассмеяться, но не смог. Остатки выдержки надломились в нем.

— Пошел ты к черту, — проговорил Кирилл, упав в его объятия.

Тот с усмешкой похлопал его по плечу.

— А ведь могло быть наоборот, если бы тогда я поехал в штаты.

— Заткнись.

Он засмеялся.

Секунды шли слишком быстро, и пора было найти в себе стержень. Но все тщетно. В голове вновь и вновь мелькала мысль о том, как абсурдно выглядит со стороны эта сцена. А ведь два года назад он чуть не убил его.

— Знаешь, может не так уж и сложно тебе будет засосаться с тем парнем.

— Заткнись!

Как он докатился до этого? В тот момент все в нем оживало от простого дружеского объятия. Оно, такое несуразное, в тот миг стоило для него куда больше шести машин, трех домов и миллионов долларов. Одиночество убило весь лоск их сияния. Смешно и абсурдно. Почему простые вечные ценности мы осознаем лишь когда добьемся всего и сломаемся? Почему это не дано нам как базовый инстинкт? Почему нам всю жизнь суждено сомневаться в них?

— Прости за это, — наконец отпустил он Дена.

— Никогда не думал, что буду выглядеть настолько жалким.

— Не извиняйся. Я просто боюсь за тебя.

Глубоко вздохнув, Кирилл пожал плечами.

— Мне нечем жить. Совершенно. Даже отношений не могу завести, потому что это разрушит мой образ. Я бы перешел в другой лейбл, вот только у меня контракт еще на три года.

— Так порви его.

Кирилл с усмешкой замотал головой.

— Сейчас это невозможно. С моей нынешней репутацией лучше не рисковать, а уйти из шоу-бизнеса, означает снова стать никем…

— Слушай, — Ден сел на стул и достал сигарету.

— В любом случае тебе нужна пауза. Иногда падение ведет к новому взлету. Так было у меня. Когда я узнал, что Берг выбрал тебя, я хотел утопиться. Серьезно. Эта мысль на автомате играла в голове день и ночь, но в итоге я смирился с этим и многое понял. Нашел девушку, стал подрабатывать диджеем, да и дела в группе пошли в гору после твоего ухода. Прости, — тут же сказал он, увидев поникшую улыбку Кирилла.

— Здорово, — усмехнулся он.

— А я упустил свою любовь. Вел себя как мудак и заслужил должное.

— Ты о той девчонке, с которой тусовался в Москве?

Кирилл тут же вскинул взгляд на него. Кровь прилила к ушам.

— Так ты знал?

Ден усмехнулся, отведя от лица сигарету.