С трепетом ювелира его пальцы что-то искали в ящике. Пока одна рука перекладывала бумаги, другая была сжата в кулак. Ногти с силой вдавливались в кожу.

С тяжелым вздохом он доставал фотографию. Усмешка прорезалась сквозь слезы. Сквозь их пелену Кирилл смотрел на огни у горизонта. Когда-то он видел за ними счастье. Теперь лишь ее. Пустота с силой сдавила ему горло.

***

Берг все чаще назначал здесь встречи с ним. Элитный ресторан с видом на Лонг-Айленд украшал десяток деревьев. Они отражали собой приглушенный свет ламп. Золотистые колонны рядом с ними создавали атмосферу современного old money. Весь интерьер был по-минималистичному роскошен, как и посетители в нем. Многие из них стояли на террасе. Вглядывались в огни острова, в их отражение на водной глади.

— Ну, наконец-то, — раздался голос Берга. На его рыхлом лице взыграла довольная полуусмешка.

Он указал на кресло напротив.

Только Кирилл сел в него, как Джон тут же снял очки. Это случалось так редко, что он невольно повел бровью, увидев его глаза. Их сероватый оттенок отражал свет ламп даже ярче его залысин.

— Ну что, — скрестил он перед собой пухлые пальцы.

— Скажу, как есть, парень. Я доволен тобой. Прошел всего месяц, а шумиха вокруг тебя упорно держится на пике. Признаться, я не ожидал этого.

Восхищение в голосе заставило мурашки приятной волной обдать его спину. Кирилл сдержанно кивнул, не отводя от него взгляда.

— Ты же понимаешь, я изрядно рисковал, взяв к себе рокера. К тому же, русского.

Берг покачал головой, словно удивляясь самому себе.

— Но ты оправдал мои ожидания. Мистер Кир — глоток свежего воздуха после бесконечных поп-див и бесталанных рэперов. Тебя хотят все. На следующей неделе у нас шоу с Эллен, очередной концерт и, ты не поверишь.

Он выжидающе смотрел на него, а потом достал из портфеля бумаги.

— Да, малыш, да, — медленно качал он головой, закусив уголок губ.

— Ты на обложке Vogue в весеннем выпуске. И это еще не все. Когда он выйдет, Диор вероятнее всего подпишет с тобой контракт. Ты понимаешь, что это значит? Эй, посмотри на меня. Это значит, что теперь ставки возросли еще выше. Так что никаких вымученных улыбок, закатываний глаз и усмешек. Ты понял меня? Вот, даже сейчас, — навел он на Кирилла пальцем.

— Что это за изгиб бровью? Оставь его на сцене. Там ты можешь делать, что вздумается. Чем хуже, тем лучше. Но в жизни даже не вздумай смотреть таким взглядом.

— У меня такое лицо.

— Нет, лицо у тебя классное. Просто потрясающее. Америка, да и весь мир по нему изголодались. Дело не в нем. Ты транслируешь скуку, безнадежность и апатию — вот в чем проблема. Что, по-твоему, у победителя должен быть такой взгляд? Думаешь, твои драмы кому-то интересны? Люди хотят видеть в тебе воплощение успеха. Хотят вдохновляться тобой и идти к своим целям. Я не прошу сейчас делать тебя какие-то заявления или развлекать их скандалами, нет. Просто улыбайся, посмотри, как ведут себя другие звезды и делай так же, окей?

Он медленно кивнул, смотря сквозь стол, а потом тут же поднял взгляд на Берга. Уголки губ разошлись в стороны, окатив лицо самым сияющим выражением.

— Ну вот, видишь, не так уж и сложно. Эх, парень, если бы я знал, что нас могут ожидать такие проблемы, сразу продвигал бы тебя под образом нелюдимого русского, но, — усмехнулся он, отпив вино из бокала.

— Уже поздно метаться.

Кирилл последовал его примеру. Прильнув губами к стеклу, он залпом выпил все до последней капли.

— Я в тебя верю, парень. И понимаю твои печали. Ранг знаменитости по плечу далеко не каждому, и не все умеют жить с ним. Многие теряются, когда восходят на вершину. Многие не понимают, куда идти дальше. Это сложный период, и его нужно вытерпеть. Привыкнуть. Ты пока не можешь осознать, что случилось, и почему вдруг весь мир сошел с ума от тебя. Но это пройдет. Ты еще не распробовал всех прелестей новой жизни.

Он вновь надел очки и отклонился на спинку дивана.

— Ах, да, забыл. Хотел поговорить с тобой еще о кое-чем.

Кирилл вопросительно взглянул на него.

— О бабенках. Тут надо быть осторожнее.

— В каком смысле? — часто заморгал он.

— Твоя любвеобильность — часть образа. Согласись, представить рокера без этого сложно. План такой — сейчас ты плохой мальчик, что уводит в свою постель самых горячих красоток Нью-Йорка, а чуть позже… Находишь постоянную спутницу. Такой прием широко известен, но актуальности не теряет. Новые грани всегда вызывают интерес публики. Я тебе это говорил. Противоречие — двигатель пиара.

Кирилл глубоко вздохнул.

— Ну, не вздыхай. А чего ты хотел? Теперь каждый раз появляться одному на церемониях? На «Грэмми» это было актуально. Контраст получился божественным. Но теперь надо идти дальше, и надеюсь, что мы поняли друг друга.

— Мы поняли друг друга.

— Вот и отлично.

Щелкнув пальцами, Берг подозвал официанта.

«Don't be sad», — безмолвно очертил он губами слова, идя к выходу.

Кирилл кивнул ему. Зал почти опустел, и на террасе никого не было. Пройдя на нее, он закурил и оперся об стену. Шум улиц, джаз и завывание ветра едва слышно доносились до него.

***

Стальной корпус часов с силой впечатался в пол. Стекло разлетелось на мелкие осколки. На мгновение он замер посреди комнаты. Показалось, что боль отступила. А потом в памяти вновь пронесся тот день, вновь пустота внутри напомнила ему о том, что он счастлив.

Ноги подкосились. Резкая слабость заставила его опереться об стену и сползти вниз. Смотреть невидящим взглядом в комнату. Все его тело было подобно деревянной кукле. Могло лишь реагировать на чью-то игру с ним. Играть самые разные роли днем и мирно сидеть на полке ночью. Внутри него ведь ничего нет. Полое безжизненное пространство.

Когда он ехал домой, то представлял, как разнесет свой пейнтхаус в щепки. Скинет все, что покоится на полках. Цепи из белого золота, три новых Макбука, ряд одеколонов и эксклюзивных духов. Снесет пятиметровому телевизору экран, разобьет аквариум и, не подумав о рыбах. А как все разрушит, будет добивать об стену костяшки пальцев. Может, хоть так его оставят все мысли. Жизнь хоть на день обретет цель, ведь потом ему придется убирать комнаты.

Но в квартире это желание исчезло. Кирилл просто вновь умер. День, такой яркий и красочный истек, и он вновь не знает, что делать дальше. А ведь только что его обдавало всеми оттенками величия. Это как беззвездное небо после салюта. Тишина за проехавшим поездом. С ним была вся любовь мира, и она враз ушла, когда он остался один. И так каждую ночь. Словно ничего и не было.

Всхлипнув, он тут же закрыл рот ладонью. Лицо перекосилось от рыданий, и мокрые глаза стали боязливо озираться по сторонам. Казалось, и сейчас на него кто-то смотрит. Видит его покрасневшее лицо, слышит его крики. А ведь крутые парни так не выглядят. Не сидят как мальчишки в углу, не заливают слезами футболку.

Убедившись в том, что он один, Кирилл перестал сдерживаться. Пальцы с силой вцепились в волосы. Светлые, почти белые пряди, которые его заставили выкрасить. Другой рукой он впивался ногтями в грудь, надеясь, что боль перекроет одиночество и страх в его сердце. Но ничего не могло остановить дрожь. Пальцы по-прежнему пронизывал тремор, а дыхание с протяжным воплем вырывалось из легких.

Тоже самое случалось с ним ночью. Когда она приходила к нему во сне и, даже проснувшись, Кирилл различал ее голос в комнате. Чувствовал прикосновения ее рук, а потом долго приходил в себя, пытаясь вернуться в реальность. Туда, где ее нет, а на месте души уже давно зреют пустоты.

Закрыв глаза, Кирилл прижался щекой к полу. Поток слез вновь унес его в прошлое.

***

— Ну, как твоя звездная жизнь? Уже нашел себе нового друга?

Лео редко сам звонил ему. Увидев на экране его контакт, Кирилл с беспокойством взял трубку. Но ничего не стряслось. Они смеялись, вспоминали прошлое. Обсуждали новую жизнь и делились ее подробностями. Только с ним Кирилл мог говорить обо всем, что угодно. Так же как раньше. Ведь для Лео он остался все тем же парнем из Питера.