— Ты говоришь так, будто хочешь этого.

— Хочу? — повела Крис бровью.

Они в недоумении переглянулись с ней.

— Я уже выставляюсь там.

***

— Почему ты не сказала мне?

Таня заворожено рассматривала фотографии картин. Менеджер договаривался об их перевозке из Канады в Мексику.

Крис забавлял восторг подруги. Идя вдоль липовой аллеи, она держала под руку Таню. Встречные прохожие то и дело норовили столкнуться с ней.

— Так сильно понравилось? Даже не хочешь взглянуть на город.

Таня покачала головой.

— Тебе всего двадцать, а ты уже известная художница.

Крис играючи сделала бантиком губы.

— Видимо, не такая уж известная, раз ты не знала обо мне.

Таня закатила глаза, и она рассмеялась. Впереди уже виднелись колонны главного входа. Девушки остановились у скамеек под соснами.

— Мы на Бульваре Искусств. Пожалуй, для нас это главное место. В нем расположены все главные музеи города. Кроме Прадо это еще музей Тиссены-Борнемизы и Современного искусства Королевы Софии. Не смотри так, я покажу тебе лишь главное. Полностью мы их не пройдем. К тому же нам понадобятся силы, чтобы осмотреть главные улицы. Таких дворцов, как Сибелис, на них немерено.

Они останавливались лишь у шедевров Веласкеса, Брейгеля, Эль Греко, Рубенса. Картин Гойи было огромное множество, и Тане хотелось неспешно прогуляться вдоль рядов, рассмотреть их все, но Крис беспощадно отбирала лишь лучшие работы. Таких для нее было немного, и она подробно рассказывала о каждой из них.

Таня восхищалась познаниями подруги. Даже в книгах лучших искусствоведов она не встречала настолько детальной расшифровки символизма, использованных техник и такой подробной истории создания. Русские туристы невольно замирали возле Крис, забыв, куда шли и что хотели посмотреть в зале. Они старались смотреть на картины, но взгляд упорно цеплялся за нее — высокую блондинку с длинными ногами и шлейфом сандаловых духов, что плотно окутывал собой пространство. Ее рассуждения были так логичны и последовательны, что люди старались незаметно следовать за ней. Им было интересно, кто эта девушка в лакированных ботильонах и клешах, черной беретке и пиджаке, с пухлыми губами, на манер куклы «Братс», с заложенными за спину руками, как у ученого, бьющегося над какой-то неразрешимой задачей. Глаза скрывали темные очки, что привлекало к ней внимание еще больше.

Но Крис словно не замечала этого. Она смотрела лишь на холсты, изредка переводя взгляд на Таню. Та, наконец, спросила ее:

— Откуда ты все это знаешь? Я столько раз читала об этих картинах, но не помню ничего из того, что ты рассказываешь.

— Ну, ты же понимаешь, насколько субъективны все анализы творчества. Один авторитет увидел — остальные повторили. То, что все приняли за непогрешимую истину, когда-то опровергается найденным дневником, письмами или… да чем угодно. В узких кругах люди знают правду, но с официальной версией она часто не имеет ничего общего.

— То есть ты общаешься с такими людьми?

— Конечно, — невозмутимо ответила Крис.

— И ты тоже когда-нибудь будешь.

Они двинулись в другой зал. Тане было все сложнее прислушиваться к словам подруги. Когда она говорила о себе, вопросов становилось лишь больше. Таня словно впадала в ступор и не решалась спросить о ее жизни подробнее. Она сама не знала, почему, и просто шла за ней, стараясь наслаждаться шедеврами.

В последнем музее они разговорились о другом. Крис отвлеклась от картин.

— Ты неправильно думаешь о смерти своего папы, — сказала она, проходя мимо полотен с психоделической абстракцией.

Таня в недоумении изогнула брови.

— О чем ты?

— Ты считаешь, что этого не должно было произойти, потому что у вас с ним был позитивный взгляд на мир, и вы умели распознавать знаки Вселенной. По твоей логике мы рождены только для того, чтобы получать удовольствие. Но это не так. У каждого в жизни есть свои задачи. А еще есть кармические долги. Возможно, твой папа отдал его своей смертью, в то же время, преподав тебе урок — ты не должна привязываться к людям и вообще как-либо зависеть от них.

По плечам пробежал холодок. Крис тут же заметила это.

— Я знаю, почему тебе нравится мысль о том, что наша жизнь напрямую зависит от мышления. Ты хочешь контролировать все, что происходит в ней. Но пойми, в полной мере это невозможно. Особенно людей. У них своя жизнь, и, если в какой-то момент ты перестанешь соответствовать их вибрациям, они уйдут от тебя. Даже если когда-то клялись, что всегда будут рядом. Это не потому, что они плохие. Вечно быть с тобой им хотелось в определенный период, а что будет после него, никто не знает. Если ты поймешь это, в твоей жизни будет все замечательно.

— Но какой тогда смысл выстраивать отношения с людьми? И в чем тогда ценность любви, семьи, дружбы? Все получается очень прагматично.

Крис приобняла ее.

— Мы еще успеем поговорить об этом. А сейчас давай просто походим по городу. Скоро как раз будет заходить солнце.

Таня не стала возражать. Они направились к одной из главных площадей Мадрида.

Фонари стали зажигаться вдоль дорог. Шаг людей становился все более неспешным. Скоро должны были прийти холода, и все наслаждались уходящей осенью. Рассматривали фасады старинных зданий на фоне розовеющего неба, шелестели опавшей листвой и наслаждались общением.

Таня старалась раствориться в этой атмосфере. Ее она ощущала на улицах Питера, когда только переехала в него. Тогда ей казалось, что она дышит в одном ритме с городом. Душу наполняла такая свобода и легкость, что никакие мысли не тревожили ее. Но сейчас все было не так. Слова Крис склонили ее к раздумьям. Как бы Таня не старалась быть в моменте, они упорно всплывали в ее памяти. «Я подумаю об этом ночью», — сказала она себе. Для такого ясного вечера это было самое правильное решение.

***

Они гуляли почти до ночи. Осмотрели половину главных достопримечательностей, напоследок посидев в самом старом ресторане Европы. Таня так устала, что чуть не уснула там. Все тело болело, а душа была переполнена эмоциями. Несмотря на это, она была благодарна Крис. Без нее выходной прошел бы не так насыщенно.

В такси она уснула. Длинные ногти Крис звонко щелкали по экрану, тут же убаюкав ее. Полчаса показались вечностью. Проснувшись, Таня была готова прожить этот день заново.

В комнате сон больше не шел к ней. Она безуспешно ворочалась в кровати, а потом резко встала и вышла на балкон.

В ясном небе сияла луна. Ее свет отражался на волнах, прокладывая дорогу к горизонту. Всплески реки — все, что слышалось в ночной тишине. Они напомнили ей Кассис. Тот вечер, когда рядом с ней был Кирилл, и они гуляли вдоль берега в полнолуние. Тогда чувство вечности догмой пронеслось в ее сердце. Что-то незримо, неосязаемо, молча сказало ей, что это ее единственная любовь. Первая и последняя. Так будет, даже если он бросит ее. Потому что, перебирая в голове ситуации, Таня не могла представить ни одной, из-за которой она могла бы разлюбить его. Чтобы он не сделал, она примет его любого. Абсолютно.

Осознание этого пронеслось по ее спине легкой дрожью.

«Ты спишь?» — написала она Крис. И та тут же ответила ей:

«Нет. Зайти к тебе?»

Она пришла почти сразу. Встала рядом с Таней, облокотившись об изгородь балкона, и с улыбкой взглянула на нее.

— Я понимаю твои чувства. Самое ужасное — это ждать, когда напишет человек, к которому привязываешься всем сердцем. Я же вижу, как тебе тревожно.

— Да, но ты права. Я ничего не могу изменить, поэтому расстраиваться не имеет смысла. Хоть это и трудно.

Крис заговорщически улыбнулась ей.

— Не совсем так. Люди не пишут по разным причинам, но отсутствие чувств — точно не твой случай.

— О чем ты говоришь? — часто заморгала Таня.

— О ревности.

Крис ближе наклонилась к ней.

— Завтра мы идем в клуб. Ты наденешь сексапильное платье, сделаем тебе стрелки опасной кошечки и сфотографируем с парнем. Один просмотр сторис — и его сердце навек разбито.