Он обвел теплым взглядом присутствующих. Именно таким Таня видела его на обложках художественных журналов, на фотографиях с интервью и с его выставок. Перед ней был все тот же мужчин средних лет с бородой всех оттенков «соли с перцем». Его грузная фигура сочеталась с горящими темно-карими глазами. Из них так и сочился испанский колорит, заражающий людей вдохновением и страстью к жизни.

Таня кивнула вместе со всеми.

— Отлично, — сказал он, хлопнув ладонями.

— Но все же, чтобы вам было легче сориентироваться, разбейтесь по парам. Вы же знаете, что от каждой страны были выбраны по два художника? Это придумано не случайно. Все сделано для вашего комфорта.

Почти все уже знали своих земляков. Пары быстро образовывались, пока Таня в растерянности обводила ребят взглядом.

Только она хотела обратиться к ним, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался стук каблуков. Все замолчали.

— Сеньор Хуан, извините за задержку.

Он с распростертыми объятиями двинулся навстречу вошедшей девушке.

Такое впечатление не производят модели. Хотя ее рост, лицо и походка вполне соответствовали им. Но те бы кривлялись и строили глазки, чтобы привлечь внимание, а ей достаточно было просто появиться в комнате. Взгляд — там весь пафос, гламур свободы. Ни у актрис 60-х, ни у ковбоев в вестернах нет ее в таких дозах.

— Сеньорита, вам можно все, — сказал он, обняв ее, и повернулся к ребятам.

— Друзья, Крис уже не в первый раз в этом лагере. Она вам такой класс покажет, получше меня, — Хуан со смехом покачал головой, будто что-то вспомнив.

— Кто из России? — спросила она на русском.

Таня подняла руку. Крис с улыбкой направилась к ней.

Ее белый топ был украшен нитью из стразов. Под теплым светом ламп они сверкали всеми цветами радуги. Брюки — клеши с декоративным орнаментом делали ее ноги еще длиннее. Когда она вплотную подошла к ней, то оказалась почти как Кирилл ростом.

— Привет, зайка. Как тебя зовут?

— Таня, — ответила Таня так кротко, словно ребенок.

Крис мягко кивнула ей.

— Если что-то будет непонятно, спрашивай. Я на все отвечу тебе.

Все собрание Хуан рассказывал о целях лагеря, расписании и своем подходе к занятиям. Бархатный голос был переполнен вдохновением. Его улыбка, открытый взгляд, обилие жестов тут же расположили к себе Таню. Домашний уют до краев наполнил сердце. Это чувствовали и остальные ребята. Его мощная энергетика с первых минут завоевала их внимание. Хуан тут же стал для всех кем-то большим, чем просто именитым художником. Он часто рассуждал об испанской культуре, жизни и современном искусстве. На остроумные шутки все вторили ему бурным смехом. Два часа пролетели так незаметно, что в конце многие с удивлением взглянули на время.

— Пройдемся?

Русское слово заставило Таню вздрогнуть. После собрания стало казаться, что она всю жизнь слушала лишь английскую речь.

— Давай.

Поднявшись с пуфов, они спустились вниз по лестнице и вышли в ночную прохладу. В темноте все выглядело по-другому. Каменистые тропинки освещались фонарями и гирляндами на пальмах. Какое-то время девушки молча шли по ним, слушая песни цикад и шум моря.

В этой стороне Таня еще не была. Дорожка свернула к набережной и теперь перед ней простирался ряд скал. Свет фонарей оставлял в тени их зловещие изгибы. Когда ветер усилился, волны стали еще сильнее разбиваться об их края. Убрав с лица кудри, Таня посмотрела на Крис. Та с наслаждением подставила лицо под его потоки.

— Странно, что с тобой комфортно молчать. Обычно я чувствую от человека неловкость.

Таня с удивлением взглянула на нее.

— Наверное, потому что я была в своих мыслях. Хочется отбросить их и просто наслаждаться этим местом. Но я не могу.

— Парень сделал слишком больно, да?

Ее глаза округлились.

— Как ты узнала?

Крис усмехнулась, повернув к ней голову. Хайлайтер на ее скулах отразил блики гирлянд на пальмах.

— Сказала первое, что пришло в голову.

Таня глубоко вздохнула. Может, свежий воздух, а может, размеренный всплеск волн так повлияли на нее, но она все рассказала Крис. Так легко и не принужденно, словно они уже давно были знакомы с ней.

Огибая набережную, они приближались к скалам. За все это время Крис ни разу не перебила ее. Она лишь слегка улыбалась, опустив накрашенные глаза. Таня невольно любовалась, как в свете фонарей кошачьи стрелки казались еще таинственнее.

— Все это ерунда. Ему сейчас просто не до тебя, но это не значит, что он не одумается. Эйфория спадет, и сердечко заноет. Дай ему время.

— Думаешь, не стоит писать ему первой?

— Конечно, нет. Хочешь привлечь — оттолкни. А будешь за ним бегать, только разожжешь в нем эго.

— Но он не такой, — покачала головой Таня.

— Поверь. Все такие.

Слева от набережной показались качели. Они, не сговариваясь, сели на них. Взмывали вверх, сначала лишь слегка раскачиваясь на ветру. Но чем дальше шел разговор, тем сильнее девушки отталкивались от земли.

— Я так и не спросила, откуда ты?

— Родилась в Екатеринбурге, но сейчас учусь в Питере, — ответила Таня.

— А ты?

Она рассмеялась.

— С этим сложно. Я постоянно путешествую, не люблю привязываться к одному месту. Творческому человеку по-другому нельзя. Если в его жизни не будет изменений, он подсознательно создаст их. Причем радикально, болезненно. А если не сможет — умрет. Ты еще юна, но скоро убедишься в этом.

Таня с удивлением повернула голову. Крис смотрела перед собой, пока ветер играл с ее светлыми локонами.

— Я думала, мы сверстницы.

— Так и есть.

— И сколько тебе лет?

— Ну, что за допрос? — рассмеялась она, выпятив вперед пухлые губы.

Когда приглушался ветер, слышалось столкновение волн о скалы. Возникало странное чувство. Они обе внимали ему, не решаясь сказать ни слова. Молчать было комфортно. Словно в ночной тишине это и было самым искренним общением.

Прошел час, прежде чем девушки направились обратно к корпусу. Постепенно у набережной стали гаснуть фонари, не оставляя в пространстве ничего кроме двух фигур и маяка у горизонта.

Зайдя в корпус, они проходили по лестнице этаж за этажом, улыбаясь от того, что им предстоит пройти еще один пролет вместе. Дойдя до конца, они удивленно переглянулись. В коридоре не было никого, кроме них. Не слышалось ничего, кроме стука каблуков. Все запахи ушли. Воздух заполонили ванильные духи Крис и цветочные ноты Таниного аромата. Они шли вперед, проходя дверь за дверью, пока одновременно не остановились в самом конце коридора.

— Ого, мы живем напротив друг друга, — удивилась Таня.

— Что ж, это явно судьба. Спокойной ночи.

Послав воздушный поцелуй, Крис скрылась за дверью номера.

***

— Я в тебя верю, парень. Не знаю, что мне попало в глаз, что я положил его на того парня с косой челкой. Такими, как он, рок уже наелся. Ему нужно что-то новое. Я видел твои выступления и думаю, у тебя есть шанс. Нужно лишь поработать над имиджем и не подпускать тебя к текстам.

Кирилл с удивлением взглянул на Берга.

— А что с ними не так?

Он усмехнулся.

— Парень, ты работаешь со вторым лейблом на планете, и в наших интересах сделать из тебя звезду. Взгляни на себя. Все черты лица кричат об опасности. Ты — дерзкий парень с отличной комплекцией и харизмой в голосе. Ты должен взрывать зал, а не забивать людям мозги всякой дичью. Даже захудалый инди-лейбл понял бы, как ты далек от той философской размазни, что ты прислал мне.

Он залпом выпил бокал виски.

— Инстаграм придется подчистить. Фотки с кудрявой девчонкой точно не то, что нам нужно. Ты на них слишком размякший. Пару лет назад искренность была в тренде, но сейчас в игре уже другие правила.

Берг оценивающе посмотрел на Кирилла. Тот совсем не притронулся к виски. Откинувшись в кресло, он лишь покачивал головой, смотря куда-то сквозь стены.

— Пойми, — уже мягче проговорил он.

— Твоя фишка в том, что ты посылаешь людей одним взглядом. Ты холоден, неприступен, а на сцене кипишь, словно лед под пламенем. Контраст — вот, что обожают люди. Сердобольные поступки от тех, в ком все привыкли видеть ненависть, умные фразы от безликих баранов, крепкая семья у тех, кто всю жизнь просидел на наркотиках. Такие герои надолго остаются в памяти людей. Поэтому я и взял тебя, парень. Поэтому нашел среди этих кретинов в кожанках. Делай, что я говорю, и увидишь, через год-другой весь мир будет знать твое имя. Слушай дядю Берга, слушай.