Вдоль терракотовых стен стояла дубовая мебель. На просторном столе лежал телефон, чайный сервиз с белыми чашками и прозрачный кувшин для воды. У балкона стоял комод с зеркалом. В одном из ящиков Таня нашла пустые блокноты. Все они были однотонного коричневого цвета.

Среди минималистичного интерьера выделялась кровать. Кажется, на ней могли спать даже три человека. Поверх нее был шатер. Легкая оранжевая вуаль парила над белоснежным бельем, впитывая в себя запах соли. Таня с улыбкой представила, как заберется под него в конце дня и наверстает упущенный сон в самолете. Сейчас она даже не решалась сесть на кровать. Знала, что тут же провалится в омут.

Ее внимание отвлек теплый ветер. В нем воедино слились ароматы моря, местной еды и прибрежных растений. Выйдя на балкон, Таня закрыла глаза. Лучи солнца приятно легли на лицо, словно изнутри подсвечивая кожу. До нее доносился шелест секвой, иностранная речь и удары волн об скалы.

Надев свитер с цветными узорами и брюки, Таня вышла из номера. Надо было найти столовую среди множества похожих зданий. Она пыталась вспомнить, о чем говорил ей проводник, осматривая территорию лагеря.

Ровно постриженный газон, аллея пальм и ряды местных деревьев, казалось, принадлежали пятизвездочному отелю. Где еще можно увидеть столько беседок, скверов с качелями и фонтаном, где еще открывается вид на кобальтовое море? Лишь небольшие площади у корпусов напоминали Тане, что она не на отдыхе. На некоторых из них были зоны для медитаций, где-то ряды скамеек и мольберты. Но даже они, как и все на территории, были в типично-испанском стиле. Яркие цвета гармонично сочетались на нейтральных, почти пастельных тонах штукатурки. Красные и белые гортензии украшали многочисленные балконы и террасы. Особенно Таню привлекло здание столовой.

Звон посуды стал доноситься еще на подходе к нему. В прозрачных дверях виднелся просторный зал с рядами столов и серебристых подносов. Ребята перемещались от одного к другому, наполняя тарелки едой. Ее аромат Таня ощутила тут же, как вошла в столовую.

Дневной свет проникал в зал с террасы. На ней тоже располагались столики, и, обойдя зал несколько раз, Таня заняла самый крайний из них. С видом на море, скалы вдалеке и растения на их склонах. Соленый воздух сливался с ароматом еды. Он с густым паром шел от тарелок с паэльей, оливкам, картофельной тортильей и ставридой.

Таня не спеша пробовала испанские блюда. Внимала шуму волн, крику чаек, что пролетали мимо нее. Изящными пируэтами они огибали ограду и вновь возвращались к морю. К крупным камням у песчаного пляжа, к выступам, на которых вразнобой сидели новоприбывшие художники. Почти у всех в руках был скетчбук, а в стороне от них лежали акварельные краски. Все они были в свитерах или толстовках. Ноябрьское солнце почти не грело, а ветер у моря насквозь обдавал холодом.

Но Таню все равно тянуло в воду. Хотелось раствориться в ней, доверить все свои тревоги. Парень, что провожал ее в комнату, говорил, что на территории есть закрытый бассейн. Доев, она тут же собрала сумку и отправилась искать нужное здание.

Оно оказалось почти у самой границы лагеря. У ворот, за которыми простирался серпантин с видом на скалы бухты. За прозрачными дверьми сразу показалась голубая плитка. Бассейн в центре зала был совсем пуст. Ничего не нарушало плавной музыки на фоне.

Из раздевалки Таня тут же направилась к бортику. Волны отражали солнечный свет из панорамных окон. Она вглядывалась в них, словно входя в транс, посвящая воде свои мысли. Голова стала пустой. Таня скрылась за ее поверхностью.

Шум резко сменился тишиной. Тело медленно опускалось вниз, становясь с водой одним целым. Обхватив себя за ноги, Таня коснулась голубой плитки. Странно, вода почти не выталкивала ее. Никак не мешала ей провалиться на дно, упереться лицом в мозаичные изгибы. Открыв глаза, она увидела пузыри, что с содроганием тянулись к свету. Их стайки летели вверх, минуя ее тело, а потом растворялись у края поверхности. Ей стало так хорошо. Словно все, что убивало ее изнутри, вышло из души вместе с ними. Казалось, даже кончики пальцев налил свинец, одарив их блаженным покоем. Хотелось остаться в воде навсегда, всегда ощущать себя защищенной. Но кислород в легких закончился, и Таня выплыла на поверхность.

Тогда же зазвонил телефон. Она поспешно направилась к лестнице.

***

«Боже, пожалуйста, пусть это будет Кирилл. Ну, пожалуйста, пожалуйста». Пару раз она чуть не поскользнулась. Телефон настойчиво звонил, сотрясая вибрациями лежачок у кромки бассейна. Сердце перешло в новый ритм от страха не успеть принять вызов.

Это был не Кирилл. Это была другая причина ее волнения.

Мокрые руки скользили по экрану, долго не давая ей нажать на клавиши. Когда это получилось, Таня глубоко вздохнула, собирая в голове мысли.

— Привет, мам, ты как? — спросила она как можно спокойнее.

— Ты что делаешь в Испании? Мне казалось, мы с тобой решили, что это не лучшая идея.

— Но… как ты узнала? — прозвучали в ее голосе интонации невинного ребёнка.

— Твоя геолокация.

Таня обреченно вздохнула, вытирая со лба капли.

— Почему ты не полетела с Кириллом? У мальчика впереди такое будущее, а ты идешь на поводу у своих смешных обид. Не удивляйся потом, если он найдет себе другую девушку.

Пальцы крепче сжали трубку.

— Что ты говоришь? Ты же знаешь, как для меня важен этот лагерь. Неужели тебе плевать, что среди всей страны отбор в него прошла я?

Послышался глубокий вздох. Его прервала усмешка.

— Девочка моя, это похвально. Но я тебе уже много раз говорила, где место современных художников. У них нет перспектив. Живопись никак не поможет тебе в жизни. Это просто хобби, которым ты могла бы заниматься и рядом с Кириллом. Он прекрасно понимает это, вот и обиделся на тебя.

— Тебе вообще он не нравился, — проговорила Таня сквозь ком в горле.

— Ты называла его инфантильным, а теперь, когда его заметили, тут же изменила свое мнение.

— Это называется рациональный подход. Ты повзрослеешь, и все поймешь. Я лишь хочу заранее уберечь тебя от ошибок. Бывают шансы, что не даются дважды. Ну, подумай сама, сколько сейчас рядом с ним красивых девчонок. Думаешь, они не понимают, что Кирилл — будущая звезда и отношения с ним — возможность иметь лучшую жизнь? Думаешь, они свое упустят? Это ведь очевидно, а ты все не можешь понять, почему он не пишет тебе.

Слезы подступали к глазам. Их соль едко прожигала ей душу. Какое-то время Таня слушала о том, какая она эгоистичная, наивная, даже глупая. Пару раз ей хотелось что-то возразить, но сил хватило лишь на то, чтобы сделать пару вздохов. Губы дрожали все сильнее, все больше разрастался ком пустоты в горле.

— Ты хоть сама понимаешь, какой шанс упущен тобой? — произнес невозмутимый голос в трубке.

Пытаясь хоть что-то сказать, Таня отчаялась и сбросила вызов.

Развернувшись к бассейну, она медленно подошла к нему. Сквозь пелену на глазах колебалась голубая гладь. Второй раз в жизни Таня ощущала желание навсегда скрыться за ней.

***

Собрание было довольно поздно. Около пятидесяти ребят собралось в просторном зале. Все они сидели либо на пуфиках, расшитых красными нитями, либо в плетеных креслах.

Пока все ждали Хуана, Таня осмотрелась. Ее внимание привлекли золоченые подсвечники с завитками на ручках. Они стояли почти на каждой тумбочке, подоконниках и полках с книгами. Лишь их теплый свет вырисовывал очертания комнаты. Лучи бликами ложились на лакированные поверхности шкафов, комодов и масляных картин на стенах.

Ее привлекла одна из них. Та, что резко выделялась среди пейзажей. Она стояла в самом отдаленном углу без рамы. Видимо, ее только собирались повесить на стену. С ее полотна смотрела скуластая девушка с бледной кожей. Сзади нее виднелся луг и проблески сероватого неба. Мурашки пронеслись вдоль спины. На месте глаз полыхало два огненных зарева.

Таня вздрогнула. Хуан вошел в комнату.

— Приветствую вас, друзья. Спрошу сразу, все знают английский?