Собственная магия, оказавшаяся на короткое мгновение доступной и позволившая покарать хотя бы нескольких изменников, манила и вновь просилась в руки. Молодой Ретвальд понял, что не испытывает отвращения, вспоминая моменты, когда убивал Джеральда Коллинса или же гвардейцев Рейсворта. Напротив – мысли об этом принесли ему удовольствие. Он хотел бы впредь иметь возможность пользоваться подобным оружием, куда более опасным и смертоносным, нежели меч или даже пистолет.

«Шэграл, еще будучи голосом, шелестевшим в моих ушах, обещал научить меня колдовству. Мне нужно держаться родственника, потому что этот слишком веселый фэйри вряд ли заинтересован мне помогать. Для него я лишь досадное недоразумение, полукровка, замешанный в интригах опасного бунтовщика».

– Где сейчас мой дед? – спросил Гайвен.

– Прапрадед, – тут же поддел его Брелах. – Его уже повели к Келиху. Вести с тем весьма непростой разговор: отвечать на вопросы, оправдываться, отпираться, юлить, все прочее, что твой родич в совершенстве умеет. Часа два пробеседуют точно.

– Келих – так зовут вашего государя, я запомнил правильно?

– Келих – мой младший брат. А еще это наш повелитель и сюзерен, король Волшебной Страны и владыка всех Великих Домов и колдовских племен, так что запомнил ты верно. О, – вскинулся предводитель Стражей Границы, – чувствую, обед несут. Подожди, два мгновения…

Отворилась дверь, и в комнату вошла Эйслин. Девушка внесла и поставила на стол большой поднос, на котором имелись три чашки с каким-то ароматным черным зельем, а также тарелки с жареным мясом и отварным картофелем, с грибами и с сыром, и с морской рыбой, маринованной в овощах.

– Угощайся, – сделал Брелах широкий жест, – представляю, насколько ты остался голоден с предыдущей своей трапезы. Ну, милая леди, поведайте, что у нас там?

Прежде чем ответить, рыжеволосая эльфийка от души приложилась к своей чашке. За раз Эйслин отхлебнула не меньше половины.

– Дэлена поймали в Каэр Трелане полчаса назад, – сообщила девушка, и ее командир удовлетворенно кивнул, будто подтвердились его собственные подозрения. – Хотели повести на дознание, но его величество повелел не трогать. Заявил, что слуга не несет ответственности за приказы своего господина.

– Вот что называется излишняя щепетильность, – пробормотал Брелах, и было видно, насколько сильно он недоволен. – Есть слуги, чью шею давно положено укоротить – безотносительно того, хорош или плох их господин.

– Ты меня дальше слушать будешь? – спросила Эйслин.

– Молчу, я полено.

– Молчи. Шэграл настоял на немедленном созыве Великого Тинга и на том, чтобы провести его сегодня, не позже заката, а лучше – часа через три.

– Экий наглец! Келих уже посадил его в темницу?

– Келих согласился.

Темноволосый сид очень медленно поставил на край стола чашку, из которой только что пил. Гайвен заметил, как руки Брелаха при этом дрогнули.

– Рассказывай, – сказал фэйри тихо.

– Что рассказывать? Великий Тинг за три часа не соберешь, это и дураку ясно. Его и за месяц попробуй собрать. Но Келих согласился провести заседание Лунного Совета. Лордов уже оповещают – и думаю, некоторые из них будут злы, но все же появятся. В восемнадцать часов начало. – Гайвен чуть опешил, прежде чем понял, что эльфийка на старинный манер отсчитывает время от полуночи, а не от полудня. – Этого молодого человека, потомка Бердарета, тоже пригласили присутствовать.

– Вот как, – прищурился Брелах. – Дай угадаю зачем.

– Как решили твой брат и Крадхейк сообща, с иберленской смутой стоит покончить. Его величество сказал, на сей раз доводы лорда Шэграла довольно весомы, и мы обязаны выслушать тимлейнского короля.

Ногти на руках у предводителя Стражей в мгновение ока удлинились раза в три, словно кошка выпустила когти, и Брелах в гневе исцарапал ими лакированную столешницу, оставив в ней несколько глубоких борозд. Эта вспышка ярости была настолько неожиданной и быстрой, что Гайвен невольно вздрогнул. Однако фэйри быстро овладел собой. Он обратился к Гайвену:

– Сударь, я вижу, вам представится прекрасный повод высказаться за благо собственной стареющей нации. Я надеюсь, вы уже заготовили аргументы в свою пользу. Если нет – постарайтесь. – Брелах перевел взгляд на подругу. – Не верил, что брат прогнется.

Эйслин положила руку ему на плечо:

– Не здесь, я прошу тебя. Не при этом смертном. Он и так слышал многое.

– Что ж, ты права, к тому же парень неглуп. Кровь скоро заговорит в нем. – Командир эльфийских воинов поднялся и тяжело посмотрел на Гайвена. – Сиди здесь и ешь. Как закончишь есть, просто сиди. За тобой придут, как настанет время. Часа через три примерно. Сам выйти не пытайся, ибо двери все равно не откроются. И, – Брелах чуть помедлил, прежде чем продолжить, – если ты втянешь мой народ в очередную бессмысленную войну, которая будет стоить нам хотя бы половину той крови, сколько стоили предыдущие попытки участвовать в делах человечества, – учти, я найду и убью тебя сам, и тебе не понравится эта смерть.

– Я понял вас, сэр, – сказал Гайвен сухо.

– Уповаю на это.

Брелах и Эйслин вышли, оставив молодого Ретвальда одного. Несмотря на голод, юноша далеко не сразу притронулся к еде. Сперва Гайвену потребовалось хорошо осмыслить положение, в которое он попал. Шэграл сказал ему, что постарается склонить на свою сторону аристократов Волшебной Страны, – видимо, этим он и займется на предстоящем совете. Гайвен уже уяснил, что эльфийское общество расколото и до последнего времени большинство в нем относилось к инициативам владетеля замка Керлиндар с недоверием, если не сказать хуже. Однако, видимо, тот придумал, как заставить короля к себе прислушаться.

«Осталось выяснить, что говорить мне самому, когда меня спросят».

Гайвен понимал, что судьба предоставляет ему шанс. Следовало этим шансом воспользоваться. Юноша приступил к уже порядком остывшей трапезе, попутно обдумывая, с какими словами обратится к эльфийским лордам. Выступать в Коронном Совете Иберлена ему было не привыкать, и вряд ли собрание местной знати сильно его удивит. «У них у всех есть свои цели и интересы – нужно лишь убедить, что союз со мной выгоден и полезен».

Гайвен отхлебнул черной настойки, с которой уже сошел пар. Горькая на вкус, та оказалась неожиданно бодрящей. Совсем не похожая на вино или пиво, она не содержала в себе алкоголя. Напиток вселял уверенность, делал мысли ясными.

В помещении не было никакого хронометра, и Гайвен мог лишь догадываться о течении времени. Закончив обед, он прошелся по комнате, подошел к двери. Ручки у нее также не было. Молодой Ретвальд предположил, что дверью может управлять специальный механизм, срабатывающий при приближении к ней, но, видимо, этот механизм не был настроен на иберленского гостя. Юноша вернулся к столу, но доедать пищу не стал. Вместо этого он взял недопитую Брелахом чашку. Гайвену требовалось сосредоточиться, а странный напиток, называвшийся «кофе», помогал в этом как нельзя лучше.

«Нужно торопиться. Я не знаю, что происходит в Иберлене. Жив ли Артур, не попал ли он в плен. Я не позволю, чтобы единственный человек, не изменивший мне, разделил судьбу своего отца. Эти твари думают, что вправе распоряжаться судьбой королевства. Пришла пора положить всему этому конец».

Гайвен чувствовал, как в нем крепнет решимость. Он понимал, что должен действовать твердо. Есть люди, которые любую попытку проявить к ним милосердие воспринимают за слабость. Путь огня и стали – вот единственный путь, который остался, если он хочет сохранить за собой Иберлен.

Наконец Эйслин вернулась. Девушка сменила золотистые латы на темно-фиолетовый брючный костюм. При тимлейнском дворе такие дамами не носились. Подобный наряд произвел бы там настоящий скандал. На Гайвена эльфийка посмотрела достаточно недружелюбно.

– Пошли, – сказала она. – Тебя все заждались.

– Где милорд Брелах? – осведомился Гайвен, поднимаясь.

– Тоже ждет. Шевелите ногами, ваше величество.