— Пространство между мирами, — сказал Гарет. Слова рождались на его языке сами, вспоминались давно прочитанные под наставничеством отца манускрипты. — Мир вне пределов обычного мира, сон за границами сна, явь вне пределов бодрствования. Перекресток вселенной. Я читал книги атлантов. Они открывали двери между реальностями. Они умели ходить там, как мы ходим в лес по грибы.

— Я не знаю. Вам, колдунам, виднее — а он тоже колдун.

— Как и половина монархов Регеда последнюю тысячу лет. Значит, с тобой действительно беседовал наш прежний государь, три года назад опочивший?

— А я с тобой о чем битый час толкую? Да, он самый.

Звучало как выдумка или бред, но последнее время все звучало как выдумка и бред, так что Гарет уже практически не удивлялся. Начал потихонечку привыкать. Если окружающий мир сходит с ума, постепенно ты сходишь с ума вместе с ним. Сначала ему явился призрак матери, затем призрак отца, потом он посетил внезапно обезлюдевший город и увидел чудовище из стародавних времен, черной молнией низринувшееся с неба.

— Король не заодно с темным, — продолжала меж тем Анвин. — Вернее, не совсем заодно. Некромант — простой смертный, из плоти и крови, но силой он овладел страшной, и король не знает, каким образом она у него оказалась. Он связал мертвых, задержал их на грани жизни и смерти, сковал чарами, подчинил магией. Не всех, только тех, кто умер в последние годы, и не во всем мире, а только в пределах Регеда, но ему и этого достаточно. Мы не знаем, чего он хочет, но он уже начал действовать в Акарсайде, и ты сам видел, что у него получилось. Он… я не знаю, как объяснить… он обращает живое в неживое. Выворачивает наизнанку сам мир, как если одежду надеть швами наружу. Рвет время, сокращает пространство. Он сделал Акарсайд частью страны мертвых, и у него получилось.

— А король Дунстан, значит, не на его стороне?

— Не до конца. У них все непросто, как я поняла.

Рассказанное вдовой мельника звучало правдоподобно и убедительно, складывалось, казалось бы, в некую связную картину и снимало хотя бы часть одолевавших до того вопросов, но некий червь сомнения все равно грыз Гарета изнутри. Больно красиво и ладно все получалось — словно в увлекательной истории, поведанной заезжим менестрелем у камина в пятничный вечер. Злой темный волшебник, хитроумными заклятьями заставивший мертвых себе подчиняться, и благородный король, желающий сбросить ненавистное ярмо…

Слишком удобно и гладко. Потому и не хочется верить.

Возможно, Анвин обманывают. А возможно, обманывает она сама. Недавний стыд и желание ее защитить сгинули, вновь сменившись недоверчивой подозрительностью.

Словно заметив его сомнения, девушка добавила:

— Не забывай, Дунстан помог тебе. Это он подсказал заклятье, чтобы обратить магию некроманта вспять. Темный не имеет над ним власти — вернее, имеет не до конца. Сначала король выручил вас в Акарсайде, а теперь послал меня сюда, как только накопил достаточно сил. Темный занят чем-то в мире живых, отвернулся и не смотрит, совсем ненадолго, возможно, но у короля выдался шанс и он воспользовался им. Он вовсе не хочет быть прислужником некроманта. Короли Регеда никому не служат, я помню его слова.

— Прекрасно, — процедил Гарет. — Почему его величество не пришли сами? Побрезговали? Утомлены государственными делами? Страдают подагрой?

— Он не может. Что-то держит его, не позволяет покинуть престол. Потому он и отправил меня — чтобы я убедила тебя вновь явиться к нему. Он научил меня, как это правильно сделать. Во плоти, не во сне, не в бреду. Между этим миром и тем существуют даже не двери — кротовые норы, червоточины, тайные ходы. Я проведу тебя ими, и король станет держать с тобой совет, лорд Крейтон. Вы вместе решите, как действовать дальше. Не знаю, зачем ты сдался им всем, но надеюсь, мы получим ответы.

— Боюсь, — Гарет поднялся, подбирая с пола шпагу, — я вынужден отказаться.

Он неожиданно заметил, что музыка и шум, прежде доносившиеся из трактирной залы на первом этаже, давно и подозрительно стихли. Больше не слышалось ни голосов, ни веселого хохота, ни плясок и топота. Тишина, тревожная и давящая, затопила комнату, окружила ее плотным кольцом. Гарет поглядел на свечи — и заметил, что их огонь удлинился, тонкими языками пламени вытягиваясь вверх, а дым почернел. Магическое чутье кричало о близкой опасности и призывало не мешкать.

Он выставил шпагу, направив ее острием девушке в грудь.

— Значит, заболтала меня, дрянь? — он криво ухмыльнулся.

— Я не понимаю, о чем ты, — Анвин смотрела на него совершенно ровно.

— Все ты понимаешь. Тишина. Тьма подбирается. Вы решили напасть?

— Клянусь тебе, нет, — Анвин растерянно нахмурилась и склонила голову, будто к чему-то прислушиваясь. — Я не понимаю, что внизу происходит. Я не настолько в этом всем разбираюсь. Я вдова мельника, не забывай. Вовсе не чародейка, не занималась колдовством в детстве, как ты. Перед отправкой сюда меня обучили, как накрыть комнату облаком… ну, чтоб никто не услышал внизу нашей драки, если драка случится, а без нее, как видишь, не обошлось. Но это ровным счетом и все. Сами мы бы все равно слышали, что там творится. А теперь не слышим, ты прав.

Гарет поглядел на нее крайне внимательно — а затем осторожно выпрямил руку, дотронувшись кончиком клинка до трепетно бившейся жилки на шее. И не скажешь ведь, что мертвячка, однако. Может, все-таки пустить гостье с того света красную кровь? Пусть хлынет фонтаном, забрызгивая платье. Иначе ведь обманет наверняка, завлечет в свои сети, погубит. В любой приличной сказке все закончилось бы именно так.

— Ты любила меня? — спросил он неожиданно для себя самого.

— Ты мне нравился, скажем так, — Анвин чуть помедлила, прежде чем ответить.

— Удовлетворимся пока что этим, — Гарет убрал шпагу и подобрал с пола ножны, пристегивая их к поясу. Он аккуратно вложил в них оружие, а затем подобрал из угла закинутые туда во время драки сапоги и обулся. Анвин продолжала сидеть на кровати, внимательно наблюдая за ним. Вся подобралась, будто кошка перед прыжком. Того и глядишь накинется, вцепится в шею. Не подставлять бы ей лишний раз спину.

Гарет попутно отметил, что его рубашка все еще оставалась противно потной, но вряд ли сейчас подходящее время искать ей замену. Он натянул висевшую на спинке стула, наскоро ее застегивая. Пригладил растрепанные волосы. Клинок клинком, но хотелось надеяться, что магия тоже не подведет. Вспомнить бы только заклятие, которому король Дунстан, если это в самом деле был он, обучил его в Акарсайде.

Анвин несколько нерешительно встала.

— Хочешь разузнать, что там?

— Нет, останемся сидеть тут, до седых волос. Кстати, может снова разденешься? Кровать мы, к счастью, пока не сломали. Снимай платье. Время познать тебя до конца.

— Да что с тобой творится?! — она почти сорвалась на крик. — Ты раньше таким не был! Я смотрю на тебя и не узнаю, Гарет. Какие демоны в тебе поселились?! Ты всю ночь изводишь меня!

— Я просто устал, — признался он честно. — И, кажется, понемногу схожу с ума.

Анвин подошла, вытянула руку, осторожно коснулась ладонью его щеки. Прикосновение оказалось мягким и нежным, и Гарет, хоть и ощутил сперва желание отдернуться, все-таки сдержался. Он понимал, что ведет себя отвратительно, сам себя за это практически ненавидел, но все равно не мог удержаться в руках, остановить все те грязные, мерзкие слова, что уже приготовились сорваться с губ. Внутри него накопилось слишком много напряжения и страха — они давили и требовали разрядки, хотя бы какой-то, пусть даже совсем недостойной.

Словно чувствуя его смятение, Анвин мягко подалась вперед и вновь накрыла его губы своими. Поцелуй ничуть не напоминал предыдущий — неспешный, ни капельки не разнузданный, в чем-то даже немного робкий, он длился не меньше минуты, пока девушка обнимала его, попутно гладя по спине и затылку. Наконец она отстранилась.

— Вот так, — сказала Анвин. — А теперь ходу, милорд. Поглядим тьме в глаза.