— Мой род давно потерял иберленский престол, — сказал Гледерик, чувствуя внезапную неловкость. — Я дальний потомок Карданов. Я даже не был до конца уверен, что я Кардан. Это было чем-то вроде семейной легенды. Я пришел сюда отчасти в надежде это проверить. Хотя и не только по этой причине, конечно.

— Понятно, — сказала Катриона Кэйвен, не переменившись в лице. — А остальные четыре династии, входившие в альянс?

— Уайтхорны пресеклись почти сразу после того, как закончилась Война Пламени. Была война за эринландский трон, и их всех вырезали. Убили даже детей и бастардов. Ратиборы, Тиндэа и Визбранды вымерли в течении следующих трех столетий. Я последний, кто остался. Мне сказали, только один из пяти королей может сюда войти. Кроме меня, больше никого не было.

— Война Пламени, — тонкие пальцы волшебницы переплелись между собой, на миг нервно сжимаясь. Взгляд сделался каким-то словно невидящим. — Вот, значит, как вы это теперь называете. Расскажите мне все, лорд Кардан. Чем закончилась Война Пламени и что было потом? В мире сейчас остались практикующие маги? Какова была судьба домов Айтвернов и Фэринтайнов? И моего дома?

— Вы победили, — сказал Дэрри, приложив усилие, чтоб не отвести взгляд. Он понял, что рассказать обо всем правду будет сложно. Тем не менее, врать он не хотел. Хотя и понимал, что о некоторых вещах ему придется умолчать. — Была большая битва, — сказал он, вспоминая то, что читал в хрониках. — Последняя битва, чистая сила против чистой силы. Небеса горели огнем. Айтверны, Фэринтайны и Кэйвены выступили против своих противников и сокрушили их. После этого они отказались от применения чар. Кэйвены считаются также вымершими, — он не хотел рассказывать леди Катрионе про Кэран. — Айтверны и Фэринтайны здравствуют и сейчас. Во мне есть кровь Айтвернов, хотя и немного. Герцог Раймонд Айтверн — правая рука нынешнего иберленского короля. Хотя я никогда не встречался с ним. Лорд Эдвард Фэринтайн должен вступить на эринландский престол, в скором времени. Он хороший человек и даже посвятил меня в рыцари, хотя я потомок бастарда. А магии почти не осталось. Когда война закончилась, были очень большие разрушения. Многие города оказались полностью стерты с лица земли. Айтверны и Фэринтайны перестали практиковать, а все остальные чародеи сгинули. Был потом один волшебник, сто лет назад в Иберлене, но он не передал потомкам своих навыков. Лорд Эдвард немного умеет колдовать. Вернее, почти не умеет. Но он смог открыть древнюю пространственную дверь в Каэр Сиди и перебросить меня и моих друзей на восток. Мы направлялись сюда.

— Вот как, — сказала Катриона. — Могла быть и хуже, наверно, — впрочем, судя по ее лицу, она отнюдь не была в этом уверена. — Магии у вас почти не осталось, а есть ли машины?

— Ну, — Дэрри замялся. — У нас есть печатный станок. Его придумали лет двести назад. И я недавно слышал, что на востоке изобрели осадное орудие, которое может извергать ядра на большие расстояния, если поджечь специальный легко воспламеняющийся черный порошок. Кажется, эту вещь называют бомбардой. Я не знаю, правда, можно ли это назвать машиной. Зато в Либурне, Тимлейне и Толаде существуют университеты. И еще в нескольких городах. Там готовят образованных людей. Я слышал про такой особый прибор с увеличительным стеклом, при помощи которого можно наблюдать луну и движущиеся звезды.

— Понятно, — сказала Катриона довольно отсутствующим тоном. — Что ж, по крайней мере, ваше общество развивается. Хотя и не так быстро, как мы надеялись.

— На самом деле не все так просто. Именно поэтому я к вам и пришел. У нас почти нету магии, и машин, подобных здешним, — он обвел зал рукой, — тоже нету. Хотя один умный человек сказал мне, что однажды, возможно, такие машины снова будут изобретены. Но сейчас ничего подобного не существует. По крайней мере в нашей части света. Зато появился один чародей, — Дэрри чуть замялся. — Один колдун, изучавший древнюю магию. Он очень силен. Он убил старшего брата лорда Эдварда, лорда Гилмора, который считался в этот момент королем Эринланда, и сказал, что на Йоль, это через месяц, придет во Вращающийся Замок и заберет себе все древние силы, что хранятся здесь. Потому я и пришел к вам. В старой книге было написано, что здесь спрятан амулет, позволяющий необученному магии человеку сражаться с опытным колдуном. Мы пробовали драться с этим волшебником, и не смогли. Помогите нам пожалуйста, — Гледерик отпустил голову.

Катриона Кэйвен, или вернее то, что от нее осталось, какое-то время молчала.

— Мы сами во всем виноваты, — сказала она. — Вы теперь просто расхлебываете последствия нашей глупости. Я попробую объяснить вам, лорд Кардан, с чего все началось. Мое детство пришлось на хорошее время. Семьи, подобные моей, развивали и совершенствовали магическое искусство. Мы культивировали дар, оставляя его в руках нескольких, тщательно отобранных линий крови. Мы читали старые книги о магии, наследие фэйри, и последние из фэйри работали вместе с нами. Но нам было мало этого. Мы стали алкать еще более сокрытого знания. Когда-то давным-давно на свете жили другие чародеи, чародеи людей. Еще до того, как сиды овладели севером, до того, как рухнули древние империи. Те чародеи сплетали магию и науку воедино. Для них не было различий между естественными силами и сверхъестественными. Они могли двигать горы и иссушать моря. Они строили машины. Они создали это место и заложили фундаменты Вращающегося Замка. У них были огромные корабли, что парили в небесах и даже уносились оттуда к другим мирам. Но они воевали между собой и сожгли свой мир дотла. Тем не менее, жалкие останки их величия дошли и до нашего времени. Мы хотели овладеть их знаниями и снова изменить землю. Изменить ее к лучшему. Проникнуть светом цивилизации в самые отдаленные и темные страны. Обратить Силу на благо человеку. В течении двух столетий после ухода сидов наши предки изучали артефакты древних, и учились создавать свои — иногда даже еще более совершенные. Тогда часть из нас возгордилась и решила использовать Силу ради власти. Они сказали, что Сила и впредь должна оставаться в руках избранных, покуда остальное человечество прозябает в невежестве. Они хотели сами управлять миром и навязывать народам свою волю. Даже государи людей были прахом и пеплом в их глазах. Мы заключили союз с пятью королевскими домами нашей эпохи и пошли войной против врага. Так началась война, в которой, как вы говорите, мы в итоге победили. Когда эта запись была сделана, война еще шла. Мы покинули этот опорный пункт, с целью перегруппировать свои силы для наступления на территории, захваченные тогда врагом. Уходя, мы наложили барьер, сделанный так, чтоб только один из пятерых союзных нам государей мог его миновать, либо кто-то из числа их потомков. Мы боялись, что наши собственные наследники в грядущем перейдут на сторону наших врагов, и запечатали это место также и от них самих. Потому что здесь мы в самом деле оставили, на случай, подобный тому, который вы описали, один из последних амулетов, способных блокировать атакующую боевую магию. Вы можете им воспользоваться.

Дэрри замялся, не зная, что на это ответить. Ему не хотелось признаваться этой женщине, призраку этой женщины, что ее опасения сбылись и теперь ее собственная далекая правнучка уподобилась тем самым властолюбивым древним магам, против которых Катриона Кэйвен некогда боролась, вместе с предками Фэринтайнов и его собственными.

— Спасибо, — сказал он наконец. — Вы нам очень этим поможете.

— Не стоит благодарностей. Вы продолжаете то самое дело, которое я начала, когда выступила в качестве основателя нашего альянса. Возьмите мой амулет, пожалуйста, — чародейка взмахнула рукой, и по поверхности пола вдруг зазмеилась тонкая трещина. Трещина это расширилась, матовое покрытие пола словно разошлось в стороны, и прямо перед Гледериком вдруг поднялся вверх небольшой столик, по виду похожий на стеклянный. На столике, в самом его центре, лежал один-единственный медальон на тонкой серебряной цепочке, с вычеканенной на нем розой. Совершенно обычного вида медальон, такие обычно носят на шее, храня в них портрет возлюбленной.