Если бы они могли в ту минуту обозреть ход всей битвы, то знали бы, что оставленный командовать войсками правого фланга Эдвард Фэринтайн, видя ту ловушку, в которую угодил возглавляемый Хендриком авангард, постарался взять командование войском на себя. Он выставил арбалетчиков против вражеской пехоты, и те успели в свою очередь сделать несколько хороших залпов, основательно перемешав и дезориентировав передние гарландские ряды. Арбалет стреляет хорошо если два раза в минуту, и сильно проигрывает таким образом луку — зато выпущенный им болт с прямого расстояния способен пробить даже достаточно крепкий доспех, не говоря уже о щите. Бригантины, в которые в основном были облачены гарландские копейщики, значительно уступали по надежности рыцарской пластинчатой или латной броне, и арбалетные болты пробивали их без труда. Воспользовавшись замешательством, на несколько минут возникшим в рядах вражеской армии, Эдвард Фэринтайн бросил в бой свою собственную немногочисленную конницу, укрепленную по флангам венетскими воинами. Он ворвался в середину гарландского войска, смешивая его и разбивая на части. Вооруженные тяжелыми двуручными мечами и дерущиеся в основном в пешем строю венеты довершили разгром передних гарландских полков, перерубая копья, разбивая щиты и проламывая вместе с головами шлемы.
На мгновение, казалось, удача обернулась к эринландцам лицом — однако их собственная армия была слишком разобщена и разбита на отдельные соединения, так как Хендрик успел увести своих лучших воинов слишком далеко вперед. Эдвард вскоре увяз в окружении гарландских пехотинцев, которые не представляли серьезной опасности для его отряда, однако смогли основательно замедлить его наступление. Цепляясь за любой пригорок, гарландцы бились яростно, оказавшись крайне упорны в своей обороне. Венеты и дружинники Фэринтайна все же продвигались вперед — однако продвигались слишком медленно, теряя драгоценные минуты, которые они в противном случае могли бы потратить на то, чтобы успеть придти на помощь королю. Однако теперь между Эдвардом и отчаянно штурмующим расположенный в полумиле впереди холм Хендриком Грейданом оказалось не меньше двух тысяч воинов Клиффа Рэдгара.
Эдвард спешно отправил гонца в арьергард, к командующему запасными силами графу Тобиасу Свону, дабы тот выдвинул скорее вперед полторы тысячи своих воинов. Гленан Кэбри, отчаянно в тот момент сражавшийся подле своего господина, направо и налево рубивший мечом вражеских воинов, с отчаянием подумал, что вся та ожесточенная схватка, в которую они оказались втянуты, на самом деле представляет собой лишь бессмысленную трату времени, и пока они все дерутся здесь, вырвавшийся на передний край боя король пребывает в смертельной опасности. Тем не менее, свою роль отряды Фэринтайна и Остромира все же смогли исполнить — потому как напав на гарландцев, они не дали тем развернуться и зайти сопровождавшим Хендрика рыцарям в спину.
Посланник, отправленный герцогом Фэринтайном, довольно быстро достиг ставки Тобиаса Свона. Граф Свон, в отличие от своего избалованного и испорченного младшего сына, был опытным и отважным воином, и необходимость стоять в арьергарде, подчиняясь полученному им перед сражением королевскому приказу, воспринимал как сущее наказание судьбы. Тем не менее, он скрепя сердце понимал важность возложенной на него задачи, ведь по общему плану ему предстояло в нужный момент выдвинуться с не утомленными еще и не понесшими ранений солдатами в самый разгар боя, чтобы переломить его суматошное течение в пользу эринландской стороны. По словам присланного Эдвардом Фэринтайном гонца, этот момент наконец наступил. Графу Свону предписывалось обойти с севера вражеские полки, чтобы явиться на подмогу королю Хендрику и укрепить его ослабленные силы. Лорд Тобиас, не мешкая, приказал своим воинам выступать.
Однако добраться до нынешнего расположения гвардии Хендрика он так и не смог.
Ибо в тот самый час, когда отряды эринландского арьергарда покинули свой лагерь, стремясь присоединиться к уже кипящей на Броквольском поле битве, наперерез им, вылетая из чахлого придорожного лесочка, вырвалась наконец до этого так никак и не проявившая себя гарландская конница. Тяжело вооруженные рыцари Кенриайна, верхом на закованных в железо могучих конях, дождались наконец своего часа, и вел их вперед лично Клифф Рэдгар. Тщетно Хендрик искал встречи с ним, находясь в совсем противоположной части поля и продвигаясь, как казалось эринландскому королю, к самому сердцу вражеского войска, осененному песьими знаменами. Ибо в то самое время, когда Хендрик и его лучшие гвардейцы рвались под непрекращающимся обстрелом к гордо реющим впереди гарландским штандартам, король Рэдгар обрушился на их собственные тыловые силы со всеми своими лучшими, отборными воинами, так и рвавшимися показать наконец свое мастерство. Натиск его был яростен и внезапен, а численное превосходство — почти двукратным. В разгоревшейся сече полегли и Тобиас Свон, и старый граф Райан Кэбри, бывший ему верным боевым товарищем, и немало других благородных лордов и рыцарей. Все они встретили смерть на том месте, а эринландская армия окончательно была разорвана на несколько разрозненных частей. Теперь Клиффу оставалось лишь замкнуть кольцо вокруг отрядов, возглавляемых Хендриком и Эдвардом — и победа окончательно окажется у него в кармане.
Пока происходили все описанные выше события, Хендрик Грейдан и его спешившиеся рыцари достигли наконец вражеских позиций и бросились драться. От копий они отказались, как от бесполезных в наступившей беспорядочной свалке. Большинство воинов достали мечи, а король бился, как и всегда, своим излюбленным топором. Оседлав вершину холма, он напряженно вглядывался вперед, пытаясь разглядеть в гуще солдат противника высокую широкоплечую фигуру Клиффа Рэдгара — однако нигде не видел его. На мгновение это наполнило сердце Хендрика почти детской обидой. Он обещал на вчерашних переговорах своему противнику честную схватку — а тот даже не пожелал явиться на нее.
Какого бы ни были низкого мнения о Хендрике многие его придворные, он был не настолько глуп, как казалось им порой. Вот и сейчас эринландский король прекрасно понимал, что в самом деле оказался в отчаянном положении, и шансов выбраться из этого отчаянного положения, не оставив на поле боя всю армию, у него почти нет. Тем не менее, отступать и сдаваться он не хотел. Четыре столетия назад его предки сели на трон во Вращающемся Замке, вырвав золотую корону Эринланда окровавленными пальцами из рук прежних королей — и все эти четыре столетия Грейданы вели бесконечные войны, расширяя границы своего государства, подчиняя себе непокорных лордов пограничья или заключая союзы с чужеземными владыками. Бок о бок с иберленскими королями из дома Карданов они бились против маркграфов Аремиса, ставших впоследствии венценосцами Лумея. По зову Святого Престола Грейданы противостояли в Либурне либурнскому же королю, когда тот стремился ограничить в свою пользу власть и привилегии церкви, и выступали также против дарнейских пиратов, стремившихся оседлать южные берега Срединных земель.
Грейданы были королями-воинами, государями меча — и потому не умели и не желали отступать, даже перед лицом самого могущественного противника. Не желал отступать Хендрик и теперь, пусть и осознавал, что наступивший день может стать для него последним. Что-то кричал о необходимости прорываться назад Гэрис Фостер — но Хендрик не слушал его. Слишком опьяненный охвативший его боевым азартом, он наплевал отныне на любую осторожность. Он бился во всю свою недюжинную силу, и скашивал врагом за траву. Ему не было страшно за судьбу Эринланда — он знал, что погибни он, трон займет Эдвард, а не Эдвард, так кто-нибудь другой. Хендрик дрался.
Вражеские лучники уже давно расступились перед ним, но с задних рядов напирала тяжело вооруженная панцирная пехота, ощетинившись двуручными клейморами. Хендрик ворвался в их строй, отбивая посыпавшиеся на него удары лезвиями топора. Он дрался без щита, удерживая тяжелую секиру обеими руками, и то и дело вонзал ее во врагов. Некоторым сносил голову, некоторых разрубал до пояса. Чиркнула стрела, бессильно сломавшись о нагрудник. Король расхохотался, приняв это за добрый знак.
