— Дык, — сказала Алиса.

Затянулась еще раз, выпустила дым и глупо хихикнула.

— Докуривай, и пойдем, — сказал Джон. — В гостях хорошо, а дома лучше.

— А давай такой же дворец себе построим, — предоложила Алиса. — Наша нынешняя хибара — такая дыра!

— А давайте я вас на Лазурный Берег телепортирую? — предложила Лейла. — Искупаетесь, отдохнете, расслабитесь…

— Держи ссылку, Джон, — сказал Азиз. — Тут их две, первая — программа неограниченной телепортации в пределах планеты, вторая — набор базовых навыков для обучения. Просто загружаешь оба пакета в мозг, через час сможешь пользоваться.

— А не страшно доверять такую технологию варвару? — спросил Джон.

— Да какой ты варвар! — воскликнула Лейла. — Ты хороший парень, Джон, немного неотесанный, но это ройдет. Оботрешься в приличном обществе, цивилизуешься… Ты точно не хочешь, чтобы мы вам компанию составили?

— Точно не хочу, — отрезал Джон. — Давай руку, Алиса, пойдем отрываться… то есть, обтираться и цивилизовываться. Да не бычкуй ты косяк, там докуришь.

ПЫЩЬ!

Они исчезли, Азиз и Лейла остались одни.

— Приятные ребята, — сказала Лейла. — Алиса такая красивая! Джон, конечно, страшненький, но все равно привлекательный, сила духа у него ого-го! Настоящий герой. Жалко, что они такие буки, я бы не отказалась с ними покувыркаться.

— Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на месте Алисы, — сказал Азиз. — Помнишь ту историю про штрафной загон?

— Брр… — поежилась Лейла. — Все-таки хорошо, что мы не варвары. Такие истории интересно в симуляции переживать, а вживую… Ты, кстати, фильм записал?

— Записал, — кивнул Азиз. — Отличный фильм получился, тысяч за сто должен уйти, не меньше. Мелочь, конечно, но и то давай сюда.

Пришел новый приказ, отныне эльфов запрещалось уничтожать на месте, а предписывалось сгонять в специальные концлагеря. Один из таких концлагерей командование поручило охранять взводу лейтенанта Вокера, который теперь напрямую подчинялся полковнику Хорзшу, минуя промежуточные звенья. Получив приказ, Вокер поинтересовался, какое наказание предусматривается за несанкционированное насилие над беложопыми. Полковник в ответ стал грубо ругаться, но ничего дельного не сказал, и стало ясно, что в части запрета насилия приказ можно игнорировать. Некоторые так и делали, но большинство бойцов обращались с пленными более-менее корректно, потому что уже утомились от насилия.

В первый день бойцы не понимали, зачем беложопых тварей сгоняют в концлагеря. Лоренс Лаффер предположил, что эти лагеря потом сожгут тяжелыми боеголовками или затопят чем-нибудь отравляющим, чтобы не загрязнять эльфийскими трупами новые земли Человеческой Общины. Дик Росс возразил на это, что новые земли уже настолько загрязнены богомерзкой аборигенной падалью, что сотня-другая тысяч дохлых эльфов ничего серьезно не изменит. Тем более что дохлых эльфов жрут земные мухи и жуки, а дохлых мокриц жрут только местные аборигенные падальщики, которые размножились неимоверно, и когда они сожрут всю падаль и сами начнут дохнуть, их богомерзкие трупы не станет жрать вообще никто, кроме гнилостных бактерий, и тогда в Эльфланде организуется такой вселенский нужник… В это время лейтенант Вокер жрал нанотехнологическую тушенку из консервной банки, и когда Дик задвинул про гнилостных бактерий, лейтенант поперхнулся и стал кашлять, Лаффер стал его стучать по спине, а остальные ехидно ржали. Прокашлявшись, лейтенант стал ругаться, что есть вещи, о которых нельзя говорить, когда кто-то ест, дескать, ты бы еще рыгнул громогласно, чтобы у всех уши заложило. Дик сказал на это:

— Как вам будет угодно, сэр лейтенант.

И оглушительно рыгнул. Он, оказывается, умеет рыгать в любое время, по собственному желанию, причем очень громко.

Лейтенант рассвирепел и стал ругаться совсем злобно, сгоряча обозвал Дика жабоголовым отродьем, тот обиделся, Вокер, конечно, сразу извинился, но осадок остался.

— Все из-за блядей беложопых, — подвел Невилл Росс итог этого неприятного разговора.

Судьба пленных эльфов вскоре прояснилась. На двух штурмовиках привезли какую-то инновационную аппаратуру, рядом с огороженной территорией концлагеря возвели будку, напихали туда этой аппаратуры, и инженер со странным именем Абрек, руководивший работами, сказал, что эта будка будет телепортировать эльфов в края удачной охоты, чисто и бесследно.

— Да ты поэт, брат! — сказал ему Невилл Росс. — Про телепортацию в края удачной охоты — это ты мощно задвинул!

Надо сказать, что Невилл Росс начал с недавних пор сочинять стихи, но никому об этом не говорил, потому что понимал, что получаются у него не стихи, а какая-то ерунда рифмованная. Но он полагал, что так происходит от неопытности, а когда он немного потренируется, стихи станут получаться гораздо лучше, как у настоящих поэтов древних эпох.

Получив неожиданный комплимент, Абрек недоуменно посмотрел на Невилла, затем оглядел таким же недоумевающим взглядом остальных бойцов, пожал плечами и вдруг

ПЫЩЬ!

растворился в воздухе.

— Дайте две, — невпопад ляпнул Стив Кейн.

— Это голограмма, — уверенно заявил лейтенант.

Что такое голограмма, никто толком не знал (в том числе и сам лейтенант), но незнакомое слово прозвучало внушительно и весомо, так что беспокойство, на минуту охватившее бойцов, рассеялось само собой. В самом деле, чего беспокоиться? Эка невидаль — голограмма! Вон, роботы коноплю мешками синтезируют из ничего, это настоящее чудо, а голограмма — тьфу, ерунда!

Бойцы закончили обсуждать голограмму и стали сгонять эльфов в телепортационную будку. Богомерзкие беложопые твари упорно не хотели телепортироваться в края удачной охоты, сопротивлялись изо всех сил, и даже профилактические расстрелы почти не помогли. Вокер доложил полковнику Хорзшу, что телепортировать эльфов с помощью будки не получается и попросил разрешения просто расстрелять их всех к бесам и демонам. Полковник в ответ стал втирать лейтенанту, что, дескать, эта будка вовсе не убивает попавших внутрь человекообразных, а телепортирует в края удачной охоты, но не в те, в которые люди попадают после смерти, а в другие, эльфийские, из которых, в принципе, можно даже вернуться, только беложопым тварям никто этого не позволит, и если лейтенант сомневается, то пусть сам залезает в эту блядскую будку…

Вокер понял, что поток начальственного словоизлияния надо срочно прерывать, пока полковник не наговорил такого, что самому потом станет неудобно перед починенными.

— Так точно! — рявкнул лейтенант в микрофон оперативной связи. — Приказ будет выполнен точно и в срок! Благодарю за разъяснение, сэр полковник!

После этого Вокер взял матюгальник, вышел к эльфам и громогласно объявил, что тот, кто войдет в будку по доброй воле, помрет не совсем, а кто в будку не войдет, у того он, лейтенант Вокер, лично выпьет душу особой инновационной магией. После этой речи штук тридцать лопоухих тварей вошли в будку и бесследно исчезли, но на остальных доброе слово не подействовало.

— Ну все, сил моих больше нет, — сказал Вокер. — Давайте расстреливать. Только сначала будку оттащите подальше, ценная вещь все-таки.

Эльфов расстреляли из бластеров зарядами максимальной мощности. Дым поднялся до небес, а паленым мясом воняло так, что хоть портянкой морду обматывай, и то легче будет. Через час бывший концлагерь посетила голограмма полковника Хорзшу, печально осмотрела пожарище, махнула рукой и дематериализовалась, ни сказав ни слова. Лейтенант Вокер понял, что все сделал правильно.

На Лазурный Берег опускался вечер. Алиса лежала на спине и глядела, как по салатово-голубому небу неспешно плывут бледно-розовые перышки облаков. Дневная жара ушла, прохладный ветер ласково овевал обнаженное тело Алисы. Рядом сидел Джон, он откуда-то припер целую кучу плоских камушков, и теперь метал их в океан по одному, считал, сколько раз каждый камень отразится от воды, и если это число получалось большим — радовался, а если малым — огорчался.