Когда Аля вышла из дому, закатное солнце едва просвечивало сквозь смолистые колонны кедрового бора, что высился на дальней окраине Заовражья. Мычали коровы, возвращающиеся с пастбища, глухо брякали боталы, щелкал пастуший бич. Але вдруг показался нелепым ее наряд, а цель вечернего вояжа — сомнительной. Она словно собиралась донести на мужа. И все-таки Алевтина не стала возвращаться и только ускорила шаг. Дом участкового стоял на противоположной стороне Малых Пихт, у дороги, ведущей к шахтам и горно-обогатительному комбинату «Красного медника». И если свернуть к оврагу и пройти малозаметной тропинкой, не придется всю дорогу красоваться на глазах у всего поселка.

Аля повернула к оврагу, огляделась — не подсматривает ли кто? Скинула туфли и сняла чулки. Босиком по вытоптанной в травянистом склоне оврага тропке бежать было легче. Фонтанчики прохладной пыли взрывались между пальцами. Обиды, страхи, переживания вдруг отдалились, растворились в вечернем воздухе. Аля словно вернулась в детство. Летние каникулы на исходе — это огорчительно, но скоро начнутся занятия, звонки к урокам, утренние заморозки. Привычный распорядок дня, привычные заботы — и никаких космических страстей. Жизнь вернется в старое русло. Она понимала, что обманывает себя, что никогда уже ничего не будет по-прежнему.

Чем дальше Алевтина уходила от своего дома, тем нелепее ей казалась собственная затея. И когда потемневшая от времени и дождей кровля марьинского дома показалась из-за других поселковых крыш, Аля твердо решила, что не пойдет она к участковому. Незачем людей смешить. Домой, правда, тоже не сразу вернется. Погуляет здесь, вдоль оврага, подышит. А если Миша ее не застанет, что ж, пусть поволнуется. Если он вообще способен волноваться из-за нее. Не слишком ли она с ним носится? Мужика надо держать в ежовых рукавицах, а не заглядывать в рот, ловя каждое слово. Нет, с этого момента жизнь у них пойдет по-другому. Или он выкинет всю эту космическую дурь из головы, или… Аля и сама не знала, что «или». О Мишино безразличие к житейским коллизиям разбивались любые «или»…

С хрустом раздвинулись кусты малины, росшие по краю обрыва, и на тропинку выкарабкалось многорукое, блестящее, лязгающее металлом создание. Аля сразу узнала его — это была кошмарная тварь, растерзавшая Владика Безуглова. Сумерки скрадывали тошнотворные подробности строения гадины, Аля лишь разглядела, что по обеим сторонам, провисающего, безобразно раздутого, похожего на мозг мешка растопырились два сложно устроенных металлических полушария. Взрыв ими глинистую почву, гадина рванулась к женщине, выбросив вперед пучок извивающихся щупалец. Алевтина и ахнуть не успела, как была оплетена ими с головы до ног. Забилась, завизжала, пытаясь оторвать от себя омерзительные липкие веревки. К счастью, она потеряла сознание раньше, чем Страж нахлобучил ей на голову некое подобие тернового венца, микроскопически тонкие шипы которого, проникнув сквозь кожу и черепную кость, добрались до коры головного мозга.

Не видела Аля и выскочившего из своего дома участкового Марьина. Старший лейтенант смотрел телевизор в теплом круге домашнего уюта, когда услыхал отдаленный истошный женский крик. Не раздумывая, он бросился к кобуре, выхватил служебный «Макаров» и как был, в майке и семейных трусах, выскочил на улицу. С минуту постоял во дворе, повертел головой, стараясь сообразить, откуда донесся вопль, и решительно повернул к оврагу. И почти сразу же наткнулся на шарообразное нечто, которое катилось ему навстречу с бесчувственной женщиной, зажатой в клубке щупалец.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул милиционер, сделав предупредительный в воздух.

Разделенный на две половинки шар не сбавил скорости, перемалывая вращающимися частями дерн. Тогда Марьин выстрелил в упор, целясь в подобие мозга, тошнотворно колышущегося в движении. Взвизгнув, пуля отрикошетила от незримой оболочки, окружающей чудовищное создание. Третий раз участковый стрелять не стал, опасаясь задеть женщину, схваченную неведомой тварью. На свою беду, старший лейтенант Валериан Петрович Марьин не знал, что Страж расценил его действия как опасные для жизни и здоровья опекаемой им особи.

Бешено вращающееся правое полушарие на ходу ощетинилось лепестковыми лезвиями. Милиционер не успел отскочить — лезвия впились ему в ногу, с хрустом подминая все тело под чудовищную тяжесть инопланетного монстра. В следующее мгновение Страж отбросил малопихтинского участкового. Очередной абориген, попытавшийся ему помешать, был устранен максимально эффективным способом. С безвольно повисшей в его щупальцах Алевтиной, ломая кустарник, Страж сверзился в овраг. Ему нужно было немного тишины и покоя, чтобы перекачать в мозг подопечной необходимый объем информации.

Однако на этот раз удача покинула Стража. Не успел он расположиться в глухой, скрытой буйно разросшимся ивняком балке, как чуткие рецепторы его уловили приближение еще одного прямоходящего млекопитающего, коими эта планетка была слишком густо населена. Если бы Страж бездействовал, ему бы не составило труда замаскироваться. Простой абориген принял бы его за валун, тем более — в сумерках, но тот, кто крался по дну оврага, не был простым аборигеном. И в руках он держал не примитивное огнестрельное оружие.

Страж умел мгновенно оценивать обстановку и понял, что, в отличие от предыдущего, исход этого поединка заранее не предрешен. Сеанс информационного обмена с мозгом подопечной пришлось прервать. «Терновый венец» был снят, щупальца осторожно положили все еще бесчувственное тело аборигенки на мягкий суглинок. Ощетинившись всем своим боевым арсеналом, Страж ринулся в новую драку, стараясь двигаться так, чтобы все время оставаться между нападающим и подопечной особью. Он сумел подобраться к противнику вплотную. Навис над хрупким существом, на семьдесят процентов состоящим из жидкости, но не успел смять его, как давеча несчастного милиционера. Высокоэнергетический плазменный заряд сокрушил силовую защиту, разорвал полушария, спек совершенный мозг в однородную бессмысленную массу, разбросал по округе щупальца — Стражу Зрячих не суждено было выбраться с этой проклятой планеты.

Это было одно из самых увлекательных заседаний в жизни следователя районной прокуратуры Антона Ивановича Болотникова. Состав его участников поражал уровнем компетентности. А степень секретности сообщаемых ими сведений намного превышала все, к чему Болотников имел доступ прежде. В другое время Антон Иванович только порадовался бы оказанному доверию, но сейчас он думал лишь о несчастном малопихтинском милиционере, чей изуродованный труп был опознан в районном морге всего-то сутки назад. Неизвестный убийца, которого юрист первого класса Болотников тщетно искал до тех пор, пока дело не забрали в КГБ, был найден неподалеку. Вернее — то, что от него осталось.

Привлеченный комиссией, с чей-то легкой руки окрещенной Комиссией по Контакту, технический эксперт доложил о первых результатах обследования останков. По его мнению, убийцей было некое высокотехнологическое устройство, вероятнее всего — кибернетическое. На вопрос председательствующего генерала Привалова, каким образом оно было уничтожено, эксперт предположил, что произошел взрыв автономного источника энергии. Иными словами, неизвестное кибернетическое устройство самоликвидировалось. Последовал вопрос, кем могло быть изготовлено такое устройство. Эксперт высказал мнение, что ни у нас, ни на Западе в настоящий момент ничего подобного создать не могут.

— И слава богу, — пробурчал генерал. — Вы свободны, товарищ эксперт. Благодарю вас!

Эксперт собрал свои схемы и диаграммы и удалился.

— Итак, товарищи, — произнес Привалов, — пора подводить итоги… Прошу кого-нибудь зачитать резюмирующий документ… — Он окинул тяжелым взором участников заседания, уставился на Болотникова, кивнул: — Прошу вас!

Следователь прокуратуры поднялся. Взял в руки свой экземпляр протокола. Привычная формула «следствием установлено…» так и просилась на язык, но она показалась ему совершенно неуместной сейчас. Какое там следствие… Бездарное, пущенное на самотек. Надо было не сидеть и не ждать, покуда этот Скоробогатов вернется из Нижнеярска, а сразу ориентировать на него облотдел или уж, во всяком случае, не идти на поводу у этого хлыща из органов, Старыгина, и запретить Марьину отпускать подследственного из КПЗ. Может быть, участковый был бы сейчас жив…