Знала она и многое другое, о чем совсем недавно не имела представления. И знание это, полученное без малейших усилий, вызывало противоречивые чувства. С одной стороны — какой мыслящий человек не мечтает сразу получить ответы на множество терзавших человечество вопросов. Одиноки ли мы во Вселенной? Каковы они — братья по разуму? Какими знаниями и умениями овладели? Что ждет человечество в будущем? С другой — все, что дается без труда, не приносит радости. Это же не твои открытия. Не ты прорвалась к ним сквозь нагромождения заблуждений, ошибок, самообмана и недомыслия. Да и кто Аля такая, чтобы задумываться над такими вопросами? Всего лишь учительница словесности в провинциальной школе. По ранжиру ли ей?..

Чтобы отвлечься от сомнений, Аля соскользнула с плавающего ложа, торопливо шагнула в один из проемов и очутилась на широком балконе, опоясывающем стену исполинского здания. С балкона открывался захватывающий вид на просторную долину, поросшую громадными деревьями с почти черными стволами и серебристыми листьями. За деревьями виднелось озеро, а у самого горизонта поднимались вершины горного хребта, сверкавшего в лучах Альтаира, словно колотый сахар — с таким когда-то любила пить чай ее, Али, малопихтинская бабушка.

Голова Али и впрямь была теперь напичкана самыми разными сведениями. Например, она знала, что городов на четвертой планете, именуемой ее обитателями Ариоллой, нет. Среди лесов и озер, на берегах морей и рек стоят такие вот одинокие здания, иногда до тысячи этажей, связанные между собой транспортной системой, наподобие многократно описанной в земной фантастике, которую Аля терпеть не могла — вот же дура! — нуль-транспортировки. В здании, где сейчас она находилась, все, что нужно для жизни, производили невидимые микророботы, пронизывающие буквально каждую пору мыслепластмассы — материала, из коего на этой планете, да и на множестве других, строились дома, машины, корабли.

Мыслепластмассой этот диковинный материал окрестила сама Аля. В отличие от синтетических полимеров, применяемых на Земле, мыслепластмасса способна угадывать и немедленно исполнять человеческие желания. Захочешь — откроется дверь, пожелаешь — окно, понадобится кресло — появится кресло, запросто превращающееся в кровать, потребуется стол — получишь стол. С прочими удобствами обстояло примерно так же. Конечно, так жить можно. Пожелал — и словно в сказке «Аленький цветочек» перед тобой появится стол, а на нем, допустим, — крынка молока и ломти ржаного хлеба в корзинке. А если еще подумать, то невидимый сказочный хозяин этого инопланетного дворца поставит перед гостем и тарелку с малиной в придачу.

Увлекшись, Аля забыла, что даже с невысказанными желаниями здесь нужно быть поосторожнее. Она и ахнуть не успела, как все это материализовалось перед ней. И не желая обидеть невидимого хозяина, из вежливости положила в рот несколько ягод. На вкус малина была как настоящая. Хотя, казалось, откуда ей взяться за тридевять парсек от Земли? К молоку и хлебу Аля пока не притронулась. Не успела проголодаться. Когда же она ела в последний раз? И не вспомнить. Аля вдруг поняла, что не помнит ничего, что предшествовало ее пробуждению в этой удивительной волшебной комнате. Вот тебе и аленький цветочек! Аленький… Кто-то называл ее так… И ей не очень-то это нравилось, но здесь, под голубым солнцем, как будто названным в ее, Алину, честь, это второе имя казалось вполне уместным…

Так, но для чего же она здесь? Не для того же, чтобы есть малину… Аля напряглась и вспомнила, что именно сегодня ей сообщат, зачем она здесь и что от нее требуется. Ее пригласили от имени некоего Синдиката — секретной межзвездной организации, обеспечивающей безопасность Галактического Сообщества. Именно для этого Алю вызвали с Земли — маленькой голубой планеты, так далеко находящейся от Ариоллы, не телесно вызвали, а как-то иначе… А с какой именно целью — станет известно с минуты на минуту. Онапочувствовала, что волнуется, и от волнения доела малину, выпила молоко и сжевала хлеб. Что если поручение окажется ей не по силам? Сможет ли она тогда отказаться от него? А если откажется, что дальше? Оставят ли ей в этом случае память о Синдикате, дивной планете Ариолле, расцветающей в щедрых лучах голубого гиганта, и о том, что в Галактике есть множество других населенных миров, или она напрочь забудет обо всем этом?

Это было настолько обидно, что Аля едва не расплакалась — ну как же так! Нет уж, что бы ей ни предложили, она ни за что не откажется. Даже если ради выполнения этого поручения ей придется голодать, мучиться, блуждать в ледяных звездных пустынях… Не струсит и не отступится. Ишь чего придумали — отказаться… Хотя… Аля честно пыталась спросить себя: готова ли она ради Галактики отречься от всего земного? От любимой работы, от книг, от рыбалки на утренней зорьке и трубного пения маралов на вечерней, от… Вот от него отречься будет труднее всего. У них только-только все начало складываться. Кажется, в газетах это называется мещанством. Мелкое бытовое счастье, ласковыми лучами которого согревается каждый, кто испытал длительное одиночество, неприкаянно скитаясь по Вселенной в поисках родного уголка. Но он не сам выбрал судьбу межзвездного скитальца, не знающего, где голову преклонить, а теперь обрел дом, семью и то самое порицаемое газетами мещанское счастье… Он обрел, а она готова потерять? Что-то здесь не так…

Нет, конечно, Синдикат более чем щедр с теми, кто готов с ним сотрудничать. Алю уже ознакомили с условиями поощрения. По-видимому, здесь, на Ариолле, не слишком хорошо осведомлены в земной экономике, если предложили ни много ни мало — тонну алмазов! Причем такой чистоты, что наверняка и не снилась самым искушенным ювелирам третьей от Солнца планеты. В Галактическом Сообществе алмазы мало что значили, инопланетяне пользовались другими эквивалентами стоимости, но по возвращении на родную Землю Аля запросто могла стать богатейшим человеком планеты. Смешно. Ее словно хотели подкупить. Деньги, во всяком случае, в таких масштабах, Алю никогда не интересовали. И уж точно ради них она не бросила бы все, что любила и знала, на много-много лет. Тем более, что говоря об оплате, искусители ловко обошли вопрос, а чем обычно приходится расплачиваться за скачки между мирами? Эйнштейновский парадокс близнецов никто не отменял. Кто знает, не окажется ли Аля по возвращении в мире далекого будущего, когда от ее современников не останется и могил?

Ох, зря она подумала о могилах. А вдруг это испытание ее воли? Ее решимости выполнить неведомое пока поручение. Синдикат отвечает за безопасность Галактики, а значит, и за безопасность маленькой голубой третьей планеты, обращающейся вокруг Солнца. Сама природа Млечного пути несет множество угроз обитаемым мирам. Аля теперь знала и это. На протяжении примерно двухсот миллионов лет каждая планетная система несколько раз проходит сквозь опасные зоны галактических рукавов, где вспыхивают Новые и Сверхновые звезды, подкарауливают добычу «волчьи ямы» коллапсаров, смертоносное гамма-излучение насыщает атмосферы планет губительной радиацией. И это все естественные угрозы, от которых на определенном уровне развития можно научиться защищаться. Это слепые силы природы, бьющие без разбора и по живым, и по мертвым планетам. Наверняка существуют силы иные, зрячие и злоумышленные, осознанно выбирающие цели для нападения. Кто-то должен защищать Галактическое Сообщество и от них. Так почему Алевтина Вадимовна Казарова, чьи деды погибли, обороняя родную землю от зрячих, но злоумышленных сил, должна отказываться выполнить свою часть общего дела?..

Сонно бормотала речушка на перекатах. В чаще ухал филин. Стылая, белая, как ледышка, луна заглядывала в приоткрытый полог палатки. Поддувал ночной ветерок, но в спальниках было тепло, уютно и спать нисколечко не хотелось. Хотя все знали, что Михаил Васильевич разбудит рано. А может быть, и не разбудит. Сегодня была необычная ночевка. После ужина Учитель объявил, что он с частью группы пойдет к Матюхину Бору на рекогносцировку. До рассвета постарается вернуться. Остальным велел спать. Спать так спать. Никто не возражал. Тем более, как выяснилось, Михаил Васильевич забирает с собой Гриню Турова и всех его бойцов, за глаза тоже именуемых «босяками». В лагере остается «экипаж». Старшим, само собой, назначается Судаков.