— Он и так узнает. Но Катар — мой подопечный. Я несу ответственность за него и за его действия. Сейчас мы в особом положении.

— Ты и так уже достаточно дразнил вождя своими выходками, — не согласился ворон.

— Тир, я как друга прошу…

— Ладно, — тут же сдался он. — Но я предупреждал, если что…

Когда Катар, получив на шею маленький клык на шнурке, умчался выполнять поручения, Лик шумно выдохнул и прикрыл глаза.

— Невероятным образом охота срывается уже вторую ночь подряд, — неожиданно усмехнулся он.

— Нашел, о чем волноваться, — фыркнул Тир.

— Я не волнуюсь. Я даже не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, мы до сих пор должным образом не почтили Всевидящую, а с другой… Мите дали очередную отсрочку.

— И шанс показать себя лекарем, а не охотницей, — заметил ворон. — Хорош уже забивать себе голову всякой ерундой. Лапы в зубы — и вперед!

Лик напоследок обвел взглядом поселение, которое пришло в движение, готовясь к обороне, и задержался на неровных солнечных пятнах, оставленных лучами заходящего солнца. Они уже отдавали рыжиной, и чем ниже опускалось светило, тем ярче они становились, превращаясь в алые и все больше напоминая цвет свежей крови. Волка передернуло; он поспешил выбросить непрошенные мысли из головы отправился следом за другом.

Лик много слышал о княжеской дружине, но никогда не видел их своими глазами. Этим не мог похвастаться даже отец — за последние несколько десятков лет стычки волколюдов с людьми не выходили за пределы деревни и ее окрестностей. Княжеской дружиной лишь пугали, но выполнять угрозы не торопились: хоть князь и не любил все так или иначе связанное с магией, но первым на соседей не лез. Помимо клана Лииш у жителей Калсанганского удела был куда менее приятный сосед — королевство с узаконенной магией и несговорчивым правителем, так что оставлять границы без защиты князь не желал.

— Уж не знаю, что ему наговорили эти ребятки из Кайсуги… — пробормотал Тир, перетаптываясь на ветке. — Наверное, все же младшую дружину прислал. Едва ли он отправил бы опытных бойцов на такую мелочь, как волколюды.

Лик недовольно покосился на ворона, но промолчал.

Воины клана бесшумно занимали свои позиции, образуя рассредоточенный ряд по границе леса. В наступающем сумраке их шкуры почти сливались с тенями деревьев и кустов. В противоположность им вдоль границы деревни выстраивались воины дружины в сверкающих шлемах и кольчугах, с наточенными мечами, от которых по всей равнине прыгали яркие солнечные блики. Волки молчали и скалились. Люди распевали боевые песни.

— Старосту, видать, так и не послушали, — вздохнул Тир. — Зар-раза!

Со стороны речных порогов на солнце показались охотники во главе с Филлатом. Лик выругался: ему казалось, что ими руководила Кама, но ее с остальными не было. Если Ирмар и удержал ее, то про Филлата не подумал никто.

— Он поведет их на дружину… — процедил Лик.

Взмахом хвоста он подозвал Вирана и двинулся наперерез первому охотнику. Едва завидев его, Филлат показал зубы.

— Будешь мешать мне отстаивать земли, что наши по праву? — поинтересовался он холодно.

— Буду мешать тебе лезть без разрешения вождя, — парировал Лик.

— Люди ждать не будут.

— Вот и поведешь своих тогда, когда дружина подойдет к землям клана вплотную.

Филлат зарычал.

— Равнина — уже наша земля!

— Остынь, — осадил его Виран. — Тебе своих-то ребят не жалко?

— Любой из них готов драться до последней капли крови, защищая родные земли. А вот воины, похоже, сдают позиции. — Оскал первого охотникастал издевательским.

Лик не успел ему ответить — в небе раздался вопль Тира.

— Вот петухи безмозглые! — разошелся он, наворачивая круги над равниной. — Кажется, они и впрямь хотят выжечь лес! Смотрите, факелы тащат и бочки со смолой, лучники строятся!

Волки слаженно зарычали; кто-то в нерешительности переминался на месте, кто-то подался вперед, готовый броситься по первому кличу.

— Всем сохранять спокойствие! — рявкнул Лик.

При виде пламени, пусть и далекого, у него заколотилось сердце: от летней жары подстилка была сухая, и стоит только одной такой стреле попасть в нее, как всепоглощающий огонь уже будет не остановить. Любое неосторожное движение со стороны Лииш заставит дружину действовать. Ошибиться нельзя.

Всевидящая, а Лик надеялся, что на такое люди не пойдут.

— Каждый остается на своих местах! — продолжил он раздавать указания. — Не атаковать! Никакого самоуправства! Ждем команды! В бой вступать только при нападении с их стороны!

— Они не понимают, что делают! — бесновался ворон. — Они же выжгут все! Лишат местных и трав, и добычи и… О-о, Многоликая, что ж делается… Лик, нельзя им этого позволить, нельзя! Огонь пойдет дальше и других зацепит, и на плато уйдет, и никому мало не покажется… А если с ветром не повезет, еще и деревню спалят!..

Лапы Лика будто приросли к земле. Он оглядел лес, равнину, берег реки в надежде увидеть знакомую фигуру отца. Но, как назло, Руумана Острого Клыка здесь не было. Решение целиком ложилось на его плечи, и такой чудовищного груза он не испытывал, даже когда оставался править кланом в отсутствие отца.

— Я попробую договориться, — пообещал Тир и стрелой умчался в сторону дружинников.

Но в ту же секунду со стороны деревни прогудел рог, и сотни огненных стрел взвились в воздух.

Едва ли я смогу помочь с вашей бедой. Я всего лишь младший воевода и слова в Совете не имею. С этим вам лучше обратиться к старшим или написать прошение сразу княжескому советнику, господину Валлору.

Из письма воеводы младшей дружины старосте Кайсуги

Х514 год, 27 день месяца Зреяния

Когда первые стрелы коснулись земли и сухая трава вспыхнула, волки взвыли и отпрянули к лесу.

Тир взял выше, туда, где стрелы его не достали бы, и оглядел равнину. Волколюды и дружинники теперь казались маленькими фигурками, какими любят забавляться городские мальчишки, играя в войну. Вот только война была уже настоящая.

Клан Лииш распался на две части. Те, кто стояли южнее, тут же оказались отрезаны пламенем. Второй шквал прилетел спустя несколько секунд, и вой дополнили короткие взвизги — кого-то ранили.

Лик застыл на краю равнины и в ужасе глядел на то, как огонь ползет по траве в сторону леса. Вся его решимость, с которой он до этого командовал, испарилась. Тир хотел было спуститься к нему, но очередная лавина стрел заставила его передумать. Забудет об осторожности — и ему прострелят крыло.

У русла реки стая охотников пришла в движение. Филлат, издав грозный клич, повел волколюдов в бой. Со стороны дружины раздался приказ о переходе с огненных стрел на обычные. Первая линия обороны обнажила мечи.

Тир подумал, что если они сейчас схлестнутся, жертв будет уже не избежать. Договариваться было уже поздно.

Лик пришел в себя, но слишком поздно, чтобы остановить отряд Филлата. Вместо этого он дал указания волкам, оставшимся по ту сторону огня, отступать в лес.

«И правильно, пусть скорее уводят всех куда подальше, — подумал Тир. — Иначе все полягут, и спасать уже будет некому и некого».

Пользуясь перерывом между выстрелами, ворон сложил крылья и камнем полетел вниз. Он не имел никакой власти ни среди волколюдов, ни среди дружинников, но своим появлением мог создать замешательство. Только бы не задавили его ненароком… Наверняка что-то похожее чувствовал Маар, когда пытался остановить Карену на плато — страх и мрачную решимость. Вот только у Маара за спиной стоял Совет Пяти, а у Тира не было никого.

Его отвлек женский крик, раздавшийся со стороны деревни. Тир сразу узнал голос — это была Зера. Он мгновенно расправил крылья и вновь поднялся в воздух. Девушка, подобрав подол юбки, бежала к окраине, туда, где выстроилась дружина, и изо всех сил кричала: «Прекратите!»