— Они не такие… — помотала головой Мита, но уверенности в ее голосе не было.

— Ладно, не мне об этом говорить. Решай сама.

Лик поворошил палкой поленья и ненадолго замолк. Мита теперь разглядывала соломенный коврик и мяла руки.

— Прости. Я не хотела заводить этот разговор.

— Так его я завел… И снова ты пытаешься во всем обвинить себя.

На его лице появилась легкая улыбка. Мита осмелилась заглянуть ему в лицо и почувствовала, как краснеют ее щеки.

— Прости.

Волколюд не удержался от смешка. Если подумать, в человеческом облике Мита видела его лишь дважды, и то, мимоходом. Теперь она могла разглядеть его волнистые волосы, темные, с легкой рыжиной, и про себя отметила, что они были того же цвета, что и волчья шкура. А вот глаза были другие, совершенно не похожие на янтарные звериные. Она скорее бы сравнила их цвет с густой равнинной травой в лучах закатного солнца. Губы Лика казались гораздо темнее кожи, словно подкрашенные соком черноплодной рябины, и ее это немного повеселило. В детстве они с Зерой постоянно так баловались, наслушавшись рассказов о том, как украшают себя городские девушки.

Лик не смотрел на нее, и Мита мысленно благодарила его за это — едва бы ей удалось побороть свое смущение. Однако стоило ей скользнуть ниже, на его обнаженный торс, и кровь опять прилила к лицу. Заметив ее волнение, Лик все-таки повернулся. Царапина над правым глазом выглядела так, словно бы ее замазали речной глиной.

— Ты бы… накинул рубашку… — робко попросила она. — Просто… неловко как-то…

Вместо ответа Лик подался вперед и накрыл ее губы поцелуем.

На мгновение Мита опешила. Ее потрясение было настолько сильным, что она не могла шелохнуться.

Лик придвинулся ближе и мягко коснулся рукой ее шеи. От него пахло терновником, перетертой хвоей, к этому примешивался горьковатый запах ивовой коры. Мита вцепилась пальцами в соломенный ковер. Испуг сменился странным чувством, от которого захотелось довольно заурчать и потянуться к волколюду. Его рука провела по девичьей шее, плечу, тронула ключицы; затем он запустил пальцы в волосы Миты, распуская и без того растрепанную косу. Ей хотелось застонать, закричать, издать хоть какой-нибудь звук, но воздуха не хватало: Лик лишь углублял поцелуй, заставляя ее откинуть голову назад. Тепло его тела путало все мысли. Сама того не заметив, она прижала ладони к его груди и потеряла точку опоры. Очнулась она, когда спина коснулась шершавого пола, а волколюд навис над ней, на мгновение отстранившись от ее губ.

— Лик!.. — испуганно прошептала она, глядя в потемневшие и теперь уже зеленые глаза.

Парень моргнул и словно пришел в себя. Он сел, провел руками по волнистым волосам и прикрыл веки.

— Извини.

Мита отодвинулась и подобрала под себя колени. Сердце колотилось так, словно бы еще чуть-чуть — и пробьет грудь насквозь.

— Н… ничего… Я сама немного… растерялась…

Губы горели от поцелуя. Мита сначала коснулась их пальцами, а затем прижала всю ладонь. Боги, она ведь раньше никогда не целовалась… И что вообще на него нашло?

Лик не смотрел на травницу. Он рассеянно приложил руку к глиняному чайнику, стоявшему у камина — проверял, нагрелся ли, — и, зашипев, отдернул.

— Травяной чай… — рассеянно отозвался он. — Сейчас налью.

Мита кивнула, уставившись в пол. Перед глазами мельтешили черные точки — если бы она сейчас стояла, то ноги бы ее не удержали. Когда перед ней появилась кружка, от которой вверх поднимался едва заметный парок, она вздрогнула. Рука Лика поспешно поставила ее на соломенный ковер и тут же исчезла из ее поля зрения.

Пока они пили чай, никто из них не пытался заговорить. Мита слишком торопливо сделала первый глоток и обожгла язык. Теперь все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы пить горячий напиток с осторожностью. О произошедшем она старалась не думать.

Шепот дождя окончательно стих. Редкие капли падали на лесную подстилку, покрытую мхом крышу и каменные ступени дома. Небо начало светлеть, а вместе с ним светлел и ельник. Свет от очага утратил рыжий оттенок, и если раньше комната казалась травнице оторванной от окружающего мира, то сейчас это чувства исчезло.

— Думаю, пора выдвигаться к деревне… — нарушил тишину волколюд.

— Да… — запоздало отозвалась Мита. — Спасибо… за кров… и чай…

— Жди снаружи, — попросил он и скрылся за дверью.

Травница кивнула и на негнущихся ногах прошла мимо очага к выходу. Колени обдало жаром, но даже он не мог сравниться с тем, который до сих пор заливал ее щеки.

Капан Гайрих. «Обычаи народов Фиэдеса». Раздел «Зверолюды», глава «Общественное устройство кланов».

Х514 год, 12 день месяца Зреяния

Диису Бесстрашную в клане уважали и даже немного боялись. И вовсе не потому, что она была супругой вождя и матерью первых воителей клана, хотя для некоторых уже это являлось достаточной причиной не переходить ей дорогу. В прошлом самая сильная и смелая воительница, последние пару десятков лет Дииса занимала пост первой волчицы клана. Под ее чутким надзором воспитывалось молодое поколение, а также няни, приглядывающие за малышами.

Некоторые даже называли Диису матерью всего клана. Сама Дииса предпочитала не называть себя подобными титулами. «Матерью всех волколюдов может быть одна лишь Всевидящая, — говорила она. — Богиня даровала жизнь первым из нашего рода, а мы лишь продолжаем ее дело, передавая эту жизнь потомкам».

Дом Диисы стоял в отдалении от поселения — волколюдка предпочитала уединение в те моменты, когда не проводила время с волчатами и нянями. Впрочем, поговаривали, что тому была еще одна причина. Дом располагался недалеко от хижины знахаря, и если Альсав лечил телесные раны, то к Диисе нередко приходили поговорить по душам или спросить совета.

После захода солнца Дииса не ждала гостей: воины тренировались или обходили земли клана, охотники уходили в чащу, а няни выводили волчат на прогулку. Но когда в ее дверь несмело постучали, она тепло улыбнулась. Она уже знала, кого привело к ней этим вечером.

— Входи, — пригласила Дииса. На дверь она не взглянула, даже когда та тихо скрипнула, пропуская гостя внутрь.

С Ликом она виделась нечасто. У первого воина немало забот, а их обязанности практически не пересекались. Тем не менее, из рассказов она знала и о его заслугах, и о промахах — все-таки за ним наблюдал весь клан.

— Я не вовремя?

— Когда речь идет о сыне, не может быть неудачного времени, — отозвалась Дииса. — Ты не заглядывал с тех пор, как Рууман отправился на совет кланов. Впору было волноваться.

— Ты же не думаешь, что я не справлюсь без твоей помощи? — проворчал Лик, проскользнув мимо нее и бесшумно опустившись на плетеный стул.

Дииса улыбнулась шире.

— Ты же все-таки пришел.

Волколюд открыл рот, но замер и отвел глаза, разглядывая теперь пламя в небольшом очаге.

— Я… не поэтому… Просто подумал, что давно тебя не видел. А помощников мне и так хватает.

Женщина вздохнула.

— Ты все так же не ладишь с Ирмаром… Может, выпьешь чаю? Сегодня взяла у Альсава новый травяной сбор. Сказал, успокаивает.

— Работа нервная? — усмехнулся Лик.