— Красиво, — повторила она, смягчившись. — А что это за камень?
— Люди называют его «кошачий глаз» за характерный блик. — поделился знаниями отец. — Раньше кошачьими глазами называли только определенную разновидность скварца1. Однако потом так стали называть все камни со «зрачком».
Мита пригляделась к камню на кулоне. И правда, как у кота. А на волчий совсем не похож — те были круглее и как будто бы добрее. Травница вспомнила Лика и поджала губы: нет, его взгляд добрым не назовешь. Слишком жесткий и хмурый.
— Что-то случилось, милая? — спросил отец. — Ты сама не своя.
— Все хорошо, — улыбнулась Мита, но получилось невесело. Она сняла серьги и положила их обратно в шкатулку. — Спасибо за подарок.
— Тебя что-то тревожит, по глазам вижу, — не сдавался охотник.
Крышка с глухим стуком захлопнулась. Девушка прижала ее к груди и вздохнула.
— Устала просто. Не выспалась. Не бери в голову. На ужин сварю похлебку с остатками вяленого гуся, будешь?
Он обнял ее за плечи и прижал к себе
— Когда я отказывался?..
Его прервало испуганное блеяние за окном. Скрип и треск огласили двор, и охотник мигом отпустил дочь и рванулся к окну. Мита, все еще прижимая к груди шкатулку, подскочила следом, но все, что она успела увидеть — белое пятно, мелькнувшее по ту сторону мутного стекла. Затем раздался крик: «Вон она! Лови!» — и стук по крыше, как от копыт.
Мужчина выругался себе под нос и бросился во двор.
— Дядя Гидер! — испуганно заорал чей-то мальчишечий голос.
— Мы не хотели… извините… — попытался оправдаться другой.
Стук стал громче и теперь раздавался над головой Миты. Травница похолодела.
Коза.
Бросив шкатулку на стол, она побежала к лестнице на чердак. Тянущая боль во всем теле в очередной раз напомнила о прошедшей ночи. Очередное блеяние и грохот наверху заставили ее стиснуть зубы и шагнуть на нижнюю ступеньку.
Стоило ей упереть руки в пол чердака, как злость взяла верх над усталостью. Грязная коза металась из угла в угол, натыкаясь на полки и корзины, которые девушка полдня убирала. Жалкие остатки трав, которые ей удалось сберечь после погрома ночью, снова оказались на полу. На глаза мигом навернулись слезы.
— А ну, кыш оттуда! — попыталась прикрикнуть Мита на разбушевавшуюся скотину, но голос ее не послушался.
Коза продолжала скакать по тесному чердаку. За окном испуганно верещали мальчишки.
— Что за переполох? — услышала травница голос Зеры. — Вот же гадина! Эй, глупая ты морда, вылезай оттуда! Дура! Зачем полезла на Митин чердак?
Мита, наконец, подтянула ноги наверх и встала. Под руки подвернулся старый черенок от лопаты, и она замахала им на животное, пытаясь отогнать к окну, через которое оно, видать, и попало в дом.
— Уйди! Брысь, кому говорю!..
Палка прилетела козе в лоб, и та выпучила глаза. Мите пришлось отпрянуть в сторону, чтобы не напороться на ее рога. Коза навернула еще один круг по чердаку и сама выскочила через окно прямиком на крышу над крыльцом.
— Выбежала! — дружно заорали снаружи.
Как во дворе ловили козу, Мита уже не слышала. Стоило ей бросить взгляд на беспорядок, который снова царил на чердаке, как грудь защемило, а к горлу подкатил обидный ком. Столько сил — и все впустую! Можно было не рассчитывать, что жалких остатков хватит до праздника Урожая.
«Зато, — пришла в голову мысль, — теперь не придется объяснять отцу, почему осталось так мало трав».
И правда.
Мита потерла глаза, уже успевшие набрякнуть слезами. Снаружи слышалась ругань: отец отчитывал сорванцов, загнавших козу в их двор. Мальчишки рыдали и обещали больше так не делать. Зера уговаривала несносную скотину успокоиться и перестать вырываться. Травницу это даже немного насмешило.
— Ты там живая? — окликнула подругу Зера.
— Живая, — устало отозвалась она. — Но вот чердак…
— Что с ним?
— Травы… — вздохнула Мита. — От них ничего не осталось.
За окном послышалось задумчивое мычание, потом — шлепок и очередная порция мальчишечьего визга.
— Быстро домой, — велел им Гидер. — А с родителями вашими я еще поговорю.
— Не надо, дядя Гидер, — захныкали они. — Мы больше не будем.
— Вы же мужчины, — услышала Мита еще один голос — деда Казира. — Отвечать надо за свои поступки-то.
— Мы не хотели…
— Вы не хотели, а вся деревня теперь без лекарств осталась! — оборвала их Зера. — И как вы думаете это исправить, дуралеи?
Внятного ответа у них не нашлось — мальчишки просто разревелись.
— Зера, отведи их по домам, — уже мягче попросил охотник. — А я схожу к Дирку. Надо рассказать, что случилось.
* * *
[1] Скварец — так в простонародье называют кварцевые минералы.
Глава 10
Лик
Положение волколюда в клане определяется его способностью постоять за себя и тех, за кого поручился. Именно поэтому главой клана становится сильнейший: на его плечи ложится защита каждого, от волчонка до советника. При этом каждый в клане может оспорить положение любого своего сородича, даже вождя — если, конечно, уверен в собственных силах. Это происходит путем «вызова на бой»: тот, кто вызывает, в случае победы занимает его место, а в случае поражения лишается права вызывать кого-либо на поединок на ближайший лунный цикл.
Любые разногласия между соклановцами также решаются поединком: правым остается тот, кто победил.
Капан Гайрих. «Обычаи народов Фиэдеса». Раздел «Зверолюды», глава «Общественное устройство кланов».
Х514 год, 11 день месяца Зреяния
Лик не сводил взгляда с густых еловых лап, бросавших тень на окно их дома, и всеми силами старался не смотреть в глаза Ирмару. Советник стоял перед ним, скрестив руки на груди; внешне он казался спокойным, но застывшее камнем лицо выдавало его напряжение.
— Спрошу еще раз, Лик, — процедил Ирмар сквозь зубы. — Ты понимаешь, что натворил?
Лик поджал губы, но на советника так и не посмотрел.
— Позор, — зашипел тот, стиснув пальцами рукава льняной рубашки. — Ни один глава клана за последние четыре сотни лет не позволял себе вот так уйти с большой охоты. Твоя обязанность в отсутствие нашего вождя — вести клан за собой. Ты их бросил.
— Охота увенчалась успехом, — отчеканил Лик. — Я сделал свое дело: дал стае возможность загнать двух лосят и сам добыл лосиху. После этого ты хочешь обвинить меня в том, что я бросил клан?
— Ты не довел охоту до конца. — Ирмар шагнул вперед, почти вплотную к Лику, вынудив того оторвать взгляд от окна. — Не вернул своих в селение.
— У нас что, стая волчат, неспособных добраться до дома? Кажется, ей нужна была демонстрация моей силы — и я ее показал.
— Ты подрываешь репутацию нашего вождя. — Голос советника стал ледяным. — Выказываешь неуважение клану. Многие остались недовольны твоими действиями. Ты пропадал почти полночи вместо того, чтобы доставить добычу в селение, отпраздновать и поблагодарить Всевидящую за удачную охоту. Я понятия не имею, чем ты там занимался, но…
— Я не обязан перед тобой отчитываться, — огрызнулся Лик.
Ирмар послушно замолк. Глаза его гневно блестели.
— Я отдал дань большой охоте. На этом считаю, что мой долг перед стаей был выполнен.
— Идиот! — прорычал Ирмар.
Он потянулся к Лику, намереваясь схватить его за воротник, но Лик зарычал в ответ и перехватил руку советника в воздухе. Некоторое время они молча испепеляли друг друга взглядами.
— Я много лет был первым воином клана, — отчеканил Ирмар. — Мое уважение к тебе зиждется только на уважении к Рууману, твоему отцу. Не забывай об этом, Лик. Ты пока не глава клана. Не тебе переписывать или нарушать старые порядки. Слово Руумана — закон, и пока ты никто, чтобы им пренебрегать.
— Я сам решу, что мне стоит делать, а чего не стоит, — холодно отозвался Лик. — Если тебя что-то не устраивает, можешь бросить мне вызов — тогда поговорим.
