На какое-то время повисла тишина, и в ней Мита слышала грохот своего сердца. Он был таким оглушительным, что ей казалось, будто его слышат все. Первой нарушила молчание Кама.

— Позор, — проворчала она. — Так бездарно упустить добычу… Это же ни в какие ворота. Весь клан засмеет.

Она уставилась своими кристальными глазами на Миту и неожиданно оскалилась.

— Хотя… ожидаемо.

— Придержи зубы, Кама, — рыкнула Тайра. Волчица вышла вперед и прикрыла плечом травницу, у которой от осознания происходящего отнялся язык. — Даже не смей сваливать вину своего недокормыша на других. А особенно в моем присутствии, иначе пары клоков шерсти не досчитаешься. Не научила — сама и отвечай перед остальными.

— Я своих волчат обучаю как следует, — не унималась та. — И все в клане это знают. Так во что они поверят больше — в наш промах или в то, что одна неумеха распугала всю дичь?

— Ах ты, мерзость…

Волчицы вздыбили шерсть и зарычали друг на друга. Виран опомнился и втиснулся между ними.

— Угомонитесь вы, обе, — потребовал он. — Что бы о тебе ни думали, Кама, даже твое слово против моего будет слабовато.

— Ты мне угрожаешь? — прошипела охотница.

— Я даю тебе совет успокоиться. Потому что, если ты затеешь драку, я в точности перескажу события этой ночи Рууману. А так у тебя есть шанс замять эту историю. Вместо того, чтобы искать новую добычу, — он повернулся к остальным, — устроили тут разборки. Если мы придем с пустыми руками, несладко придется всем, и вождю будет плевать на наши оправдания.

— С другой стороны, если провалим, это убогое недоразумение не останется в клане, хвост отгрызть даю… — пробормотала Кама.

Тайра рыкнула напоследок и развернулась у ней задом.

— Идем, — скомандовала она Лари, Вирану и Митьяне, а заодно и двум молодым воинам. — Пусть сосунки Камы продолжают разведку здесь, мы пройдем вдоль берега.

— И много вы там найдете? — фыркнула первая охотница.

— Уже не твоего ума дело. Мы найдем, что привести на загон. Или убьем сами. А вы выкручивайтесь как хотите. Мне надоело терпеть твои капризы и подлость.

— Да на здоровье, — сморщила нос Кама. — Хотите возиться с этой неумехой — мхом вам дорога.

С того момента, как волчицы разошлись каждый своей дорогой, Митьяна боялась раскрыть рот, чтобы не задеть взбешенную Тайру. Дочь главы размашистыми прыжками неслась вперед, и ее отряду оставалось только поспевать за ней молча. Казалось, об охоте все позабыли.

Когда волки вышли на берег реки рядом с деревней, у Миты подкосились лапы и она рухнула на влажную траву. Лари повалилась следом, как и двое молодых охотников. Виран сел неподалеку. Тайра схватила зубами еще не до конца созревший камыш и что есть силы затрясла головой. Тонкая замшелая кожица растения надорвалась, и во все стороны полетел кремовый пух.

— Правильно, — хмыкнул Виран себе под нос, — выпусти пар. Горячая голова на охоте — не спутница.

— Кама — вот кто нам не спутница! — рявкнула Тайра. Она тряхнула камыш напоследок, и пух взвился вокруг волчьей морды, оседая на шерсти. — Дура! Ненавижу!

— А может, она права?.. — тихо произнес один из молодых воинов.

Мите так и не удосужились представить их, потому она до сих пор не знала имен. Сам молодняк брал пример с Лари и подчеркнуто не замечал новенькую… ровно до этого момента. Теперь некрупный волк с темным контуром вокруг глаз смотрел прямо на травницу, не скрывая презрения.

— Вы ведь и сами все понимаете. — Он бросил взгляд на Тайру, Вирана, а затем на Лари. — Она нам никто. Ничего не умеет. Почему мы вообще должны с ней нянчиться? За что ее на нас повесили?..

Тайра выплюнула камыш и повернулась к наглецу. Ее глаза превратились в узкие щелки, и тот поперхнулся и мигом прикусил язык.

— Ты будешь оспаривать мое решение? — холодно поинтересовалась она. — А может, и решение нашего вождя?

Мита вжалась брюхом в траву и прижала уши. Она не хотела, чтобы в отряде Тайры из-за нее начался разлад.

— Но ведь… — попытался настоять на своем молодой воин, но тут же осекся и поспешно исправился: — То есть, ни в коем случае! Я уважаю вас и нашего вождя и приму любую его волю.

— Поймите, — устало пробормотал Виран, мгновенно перетянув на себя всеобщее внимание, — Митьяна нам не враг. Пускай раньше она была человеком, теперь она волколюдка. Да, она не такая, как мы. Да, она пока многого не знает и не умеет. Но она теперь наш сородич. Разве вас, глупые волчата, не учили, что сородичам нужно помогать в трудные минуты? Разве вам не говорили, что к сородичам нужно относиться так, как хотите, чтобы относились к вам? Как она может быть полезной вам, если вы сами не даете ей такого шанса? Как вы можете требовать от нее понимания, любви, сострадания, если сами не готовы ими поделиться?

Волки пристыжено опустили морды. Даже Лари, до этого кривившая пасть, отвела взгляд и виновато прижала уши.

— Спасибо, — сухо поблагодарила Тайра. На мгновение она задержала взгляд на Мите, и в желтоватых глазах промелькнуло чувство, которое та расценила как сочувствие. — Давайте и в самом деле вернемся к охоте. Утрем этой хвастливой дуре нос…

Ее прервал долгий вой, стрелой пронзивший ночную тишину. Он был беспокойным, рваным, и от него у Митьяны все внутри содрогнулось и сжалось от дурного предчувствия.

— Тревога? — Молодые воины вскинули головы.

Шерсть на загривке Лари встала дыбом. Виран нахмурился. А Тайра тихо буркнула себе под нос:

— Ну, началось…

Кланы котолюдов имеют строго матриархальный строй. Во главе стоит самая сильная, свирепая и уважаемая женщина; ее ближний круг — верные соратницы и первые претенденты на место вождя в случае ее ухода или смерти. Остальные котолюдки в большинстве своем воины, а мужчины занимают второстепенную роль — охота, собирательство, обустройство поселения и даже забота о молодом поколении.

Каждый котолюд впитывает уважение и подчинение женщине с молоком матери и не смеет повышать на нее голос или бросать вызов.

Капан Гайрих. ' Обычаи народов Фиэдеса '. Раздел ' Зверолюды ', глава ' Общественное устройство кланов '.

Х514 год, 27 день месяца Зреяния

Пьянящее чувство близости жертвы все еще кипело в Лике, когда над лесом раздался протяжный встревоженный вой. Не сразу разобравшись, что происходит, Лик сделал еще несколько прыжков и лишь потом остановился; испуганный лось заревел и тут же скрылся в чаще. Мигир, следовавший за первым воином, остановился и навострил уши. Вой перемежался с коротким тявканьем, что могло означать только одно — чужаки!

А раз тревогу били к северу, значит, ими были котолюды.

— Почему сейчас? — прорычал Мигир.

Шерсть на загривке Лика встала дыбом. Медлить было нельзя, чтобы не случилось непоправимое.

— За мной! — скомандовал он своему отряду и помчался к плато Авент.

К тому моменту, как они прибыли на окраину леса, там успела собраться большая часть клана. В их числе были и Рууман с Ирмаром: фигура вождя возвышалась на небольшой скале, а советник держался у подножия, вглядываясь в горы за плато. Лик потянул носом воздух. Миты и Тайры все еще не было, впрочем, оно и к лучшему.

За полверсты от края леса, на самом плато, выстроились кошки. Озлобленные и решительные, они скалили зубы, шипели и били себя по бокам короткими хвостами, и их когти впивались в заточенный ветрами камень с противным скрежетом. Перед ними, взъерошив густую пятнистую шерсть, расхаживала огромная рысь с рваным шрамом на боку. Лик признал в ней главу клана Кира-Талун, Карену.

Что бы ни привело их сюда, кланы могли схлестнуться между собой в любой момент.

Рууман бросил взгляд на сына, и тот едва не содрогнулся — настолько тяжелым он был. Похоже, вождь не догадывался о причине визита котолюдов, как и Ирмар, который теперь сверлил глазами Карену.