— Я было подумал, что с тобой что-то случилось, — выдохнул он, зарываясь носом в ее мех.

— Кроме того, что мне полночи пришлось провести здесь, ничего особенного, — отозвалась она.

— Что значит «пришлось»? — Лик отстранился.

Митьяна прижала уши и отвернулась.

— На вчерашнем празднике мне места не нашлось. Тира тоже нигде не было. Вот я и спряталась здесь.

— А почему не вернулась в дом?

— Ну… — начала она и запнулась.

— Отец запретил, — догадался Лик. — Ясно.

Шерсть на его загривке угрожающе встопорщилась, и он заставил себя успокоиться. Отец тут не при чем. Он сам виноват.

— Прости. Я не должен был оставлять тебя одну.

— Не могу же я вечно полагаться на тебя, — покачала головой волчица.

Заметив царапину, она тихо заскулила и лизнула Лика в плечо. А затем неожиданно сгорбилась.

— После драки на плато было много раненых. То есть, много кого покусали, потрепали… Я хотела предложить свою помощь знахарю, но…

— Альсав — не самый приятный волколюд в клане, — вздохнул Лик. — Прогнал тебя?

— Сказал, чтобы я не совала свой человеческий нос в его дела.

Мита обиженно фыркнула.

— Знаешь, а ведь так, говоря на вашем языке, я могла бы принести пользу клану. Не охотой и сражениями, а знахарством, лечением. Это всегда было моим делом. Почему я не могу заниматься тем, чем умею, вместо того чтобы притворяться той, кем не являюсь?

Лик положил морду ей на загривок.

— На все нужно время. И терпение.

— Мне кажется, — пробурчала Мита, — что с тех пор, как я стала волколюдкой, я потеряла смысл слова «терпение».

Лик зафыркал, сдерживая смех.

— Давай найдем Тира, — предложил он. — Что-то мне подсказывает, что этой ночью ему тоже запретили видеться со мной и Тайрой.

— Это из-за котолюдов? Вы же это все подстроили?

Волк кивнул.

— И от отца это не скрылось. Давай я не буду посвящать тебя в подробности наших разборок, это долго и скучно. Чую, Тир тоже где-то запрятался. И наверняка сейчас не в духе.

Тир нашелся на южной окраине леса: Лик и Мита на удивление быстро обнаружили его запах и последовали за ним. Вранолюд сидел на поваленном стволе и рассеянно глядел на редевшие перед равниной деревья, в сторону деревни; на этот раз он остался человеком и вырядился в узкие черные штаны и подпоясанную шнурком свободную рубаху. Его острые локти торчали в стороны, подбородком он упирался в согнутое колено, а вторую ногу свесил со ствола и нервно болтал ей в воздухе.

— Тир, — окликнул его Лик, но не получил ответа. — Тир-р! Тиррландан, чтоб тебя…

Вранолюд вздрогнул и скосил глаза.

— Извини, не заметил, — равнодушно отозвался он.

Растрепанные угольно-черные пряди падали ему на глаза. Лик дернул хвостом, выражая раздражение.

— Ты что тут делаешь? — поинтересовалась Митьяна.

Вранолюд повел плечами и насупился.

— Сижу, как видишь, — буркнул он.

— Сидишь… — уточнил Лик и ткнул носом в его локоть. — Ты расстроен. Из-за Маара?

— Я зол, — фыркнул Тир, даже не повернувшись.

— А…

Лик не видел разницы между Тиром грустным и Тиром злым. Обычно такое состояние друга он звал проще — Тир не в духе.

— Кто такой Маар? — не поняла Мита.

— Он тоже вранолюд, — пояснил Лик. — Посол Совета Пяти… А, тебе это мало о чем говорит. Короче, он важная птица.

— Сорочьего помета кусок, — не сдержался Тир.

— Полегче, друг. Неужели взбучка за вчерашнее оказалось слишком серьезной?

— Да если бы только в ней было дело…

Тир подскочил и стал шагами мерить поваленное дерево, на котором до этого сидел. Даже в человеческом облике он до слишком напоминал птицу.

— Если бы только это… Понимаешь, Лик, бесит меня его позиция. Его и всего совета. До скрежета клювного. Когда эта трясогузка безмозглая заявила, что калсанганская дружина — это не их ума дело, а головная боль Лииш, у меня натурально отпала челюсть. От ужаса. И возмущения. Нет, ну что за лицемерие, а?

— Это можно расценивать как официальный отказ в помощи от вранолюдов? — сухо поинтересовался Лик. А затем мягче добавил: — Ты теперь тоже не можешь нам помочь?

— Да к дамнаровой бабушке этих надутых голубей! Сидят себе на горе, квохчут, как всем лучше жить, хорохорятся, что разрешат конфликты и удержат зверолюдов от войн и все такое… А на деле — тетерева щипаные! Даром что одаренные, тьфу! Не понимаю, чем первые боги думали, выдав им такую силу…

— Так ты…

— Конечно, помогу! — воскликнул ворон. — Класть я хотел на их приказы — так Маару и сказал. И добавил, что он может убираться отсюда к своему великому Совету Пяти, если струсил.

— Может, не стоило так? — испугалась Мита.

Лик усмехнулся.

— Давно с ним никто так не разговаривал. Ничего, Маару это пойдет на пользу.

— Я правда не понимаю… — Тир снова опустился на бревно и понурил голову. — Почему в усобицу с Кареной они мигом вмешались, а сейчас не высовываются? Неужели так боятся испортить отношения с людьми? Так они всяко уже испорчены. Да что смеяться, этих отношений никогда и не было…

— Разве ты не говорил, что вы с людьми неплохо ладите? — осторожно уточнила Мита.

Тир пожал плечами.

— Ну да. Потому что не лезем в их дела и на их территории ведем себя по их правилам. А вообще лишний раз не пересекаемся… Ну, уговор такой, у нас с местным населением, по крайней мере. С калсанганским князем такое не прошло бы, наверное, он же у вас магических существ не терпит.

— А откуда ты? — встряла Мита удивленно.

— Клан Нибе расположен на границе Паланского удела, — пояснил Лик вместо друга. — Это далеко на запад отсюда. Там сплошные равнины, но вранолюды живут на самом севере, где начинаются горы Куубер. Ты, наверное, и не знаешь, где это.

— Не представляю, — призналась травница.

— Как-нибудь достану тебе карты и покажу, — пообещал Тир. — У тебя теперь уйма возможностей побывать в других уделах, попутешествовать… Не лишним будет разузнать о мире больше.

— Думаешь?

Стоило Мите вспомнить о завтрашней охоте, как ее уши сразу обвисли. Вранолюд мгновенно уловил перемену настроения и подобрался.

— Да ладно, подумаешь, прошлой ночью с охотой не задалось. Зато благодаря стычке с котолюдами у тебя будет второй шанс.

— Второй шанс опозориться, — пробурчала она. — Не смешно.

— Не преувеличивай. Знаю, непривычно, когда тебя, взрослую девицу на выданье, все считают щенком, который ничего не умеет и не имеет права голоса. Но это не повод опускать лапы… то есть, руки… Ну, ты понимаешь. Лучше взгляни на это иначе: ты сейчас ничем не отличаешься от, скажем, младшего помощника в лавке именитого городского мастера. Первое время всем приходится мириться со статусом мальчишки на побегушках, но чем больше времени проходит — тем больше тебе доверяют. Тебе нужно всего лишь терпение.

— Терпение… — эхом повторила Митьяна и вздохнула. — Ага…

Лик и Тир переглянулись. Глаза вранолюда блестели укором: «Ну, подбодри же ее, чего застыл!»

Но не успел сын главы сказать и слова, как со стороны деревни раздался долгий протяжный звук горна. Все трое вздрогнули, Тир едва не свалился с бревна, а Мита почти отдавила Лику лапы. Горн разнесся над лесом, встревожив птиц на верхушках елей, заставив все живое застыть перед лицом неизвестного. Лицо вранолюда вытянулось, и он выругался на неизвестном языке — видимо, древнем или еще каком.

— Ты думаешь, — спросил волк у друга, — это…

— Оно самое, — прошипел Тир. — Дамнар побери, я надеялся, что это случится не сегодня.

— Что случится? — охнула Мита.

Тир и Лик мрачно переглянулись.

— Княжеская дружина явилась.

У вождя есть право передать свои полномочия одному из членов клана, помимо советника. Такой доверенный получал метку вождя, которая чаще всего выглядела как клык или коготь на шее. Для остальных волколюдов эта метка означала, что доверенный исполняет только прямые приказы вождя и имеет власть отдавать приказы другим от его имени.