— Наглая!.. — прорычал Милен. Катар услышал глухой стук. Сейчас он немного жалел, что не остался в волчьем облике, иначе смог бы понять, что там происходит.
Его мысли прервал короткий визг. Потом что-то щелкнуло, раздался крик ' Эй, а ну, отдай! ' и парни погнались за новой жертвой. Волчонок приоткрыл глаза и высунул нос. Мита бежала по траве вдоль берега, быстро перебирая ногами. Катар впервые видел, как бегают люди, так нелепо! В руках у девушки что-то блестело.
Волчонок еле слышно выдохнул и повернулся к реке. И окаменел. Оказывается, за Митой побежали не все. Один из компании, тот самый худосочный пастух с курчавыми соломенными волосами, крадучись обходил кусты и камни, пытаясь найти волчонка. Внутри у Катара все заледенело. Побежит сейчас — выдаст себя. Останется — и его обязательно найдут, этот деревенский слишком тщательно осматривал все, что попадалось на его пути. И обернуться волком сейчас не получится.
И тут Катар запоздало сообразил, что второй девушки не видно.
— А-а-а-а! — огласил округу громкий вопль. — Дурак! Бессовестный! Хам! Брысь, охальник!
Парень подпрыгнул, и Катар едва не выскочил из укрытия одновременно с ним. На берегу снова показалась темноволосая Зера. Ее руки прижимали к груди какую-то ткань, а подол платья высоко задрался, обнажая пухлые молочные бедра. На щеках девушки плясал огненный румянец.
— Волка они ищут, — заливалась она. — До девок вы охочи! Как можно так нагло и бессовестно подглядывать!..
Пастух, которого обвиняли во всех грехах, совершенно растерялся. Он то краснел, то бледнел, пятился назад и сыпал извинениями.
— Я… извини, я нечаянно… я не хотел…
— Не хотел он! — взвизгнула Зера, еще сильнее прижимая к себе платье. — Тогда хватит пялиться на мои ноги и грудь и вали отсюда, Пилар, коровьей лепешки ты кусок!
Цвет его лица остановился на благородном сером. Парень попятился, рассыпаясь в извинениях и запинаясь о примятую траву.
— Извини, Зерка… пожалуйста, прости…
— Брысь! — рявкнула Зера и пригрозила напоследок кулаком. Кудрявого как ветром сдуло. Девушка хмыкнула, отняла руки от груди, и платье свободно опустилось ей до колен.
— Ну, ты там как? — поинтересовалась она у Катара. — Вылезай, больше здесь никого.
Катар прислушался к звукам на равнине: судя по всему, Мита продолжала бегать от кучки парней, и они теперь уговаривали ее успокоиться и отдать какой-то арбалет по хорошему.
Когда спустя несколько минут она снова появилась на холме, то тяжело дышала. Но была довольна.
— И что ты сделала? — поинтересовалась Зера.
Мита коварно улыбнулась.
— Выбросила арбалет в реку. До вечера его теперь искать будут.
Зера присвистнула.
— Ну ты даешь… А если Милен отцу нажалуется? Или старосте?
— Да пусть жалуется на здоровье! Когда это нас останавливало?
Девушки переглянулись и уже через мгновение оглушительно хохотали. Катар понял, что больше их совсем не боится, и осторожно вылез из своего убежища.
— Ты не поранился? — Мита перестала смеяться и заметила порез на его ладони. — Ой, это ты когда падал? Подожди, давай я чем-нибудь перевяжу, чтобы грязь в рану не попала.
Она стала рыться в корзине с бельем в поисках подходящей вещи. Зера тем временем взяла Катара за здоровую руку и помогла ему спуститься к воде.
— Смой пока кровь, — посоветовала она.
Вскоре на руке у него красовалась аккуратная повязка с листом подорожника внутри. Мита еще раз оглядела его, затем достала из большой корзины мягкую хлопковую простыню и накинула ему на плечи.
— Так-то лучше. Ну, — она скрестила руки на груди, — а теперь рассказывай, как тебя сюда занесло.
Глава 19
Лик
Отношения между кланами волколюдов можно назвать ровными. Зачастую они живут достаточно обособленно и не рвутся к общению друг с другом, а сородича из другого клана готовы принять радушно — ровно до тех пор, пока тот ведет себя согласно их внутреннему волколюдскому этикету. То есть, не ввязывается в дела клана и никому из него не наносит вреда.
Совсем иначе дела обстоят с брачными союзами: межклановый союз возможен только лишь с переходом кого-то из супругов (чаще всего мужа) в другой клан. Несмотря на то, что в таких браках последнее слово всегда остается за вождями кланов, они — не редкость.
Бывают и внебрачные дети. Зачастую они продолжают жить с матерью в родном клане, а отец остается в чужом в силу обстоятельств. Такое не запрещается, но и не приветствуется: волколюды считают, что ребенок должен расти в полной семье. Волчонку, рожденному вне брака, приходится нелегко: он остается наполовину чужим в клане и страдает от предрассудков сородичей.
Капан Гайрих. ' Обычаи народов Фиэдеса '. Раздел ' Зверолюды ', глава ' Общественное устройство кланов '
Х514 год, 15 день месяца Зреяния
О случившемся на равнине Лик узнал случайно.
Он и Виран отделились от обхода и наведались в южную часть леса, чтобы присмотреть место для тренировок и прогулок с молодняком. Из-за постоянных стычек с Кира-Талун безопаснее всего было уводить волчат южнее, ближе к деревне. Кошки сюда точно не доберутся, а за тем, чтобы волчата не натворили дел на людских землях, проследят взрослые.
Тогда-то он и наткнулся на горе-охотников.
Трое волчат, перепуганные до смерти, неслись по опушке в сторону леса и не заметили, как дорогу им перегородили Виран и Лик. Они налетели на них со всей своей детской дури и сначала не поняли, что произошло. Когда их взгляды столкнулись со взглядом сына главы, они застыли. А потом попытались дать деру.
Лик от такой наглости опешил и в два прыжка догнал всех троих. От гнева, плескавшегося в его янтарных глазах, волчата перепугались окончательно, заскулили и заплакали. Спустя несколько долгих минут Лику надоело слушать их бесконечные извинения: он рявкнул как следует, заставив всех замолчать, и потребовал объяснений от самого старшего.
Так он узнал, что их и не трое вовсе было, а четвертого они потеряли на равнине.
Лик пришел в ярость.
У волка было много вопросов: к волчатам, которые так легко бросили своего сородича, к нянькам-волчицам, которые должны были стеречь детей и уж тем более не пускать их на равнину. Случай с волчатами Камы был всего десять дней назад, рана, нанесенная матери, была еще слишком свежа. Случись сейчас что с Катаром — и порох в бочке взорвется, а у Лика не было уверенности, что он сможет остановить междоусобицу без помощи отца.
Поэтому Лик еще раз рявкнул на волчат, приказав им вернуться к нянькам, отправил Вирана вместе с ними, а сам огромными прыжками направился на равнину.
Катара он нашел быстро. Малыш спрятался на берегу реки, но Лик слышал, как он с кем-то разговаривал. Помимо его запаха оттуда доносились еще два, и один был ему знаком. У него отлегло от сердца — Мита. Если она нашла волчонка, бояться за него не стоило.
Вот только кто второй?
Увидел он их только когда подошел к реке почти вплотную. Катар сидел у больших валунов, завернутый в какую-то простыню, и внимательно наблюдал за черноволосой девушкой, которую волк уже видел. Кажется, ее звали Зерой и она была Мите близкой подругой. Девушка вела себя дружелюбно, рассказывала Катару какую-то историю и смеялась — а волчонок смеялся вместе с ней. Мита сидела на камне чуть поодаль и с улыбкой слушала обоих. Лика она заметила почти сразу и едва удержалась, чтобы не вскочить с места.
Волк прижал уши, показывая, что выдавать его присутствие не нужно, однако Зера все же заметила волнение подруги и замолкла. Катар насторожился и приготовился прятаться в кустах.
— Это я, — отозвался Лик.
Страх на лице Катара сменился облегчением, но почти сразу перерос в панику. Зера нахмурилась и встала перед ним, уперев руки в бока.
— Опять вернулись? Не боись, сейчас мы им…
