– Лесом, госпожа Нарен, – буркнул Лауринь. И чем, интересно, я его так обидела, что он до сих пор дуется?

– А конкретнее? – подняла я брови и придержала лошадь, чтобы ехать бок о бок с лейтенантом. – Что прикажете Его величеству докладывать? Мол, добрые селяне просто сказали «не ходите, господа гвардейцы, в лес, там страшно»?

– Ну… вроде того… – замялся Лауринь.

– И, конечно, храбрые гвардейцы тут же поверили неотесанной деревенщине, – кивнула я. – Вот Его величество порадуется, когда узнает! Отряд отборных головорезов перепугался деревенских сказок до такой степени, что ослушался приказа… прелесть что такое! Да военный трибунал животики надорвет! – При упоминании о трибунале Лауринь пошел красными пятнами, но смолчал. – Ну-ка, поведайте и мне какую-нибудь байку, Лауринь!

– Госпожа Нарен… – Лейтенант смотрел на меня с детской обидой во взгляде. – Если бы они про волков рассказывали или там про нечисть какую-нибудь, мы бы только посмеялись, по деревням всегда такие истории рассказывают!..

– Но они поведали о чем-то по-настоящему ужасном, – понимающе кивнула я. – Хватит оправдываться, Лауринь, рассказывайте!

– Они говорили, что давным-давно в этих краях было святилище какого-то злого божества, – сказал Лауринь, таинственно понизив голос. – Его вроде бы построил могущественный чернокнижник, и…

– И его последователи до сих пор прячутся в лесу, воруют младенцев и варят девственниц заживо, – закончила я. – Или наоборот. И вы перепугались такой чуши? Мне за вас стыдно, Лауринь.

Лауринь покраснел еще сильнее, после чего все же выдавил:

– А еще, говорят, кто из деревни или из чужих в лес заходит, обратно не возвращается… то есть днем еще может вернуться, а если на ночь там остался – то уж точно назад не придет… если только косточки найдут, и то случайно… – Лейтенант вскинул голову и посмотрел на меня с вызовом. – Это сейчас смешно звучит, госпожа Нарен! А когда ночью рассказывают и слышно, как за околицей этот самый лес шумит…

– То сердчишко заячье в пятки уходит, – хмыкнула я. – Еще какой небывальщиной вас попотчевали?

– Ну… – Лауринь задумался, вспоминая. – Говорили, что лес души ворует. То есть люди не просто пропадают, а… А потом такой покойник может прийти к родичам и всю семью…

– Лауринь, избавьте меня от этого! – воскликнула я. – Вот только сказок про живых – вернее, поднятых – мертвецов не надо, я их видала, и, поверьте мне, духи умерших тут совершенно ни при чем!

– Правда? – У Лауриня аж глаза вспыхнули. – Вы их правда видели? Расскажите, госпожа Нарен!..

– Я вам в рассказчики не нанималась, – фыркнула я. – Да и потом, если я расскажу со всеми подробностями, вас наверняка стошнит, а возиться с вами мне недосуг. Вы мне лучше объясните, почему ваши гвардейцы перетрусили? Сдается мне, каких-нибудь оборотней или упырей они бы не побоялись…

– Так… – Лауринь нахмурился, собираясь с мыслями. – Госпожа Нарен… да вот получилось, что почти все они веруют в Мать Ноанн… ну…

– И что? – подняла я брови. – Хотя не говорите, я сама соображу… – Я призадумалась, вспоминая особенности этого верования. – Ах вон оно что…

Для приверженцев Матери Ноанн нет ничего страшнее потери души. Гибель тела их волнует в гораздо меньшей степени, нежели угроза душе. Они, видите ли, верят, что после смерти душа немедленно вселяется в новое тело, и так без конца. Но если какой-нибудь злой дух или, хуже того, недобрый человек эту душу похитит, то родиться заново она не сможет, а будет обречена вечно выполнять приказы хозяина. То бишь предназначения своего – вечно жить и вечно меняться – не выполнит, а застрянет в таком вот подвешенном состоянии. Одним словом, хуже ада, в который верят приверженцы иных религий. Неприятно…

Верящие в Мать Ноанн обычно отличные солдаты, вот почему их так много оказалось в отряде. Немудрено – увечий и смерти они не очень-то боятся. А вот зловредной магии испугались… должно быть, убедительно им рассказывали. Придется уведомить об этом Арнелия, пока до серьезной беды не дошло. Этим бедолагам не миновать суда… Я не хотела бы до этого доводить, но – ничего не поделать. Замолчать это происшествие не удастся. Да и потом, тут-то я без нескольких солдат справлюсь, а если подобное случится во время военной кампании? Удивительно, что до сих пор обходилось без прецедентов… Впрочем, будь у этих гвардейцев командир посерьезнее, глядишь, и все бы обернулось иначе. С другой стороны, если уж они судебного мага не побоялись… Нужно будет поподробнее познакомиться с тонкостями этого культа, а перед тем – выяснить поподробнее, какие именно «сказки» рассказывали деревенские и как доказывали свою правоту… Это может пригодиться.

– А вы, лейтенант? – спросила я. – Вы в Мать Ноанн не верите? Раз не побоялись пойти?

Лауринь неопределенно пожал плечами.

– Неважно, во что я верю… – сказал он хмуро. – У меня приказ – сопровождать вас, госпожа Нарен. Я и сопровождаю…

«Боится», – поняла я. Трусит так, что сердце в пятки уходит. В лесу ветка треснула, а Лауриня аж подбросило, до сих пор по сторонам озирается. Однако же идет со мной… Давно мне не попадалось людей с таким чувством долга! Хм… кто знает, может быть, из этого мальчишки все-таки выйдет толк?

Разговор дальше не клеился. Лауринь делался все более дерганым, вздрагивая при каждом шорохе, а когда из придорожного куста с шумом взлетела крупная птица, так и вовсе, по-моему, едва не получил разрыв сердца. И что с таким спутником прикажете делать? Ночью-то он и вовсе с перепугу рехнуться может!

Кстати, о ночи: уже начало смеркаться, неплохо было бы поискать место для ночлега. В лес входить почему-то очень не хотелось, хотя «заворотка» со своей изнанки не должна была бы так действовать, да и днем я ничего подобного не ощущала… Но не посреди же дороги ночевать! Стоило мне подумать об этом, как моя кобыла вдруг насторожила уши. Впереди, за поворотом дороги, раздался отчетливый стук копыт. Всадник определенно был не один.

– Ого, да мы тут не одни! – приятно удивилась я.

Интересно, кто это? Впрочем, что гадать, скоро все станет ясно…

Появившиеся из-за поворота всадники, числом трое, при виде нас, мягко говоря, опешили. Остановились в десятке шагов, рассматривая нас. Я тоже беззастенчиво их разглядывала. Люди как люди, ничего потустороннего в них не было. И способностей к магии тоже не было, разве что едва заметно фонили простенькие амулеты – на удачу, от сглаза и прочее в том же духе. Одеты просто и практично, держатся по-хозяйски. Лошади – крупные, ухоженные – тоже выглядели самыми обычными животными. Породу я, правда, опознать не смогла: горбоносые, как тайены, но слишком рослые и ширококостные… Должно быть, какая-то помесь.

– Кто вы такие? – спросил наконец один из всадников, справившись с удивлением. Был он невысок ростом, насколько можно было судить, темноволос и довольно-таки некрасив. В седле он держался уверенно, а на поясе красовался такой арсенал, что хватило бы вооружить троих.

– Флоссия Нарен к вашим услугам, – охотно представилась я, вынув трубку изо рта. – Независимый судебный маг. В настоящее время нахожусь под покровительством Его величества Арнелия. А этот юноша, – я махнула рукой в сторону Лауриня, – лейтенант королевской гвардии Лауринь. Мой сопровождающий.

– И что вам здесь надо? – мрачно поинтересовался все тот же всадник.

– Я, видите ли, провожу расследование, – весьма дружелюбно ответила я. Ссориться с ними в мои планы не входило. – Выяснение обстоятельств гибели сборщика податей завело меня в этот лес. Я надеялась, что смогу отыскать здесь того, кто ответит на мои вопросы.

– Как вы вообще сюда попали? – сердито спросил второй всадник, молодой светловолосый парень с заметным шрамом на лбу. – Чужим сюда вход заказан!

– Я ведь представилась, уважаемый, – мягко ответила я, сделав вид, будто не заметила, как третий всадник скроил юнцу угрожающую рожу. – Я маг, и та милая «заворотка» вкупе с мороком на меня не действуют. Кстати, вы до сих пор не представились. Вам не кажется, что это невежливо по отношению к даме?